Утром 27 апреля 2004 года 34-летний Александр Новоселов надел любимую кожаную куртку, вышел из своей квартиры на окраине Нижнего Новгорода и поехал на работу — в ТЦ «Арбат» в центре города. Эту куртку он носил уже давно: и когда работал охранником в ЧОП «Гарант», и позже, когда устроился сторожем к предпринимателю Борису Зельдину. Через год бизнесмен распорядился повысить его до менеджера. Новоселову это слово не нравилось — он предпочитал называть себя завхозом. Хотя зарплата теперь и стала больше, денег на новую куртку все равно не хватало: из четырех тысяч рублей часть уходила на алименты бывшей жене, с которой после развода осталась дочка Новоселова, а часть завхоз пытался откладывать — копил на ремонт старенькой «Таврии».

Выйдя из маршрутки, Новоселов успел сделать два-три шага, и тут к нему подбежал незнакомый мужчина. «Санек, пойдем водки попьем!» — сказал незнакомец и схватил его за правую руку. «Куда? Какая водка? Я на работу иду!» — повторял растерявшийся завхоз. К незнакомцу тем временем присоединился еще один — этот схватил Новоселова за левую руку. Оба были в темных очках и дешевых кожаных куртках слегка не по размеру — таких же, как у самого Александра. Горожане, толпившиеся на остановке, спокойно наблюдали, как он вырывается и зовет на помощь.

Через несколько минут незнакомцам удалось затолкать Новоселова на заднее сиденье черного «Мерседеса». Они сели по бокам и застегнули на нем наручники. «Будешь орать — пристрелю», — лаконично предупредил сидевший слева, доставая телефон. «Все нормально, мы едем», — отрапортовал он в трубку. Машина тронулась. Когда автомобиль выехал на шоссе, Новоселов понял, что его везут за город — высотки за окном сменил одноэтажный частный сектор, а асфальт — грунтовка. Через час «Мерседес» остановился в лесу. По пути Новоселов вспомнил, где видел эту машину и раньше — на территории завода «Старт», где работали охранники из фирмы бизнесмена Зельдина. На этом «Мерседесе» часто приезжал другой предприниматель — совладелец «Старта» и один из богатейших людей города Олег Сорокин. Новоселов видел его несколько раз — старомодная стрижка ежиком и охранники все в тех же кожаных куртках.

Машина остановилась в лесу. Когда Новоселова выпустили, к ней подъехала вторая — серебристый внедорожник «Ниссан». Из него вышли два человека. В одном из них завхоз узнал самого Сорокина. Лицо другого было скрыто черной балаклавой с прорезями для глаз. В руке он держал пистолет; Новоселов понял, что дела плохи. В следующую секунду его ударили по голове сзади, и он упал на колени. Возвышаясь над пленником, бизнесмен обвинил Новоселова в том, что тот пытался его застрелить. Завхоз непонимающе замотал головой. Тогда предприниматель приподнял пиджак и показал 20-сантиметровый шрам на туловище. «Кто тебя послал?» — спросил Сорокин. Не дождавшись ответа, человек в черной маске стал бить Александра по голове и туловищу, а затем несколько раз выстрелил у самого его уха. Размахивая топором, он угрожал отрубить Новоселову ногу, а потом надел ему на голову пакет и затянул. Завхоз потерял сознание.

Когда Новоселов очнулся, человек в пиджаке приказал ему собственноручно написать показания на имя областного прокурора, а затем произнести тот же текст на камеру. Не сомневаясь, что в случае отказа его убьют, похищенный согласился. По словам Новоселова, той минутной слабости он не может простить себе до сих пор.

Фото из материалов дела

Покушение

Олег Сорокин родился в Нижнем Новгороде в 1967 году. Вернувшись из армии, он устроился в кооператив к своему дяде, а затем занялся собственным бизнесом. Сначала он открыл точку на Канавинском рынке, где торговал сигаретами, позже купил несколько ларьков на Московском вокзале, а после того, как финансовый директор областного Дорожного фонда утонул, приняв на отдыхе слишком много алкоголя и сломав шейный позвонок, Сорокин ненадолго занял вакантную должность. В конце 1990-х он стал директором оборонного завода «Старт», занимавшего участок на улице Белинского в самом центре города. «Я тогда решил сменить сферу деятельности, и в поле зрения попал завод "Старт". Однако, будучи на посту гендиректора завода, понял, что я не человек производства», — рассказывал позже Сорокин в интервью «Ведомостям». В результате в 2001 году завод был признан банкротом, а его имущество, включая самый лакомый кусок — землю — выкупили сам Сорокин и глава «Эллипс-банка» Михаил Гуревич, писал портал The Moscow Post. Каждому досталось по 50% акций. «Всем стало ясно, что "деятельность" Сорокина- Гуревича изначально имела своей целью — умерщвление завода, интересовавшего коммерсантов лишь с точки зрения огромного участка в 25 тысяч квадратных метров в самом центре города, с коммуникациями и инженерной инфраструктурой», — утверждало издание. В 2003 году на территории завода появился один из самых дорогих проектов Сорокина — торговый центр «Этажи», а позже цеха предприятия отдали под торговые ангары «Спортмастера» и «М-Видео».

