В современном российском законодательстве за криминальные аборты предусмотрена уголовная ответственность по статье 123 УК — незаконное проведение искусственного прерывания беременности. До 2013 года формулировка статьи была иная: незаконное производство абортов.

Часть первая статьи говорит о проведении аборта человеком без профильного высшего медицинского образования и в качестве наказания предусматривает штраф до 80 тысяч рублей, обязательные работы на срок до 480 часов или исправительные работы на срок до двух лет.

Третья часть оговаривает наказание за нелегальный аборт, в результате которого потерпевшая умерла, или ее здоровью причинили тяжкий вред. За это обвиняемый может быть приговорен к принудительным работам или лишению свободы на срок до пяти лет.

Часть 2 статьи 123 УК утратила силу в 2003 году. Она предполагала ответственность за повторное проведение нелегального аборта — лишение свободы на срок до двух лет или ограничение свободы.

«Ее, скорее всего, исключили, потому что [она] вообще неприменяемая. Актуальности не было, соответственно, ее убрали. И в 2003 году у нас по ряду преступлений убиралось понятие повторности. Я думаю, что здесь совпало и то, и то», — говорит адвокат Мари Давтян.

«О запрещении абортов». История и демография

18 ноября 1920 года вышел декрет Совета народных комиссаров «Об искусственном прерывании беременности», который легализовал аборты в СССР. Он стал первым в истории документом, закрепившим за женщиной право прервать нежелательную беременность .

«Пока моральные пережитки прошлого и тяжелые экономические условия настоящего еще вынуждают часть женщин решаться на эту операцию, Народный комиссариат здравоохранения и Народный комиссариат юстиции, охраняя здоровье женщины и интересы расы от невежественных и корыстных хищников и считая метод репрессий в этой области абсолютно не достигающим цели, постановляет: допускается бесплатное производство операций по искусственному прерыванию беременности в обстановке советских больниц», — говорилось в декрете.

Уже в 1922 году в первом Уголовном кодексе РСФСР вводилась ответственность за нелегальные аборты: статья 146 определяла наказание за «изгнание плода или искусственный перерыв беременности» с согласия матери в ненадлежащих условиях или людьми без медицинской подготовки. Последним грозило лишение свободы или принудительные работы на срок до года.

Та же статья предполагала реальный срок до пяти лет за аналогичные действия, но совершаемые «в виде промысла», либо без согласия матери, либо повлекшие гибель беременной.

В новом Уголовном кодексе РСФСР, принятом в 1926 году, ответственность за нелегальные аборты была прописана в статье 140 со схожими формулировками и наказаниями.

Спустя всего десять лет Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров выпустили постановление о полном запрете абортов.

«В связи с установленной вредностью абортов, запретить производство таковых как в больницах и специальных лечебных заведениях, так и на дому у врачей и на частных квартирах беременных. Производство абортов допустить исключительно в тех случаях, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжелым ущербом здоровью беременной женщины», — гласил документ. Другим основанием для легального аборта были тяжелые заболевания, передающиеся по наследству.

Тем же постановлением устанавливалась и уголовная ответственность для врачей за аборты без указанных оснований — реальный срок от одного до двух лет. За аборт в антисанитарных условиях или произведенный человеком без специального образования — тюремное заключение на срок от трех лет, за принуждение женщины к аборту — два года лишения свободы.

Ответственность была предусмотрена и для самих беременных: «В отношении беременных женщин, производящих аборт в нарушение указанного запрещения, установить как уголовное наказание общественное порицание, а при повторном нарушении закона о запрещении абортов — штраф до 300 рублей».

По данным журнала Центра демографии при РАН «Демоскоп», после введения запрета на аборты в СССР выросла связанная с подобными операциями смертность: в 1935 году (перед запретом) при абортах в городах умерла 451 женщина, а в 1936 году — более 900. В 1940 году число погибших превысило уже 2 000, что составило 51% от всех случаев смерти беременных; к началу 1950-х этот показатель вырос до 70%. При этом в 1935 году гибель при аборте составляла четверть всех случаев материнской смертности. Другим следствием запрета на аборты стал рост числа убийств детей в возрасте до года.

Только в 1954 году указом Верховного совета СССР была отменена уголовная ответственность для прервавших беременность женщин, а в 1955-м легализовали и сами аборты. В Уголовном кодексе остались статьи об абортах вне больниц (до двух лет тюремного заключения), произведенные в антисанитарной обстановке или человеком без профильного медобразования (от трех лет лишения свободы), а также о принуждении женщины к аборту (до двух лет).