1 декабря 2003 года дежурный Богородского РОВД получил со станции скорой помощи сообщение: возле дачного кооператива «Приозерный», где проживал Сорокин, был обстрелян «Мерседес» под его управлением. В тот же день следователи возбудили уголовное дело по части 3 статьи 30, части 1 статьи 105 УК (покушение на умышленное убийство). Потерпевшего, который, согласно материалам дела, лежал в отделении реанимации, удалось допросить уже через три дня после неудачного покушения.

По словам предпринимателя, в тот день после работы он поехал в кафе «Пирушка у Ганса», чтобы поздравить своего знакомого, который вернулся с волейбольного турнира. Выпив два пива, Сорокин, всегда передвигавшийся в сопровождении охраны, отпустил своего водителя и сам сел за руль. Подъезжая к поселку Приозерный, рассказывал бизнесмен, он ошибся поворотом и тут увидел, что за ним едет какой-то автомобиль. У нужного съезда Сорокин заметил еще одну незнакомую машину, стоявшую на обочине. Разглядеть ее он не мог из-за тумана.

«Я тогда еще подумал, что за мной следят. [Практически сразу на въезде в поселок] я увидел стоящий автомобиль, цвет и марку я не разглядел, но машина была легковая. Раздались выстрелы. Выстрелы были спереди. Кто стрелял, как стрелял и сколько человек, я не знаю. Я сразу прибавил скорость, попытался уехать. Я почувствовал онемение в левом боку. Доехал до первого поста охраны и там сообщил вышедшему охраннику, чтобы он вызвал жену», — утверждал Сорокин. Через несколько минут у поста появилась супруга предпринимателя вместе с соседом, они погрузили его в автомобиль и увезли в больницу имени Семашко. Там бизнесмену диагностировали три огнестрельных ранения левой половины грудной клетки, два из которых имели проникающий характер с проникновениям в левую плевральную и брюшную полость с повреждением диафрагмы селезенки и мышц спины. Несмотря на тяжесть травм, Сорокин не только выжил, но и, как говорится в его показаниях, даже не потерял сознание.

Подозреваемых в деле не было — лица нападавших якобы были закрыты масками, а сам предприниматель в ходе дополнительного допроса, который состоялся спустя неделю, выдвинул целых четыре версии покушения. Приоритетной при этом он назвал версию, связанную с конфликтом вокруг «Старта» — по словам Сорокина, примерно за год до покушения его отношения с совладельцем завода Гуревичем стали натянутыми. «Наши жизненные принципы не совпадали. Гуревич живет по принципу: "Я тебя должен обмануть первый, иначе меня обманешь ты". Я стал подозревать Гуревича в том, что он собирается меня обмануть, то есть поступить так, как он поступает со всеми своими другими партнерами. […] В конце концов Гуревич неожиданно для меня продал свои 50% акций Михаилу Дикину, насколько мне известно, за 2 млн рублей. То есть меня просто поставили перед фактом того, что теперь моим партнером будет Дикин», — рассказывал бизнесмен следователям.

Михаил Дикин — брат начальника РОВД Приокского района Нижнего Новгорода Александра Дикина. В начале двухтысячных он занимал должность директора строительной компании «Корд-Строй», но позже продал зарегистрированные на него активы ради политической карьеры и стал зампредседателя Законодательного Собрания области. Однако Сорокин утверждал, что вице-спикер регионального парламента владел половиной завода «Старт» через подставных лиц. В какой-то момент, говорил бизнесмен, новый партнер стал склонять его к продаже одного из корпусов завода. Сорокин ответил отказом: участок с каждым годом рос в цене, поэтому дробить территорию завода и распродавать ее по частям было нерационально.

Но Дикину, утверждал он, нужны были быстрые деньги. «Убрать меня — это единственный способ получить площадку, затем продать площадку и получить деньги. Юридически после моей смерти в наследство вступила бы моя жена, но этим бизнесом она заниматься не стала бы, поэтому продала бы площадку. <…> Я также не исключаю, что хотели убить не только меня, но и мою жену. <…> Если бы нас убили, то все по наследству перешло бы нашим несовершеннолетним детям. Им бы назначили опекуна, а обмануть опекуна дело простое — Дикин получил бы площадку, продал бы ее и получил бы деньги. Это мое мнение», — объяснял Сорокин.

Однако Дикина на месте покушения никто не видел, исполнителям удалось скрыться, а свидетелей, которые могли бы прямо указать на причастность политика к этому преступлению, у следствия не было. До тех пор, пока завхоза Новоселова не увезли в лес.

Олег Сорокин. Фото из материалов дела

Похищение

Уже через два дня после покушения на Сорокина следователи составили рапорт об осмотре автомобиля ВАЗ-2106, найденного в поселке Окский — в десяти километрах от места преступления. Несмотря на то, что в машине не удалось обнаружить ни пороховых, ни каких-либо иных следов, которые могли бы прямо связать транспортное средство с нападением на бизнесмена, следователи осмотрели брошенные «Жигули» еще три раза — фактически, это были единственные следственные действия, проведенные в первые месяцы расследования.