В 1960 году с принятием нового Уголовного кодекса РСФСР в нем появилась статья 116 — «Незаконное производство абортов». Она вводила ответственность за нелегальный аборт для врачей — исправительные работы на срок до двух лет, либо штраф, либо лишение права на врачебную деятельность; для людей без высшего медицинского образования — лишение свободы или принудительные работы на срок до двух лет.

В случае наступления тяжких последствий для потерпевшей, либо ее смерти, а также при повторном проведении нелегального аборта обвиняемому грозило до восьми лет заключения.

Штрафы, условные сроки и исчезнувшее дело в Чечне. Практика

По данным Судебного департамента Верховного суда, с 2009 по 2015 год по статье 123 УК были осуждены 29 человек: в прошлом году — один, в 2014-м — двое, в 2013-м — четверо, в 2012-м — трое, в 2011 году — снова четверо осужденных, в 2010-м обвинительные приговоры по этой статье вынесли восьмерым подсудимым, а в 2009 году — семерым.

По первой части статьи за эти годы осудили 16 человек. Их приговаривали к штрафам (в основном, до пяти тысяч рублей), исправительным или обязательным работам. В одном случае подсудимый получил условный срок. Шесть уголовных дел закрыли за примирением сторон.

По третьей части за этот же период были осуждены 13 человек. Один из них в 2009 году был приговорен к лишению свободы на срок от одного до трех лет. В остальных случаях суды назначали условные сроки. Четыре дела прекратили также за примирением сторон.

Согласно статистике МВД, с каждым годом дел по статье 123 УК становится все меньше: так, в 2010 году органы внутренних дел зарегистрировали 18 уголовных дел о нелегальных абортах, 11 из них были переданы в суд. В 2015-м возбуждено было всего шесть дел, причем ни одно из них не дошло до суда.

Больше всего преступлений по статье 123 УК за указанный период зарегистрировали в Сибирском федеральном округе — всего 24. На втором месте Центральный и Приволжский федеральные округа с десятью зарегистрированными преступлениями в каждом, а на третьем Уральский — с девятью.

В остальных округах за пять лет зарегистрировали от одного до пяти аналогичных преступлений. В частности, на Северном Кавказе зарегистрировали три дела по 123-й статье, одно из них — в Чечне. Правда, статистические данные МВД не позволяют узнать, что произошло потом: ни в графе с предварительно расследованными делами, ни в графе с доведенными до суда этого случая нет.

Иллюстрация: Мария Толстова / Медиазона

«Полюбовно». Народные средства. Полиэтиленовый пакет

Уголовные дела по статье 123 УК крайне редко освещаются СМИ, информацию о них трудно найти и на ведомственных сайтах.

В апреле 2015 года Следственный комитет сообщил о приговоре 22-летней жительнице Питерского района Саратовской области, признанной виновной в покушении на незаконное проведение аборта (часть 3 статьи 30, часть 1 статьи 123 УК). Девушку оштрафовали на 20 тысяч рублей.

Ее случаем занимался отдел по расследованию особо важных дел управления СК по Саратовской области. По данным следователей, летом 2014 года подсудимая с помощью народных средств и препарата для прерывания беременности пыталась сделать аборт 13-летней девочке, которую она опекала. После этого подростка госпитализировали в Питерскую центральную районную больницу, а затем перевели в областную.

После инцидента было возбуждено еще одно дело — по статье 134 УК, половое сношение с лицом, не достигшим 14-летнего возраста. Подозреваемым стал 16-летний подросток из Энгельса. СК сообщал, что в апреле 2014 года в одном из сел Питерского района он изнасиловал девочку у нее дома. К подозрениям по статье 134 УК добавился пункт «б» части 4 статьи 131 УК (изнасилование потерпевшей, не достигшей 14-летнего возраста). Об исходе этого уголовного дела не сообщалось.

Только в конце 2014 года министр образования региона Марина Епифанова рассказала журналистам, что история закончилась «полюбовно». «Казалось бы, как много было шума, но ведь девочка-то счастлива, в плане того, что она повстречала свою любовь, у них сейчас родится малыш. Понятно, что она — взрослая девочка, я с ней встречалась. Можно только за нее порадоваться», — говорила областной министр.

«Там изначально все было свалено в одну кучу, — утверждала Епифанова. — Когда девочку удочерили, у нее сложились такие хорошие отношения с новой мамой, что она рассказала ей обо всех своих бедах, которые у нее были раньше. И мама, естественно, все это рассказала опеке. А тут еще получилось так, что буквально в это же время оказалось, что девочка беременна — все это сложилось, наслоилось. В итоге вышло, будто ее насиловали-насиловали и довели ее до такой степени. Это абсолютно две разные истории».

Другое дело об аборте в домашних условиях расследовалось в Челябинской области. Там в июне 2013 года 74-летняя Валентина Малева сделала операцию 24-летней девушке, которая находилась на 8-9 неделе беременности. У пенсионерки не было профильного высшего медицинского образования, но долгое время она работала медсестрой и фельдшером в хирургическом и гинекологическом отделениях.

На следующий день после процедуры девушка обратилась в больницу. Как рассказала «Российской газете» консультант суда Гульнара Яруллина, у потерпевшей открылось кровотечение и поднялась температура.

Позже пенсионерку осудили на два года условно, признав ее виновной в незаконном производстве аборта, повлекшем тяжкий вред здоровью (часть 3 статьи 123 УК). Обвиняемая не отрицала вины, но в свое оправдание говорила, что не брала с девушки денег, а сделала аборт из жалости. Беременная рассказала Малевой, что отец будущего ребенка ей не помогает, а сама она учится и пока не может зарабатывать. Несмотря на тяжелые последствия аборта, у девушки не было претензий к пенсионерке.

В августе 2009 года Ленинский районный суд Омска приговорил к двум с половиной годам колонии общего режима местную жительницу, осудив ее по третьей части статьи 123 УК.

Знакомая обвиняемой привела к ней беременную девушку, которой из-за проблем с регистрацией по месту жительства и большого срока беременности (24-26 недель) врачи отказались делать аборт. Женщина взяла у беременной пять тысяч рублей, после чего сделала ей несколько инъекций препарата, вызывающего сокращение матки.

«Ожидаемой реакции уколы не дали. Уже ночью хозяйка, находившаяся в состоянии алкогольного опьянения, приступила к операции прямо у себя на кухонном столе. Дезинфицировать гинекологические инструменты она не стала. Чтобы заглушить крики своей "пациентки ", включила музыку», — сообщалось на сайте областного суда.

Женщина не смогла полностью удалить плод. У обратившейся за помощью девушки началось сильное кровотечение из-за разрыва внутренних органов. При этом обвиняемая отказалась вызвать скорую помощь. Останки плода она спустила в канализацию.

Позже женщина вместе с дочкой школьного возраста и ее другом вывела потерпевшую на улицу. Друг школьницы вызвал медиков со своего мобильного телефона, сказав, что случайно увидел девушку, которой плохо. Потерпевшей пришлось удалить матку с трубами. В суде она не настаивала на тюремном сроке для обвиняемой, а заявила только гражданский иск с требованием возместить ей моральный вред. С подсудимой взыскали 100 тысяч рублей.

За несколько месяцев до инцидента женщина, у которой было только среднее техническое образование, покинула колонию, где отбывала наказание по аналогичному делу.

В августе 2008 года жительница Тамбова обратилась к фельдшеру негосударственного учреждения здравоохранения «Узловая поликлиника на станции Тамбов ОАО "РЖД"» Людмиле Бучневой с просьбой за деньги сделать ей аборт. Фельдшер согласилась и запросила пять тысяч рублей. Бучнева спровоцировала преждевременные роды, а затем задушила новорожденного полиэтиленовым пакетом. Позже фельдшера обвинили в незаконном аборте и убийстве. Ее приговорили к восьми годам колонии.

Шесть лет назад РИА «Новости» сообщало о том, что в московских частных клиниках девушки, которые находятся на 22 неделе беременности или позднее, могут сделать нелегальный аборт. Закон «Об охране здоровья граждан РФ» предполагает, что после этого срока прерывание беременности возможно только при наличии медицинских показаний, а социальные уже не рассматриваются.

Как сообщал Минздрав, в 2001 году в России после абортов умерли 149 женщин (82 из них — от септических осложнений), что составляло 27,7% случаев материнской смерти.

В 2010 году каждый десятый случай материнской смерти (10,8%) происходил после аборта. Всего же число материнских смертей за десятилетие сократилось в два раза, писал «Демоскоп».

«Вспыхнет, как свечка». Почему аборты нельзя запрещать

Опрошенные «Медиазоной» медики и юристы сходятся во мнении, что сегодня криминальные аборты в России — явление редкое; соответственно, статью 123 УК применяют нечасто.

В практике адвоката Мари Давтян, которая специализируется на делах о семейно-бытовом насилии, 123-я статья не встречалась ни разу. Она также не знает коллег-адвокатов, которые занимались бы подобными делами.

«Я думаю, мы знаем только те дела, когда что-то случалось с этими женщинами. Потому что, если аборт был сделан тихо и никто про него не узнал, у потерпевшей все нормально и ничего плохого не произошло, никто не обращается и не заявляет. Думаю, что те дела, которые есть, это дела с трагическими концовками», — говорит Давтян.

По мнению адвоката, такая статистика криминальных абортов связана с доступностью легальных операций: «Все-таки доступ к аборту у нас сохранялся все эти годы, если не брать последние несколько лет, когда вводились периоды тишины и так далее. До этого подход был достаточно либеральным. До 12 недель женщин могла прийти, сделать прерывание беременности. Там было много специальных (медицинских и социальных — МЗ) показаний, которые можно было использовать до 22 недель. Необходимости криминальные аборты делать просто не было».

Юрист Анна Крюкова, в практике которой значительное место занимают дела, связанные с медициной, говорит, что сейчас российское здравоохранение дает женщинам возможность воспользоваться правом на аборт, поэтому обращаться к «бабкам в деревню» бессмысленно.

Как предполагает адвокат Давтян, жертвами нелегальных абортов могут стать, например, несовершеннолетние, а также жительницы удаленных населенных пунктов, в которых нет больниц и врачей необходимого профиля. Адвокат убеждена, что препятствия для получения квалифицированной медицинской помощи — главный фактор роста числа криминальных абортов.

«Когда есть нормальный доступ к аборту, никто не ходит делать криминальные. А когда этого доступа нет, тогда женщины пытаются решить, как могут. А когда его может не быть? Когда у нас дистанционный барьер, большое расстояние. Когда это может быть связано с тем, что стыдно обратиться», — поясняет Давтян.

Директор Российской ассоциации «Народонаселение и развитие» (РАНиР), акушер-гинеколог и эксперт по планированию семьи и репродуктивному здоровью Любовь Ерофеева также отмечает крайне малое количество криминальных абортов там, где доступны профессиональные медицинские услуги. «Возможно, в Москве, Петербурге много коммерческих, частных структур, в которых можно, видимо, за деньги как-то договориться. В регионах эта ситуация несколько хуже. В регионах какие-нибудь бабки-повитухи точно работают», — рассказывает Ерофеева.

При этом эксперт полагает, что уже принятые государством меры, связанные с ограничением доступности абортов, могут толкать женщин на нелегальные операции. Например, закон «Об охране здоровья граждан РФ» запрещает проведение аборта в день обращения. На сроке беременности на 4-7 и 11-12 недели аборт нельзя проводить раньше, чем через двое суток после обращения, а в случае обращения на 8-10 неделе процедуру могут провести только через семь суток после обращения женщины. Это время в медучреждениях называют «днями тишины».

«У нас складывается впечатление, что законодательные инициативы, ограничивающие репродуктивные права, могут приводить к тому, что увеличится число криминальных абортов. При том, что в настоящий момент аборт разрешен, — объясняет Ерофеева. — Вот эта неделя ожидания, что теперь нельзя аборт в день обращения делать. Женщины, у которых нерегулярный цикл, которые могут не знать, когда у них были прошлые месячные, они могут попадать в группу риска, потому что они могут обращаться к врачам, когда уже наступает 12-13 неделя беременности, когда ее уже нельзя прервать по закону (без специальных показаний — МЗ)».

Из исследований РАНиР следует, что женщины недовольны введением «дней тишины» и обязательной психологической консультацией, рассказывает глава ассоциации. «Психологическое консультирование — чистой воды манипуляция, вот это женщинам не нравится. 70% отмечает отрицательный эффект. В основном, это вызывает у них чувство страха и чувство вины», — говорит Ерофеева.

Директор РАНиР негативно оценивает предложение исключить аборты из системы обязательного медицинского страхования (ОМС) и предупреждает о резком росте числа криминальных операций в случае принятия соответствующего закона: «Вспыхнет, как свечка».

«Эти инициативы, во-первых, жесточайшая коррупция для медицинских специалистов. Тут же начнет процветать бизнес подпольных абортов. И, конечно, будут самоаборты и криминальные вмешательства. Стоить это будет недешево, а те, кто и так находится в уязвимом положении (потерял работу, нет жилья, нет поддержки от семьи, от мужа или с мужем что-то произошло) — им неоткуда будет взять особенно денег. Вот и все, замкнется круг. Наступаем на те же грабли, на которых оттоптались и Советский Союз, и Румыния. Это сильнейший удар по тем, кто находится в наиболее уязвимом положении», — заключает эксперт.

Юрист Анна Крюкова говорит о возможном исключении абортов из системы ОМС не менее резко. Она также считает, что подобная мера лишь спровоцирует рост числа нелегальных абортов.

«Запретительные меры, на мой взгляд, которые государство в последнее время активно применяет, не несут положительного результата. В принципе это неконструктивно. Создайте условия для женщин. Она все равно пойдет — пойдет к повитухе, к тому, кто это делает дома. Помимо всего прочего, будет в результате и заражение крови, и невозможность родить в будущем. Нельзя в нашей стране запрещать», — настаивает юрист.