Новоселова допросили в качестве свидетеля уже в первые дни. Он рассказал, что был знаком с Дикиным, поскольку работал в охране его предвыборного штаба. Судя по протоколам допросов, больше всего следователя интересовало, зачем Новоселов приезжал в Окский через неделю после покушения. Свидетель отвечал, что накануне этой поездки ему приснилась его бабушка, скончавшаяся несколько месяцев назад, поэтому он «как нормальный человек решил к ней (на могилу — МЗ) съездить и навестить». Поскольку машина Новоселова была не на ходу, он попросил своего коллегу и приятеля Евгения Шишкина подбросить его до кладбища. Приехав в поселок Окский, они остановились, чтобы купить в магазине конфет и печенья, затем навестили могилу и вернулись в город. Шишкин показания товарища подтвердил.

Люди, похитившие Новоселова, заставили его опровергнуть эту версию, написав новые показания на имя прокурора Нижегородской области. Согласно этому написанному неровным почерком документу, 8 декабря 2003 года Новоселов, придя на работу, встретился с Дикиным, который попросил его съездить в Окский и посмотреть, стоит ли там ВАЗ-2106, при этом нарисовав схему проезда. «Приехав в Окский, я стал искать машину, но ее не нашел и позвонил Михаилу Дикину на сотовый, сказал об этом ему. Потом мне на сотовый позвонил Дикин Александр и сказал, что машина за углом у магазина, но ее там тоже не было. Поискав еще пять минут, ничего не найдя, мы с Шишкиным уехали обратно на работу в ТЦ "Арбат". За день до этого я был в РОВД Приокского района у Александра Дикина. Приходил к нему по поводу долгов — мне одна женщина должна деньги, и я пришел за советом. Он мне сказал, что из-за того, что мы ездили смотреть машину, нас могут вызвать в милицию на допрос, и, чтобы у нас не было проблем, нужно будет сказать, что мы ездили на кладбище и по пути останавливались прикупить конфеты и печенье на могилу бабушке. То же самое вечером также сказал и Дикин Михаил. Мои показания даны добровольно, без принуждения и причинения физической силы, претензий ни к кому не имею», — говорится в рукописном документе за подписью Новоселова.

По словам Новоселова, пока он записывал надиктованные показания, в лесу пошел дождь, и чернила стали расплываться. Его усадили обратно в «Мерседес». Когда Александр закончил писать, на заднее сиденье сел сам Сорокин, и, как утверждает завхоз, сказал, что он должен подтвердить эти показания начальнику межрайонного отдела милиции по раскрытию серийных и заказных убийств при ГУВД Нижегородской области капитану Евгению Воронину — если хочет, чтобы его семья осталась в живых. Однако похитители не стали заходить в отделение вместе с ним, поэтому Новоселов не выполнил их требование.

Вместо этого он в тот же день написал на имя прокурора новое заявление с просьбой привлечь к уголовной ответственности Сорокина и других людей, причастных к его похищению — в том числе и следователя Воронина. В середине мая 2004 года была закончена служебная проверка, не подтвердившая причастность милиционера к преступлению. О других результатах работы по его заявлению Новоселова не уведомляли.

17 мая 2004-го Новоселов и Шишкин были задержаны — согласно ходатайству об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, весной 2003 года они договорились с неустановленными лицами убить Сорокина и купили ВАЗ-2106, после чего передали его «неустановленному лицу», которое, завидев «Мерседес» бизнесмена, выстрелило в него 16 раз, а затем бросило «Жигули» в поселке Окский. Суд это ходатайство удовлетворил.

Следователи неоднократно пытались допросить арестованного Новоселова, однако тот отвечал отказом, отмечая, что в полном объеме ответил на их вопросы, когда его допрашивали в качестве свидетеля. Из-за этого, говорит он, в камеру приходили оперативники, которые избивали его. «Не допускали адвокатов, третировали, различные унижения допускали. Был такой эпизод, что меня избивали, я кричал, а они позвонили жене, чтобы она слушала эти крики по телефону. Я отказался пару раз, а потом они сами перестали приходить — видать, перестало быть нужно», — вспоминает Александр.

Шишкин же, напротив, изменил свои показания по первой просьбе следователей и подтвердил, что ездил в Окский по указанию Дикина; при этом жалоб на физическое насилие от него никогда не поступало. «Думаю, там были свои методы запугивания — человек просто, видимо, оказался замешан в каких-то неблаговидных поступках, и его на этом поймали и сказали, что либо ты даешь показания и еще денег за это получишь, или ты за эти неблаговидные поступки будешь очень сильно наказан. Шишкин давал показания против меня до конца — и на следствии, и в суде. Человек находился на крючке, его могли упрятать надолго. И как раз очень наглядно они это показали, арестовав его и Новоселова. Упрячем, а там с тобой может случиться все, что угодно», — рассуждает Михаил Дикин.

Спустя два месяца обоих задержанных отпустили под подписку о невыезде. Вместо них под стражу отправился брат Михаила, начальник Приокского РОВД Нижнего Новгорода Александр Дикин. Предъявить ему обвинение в покушении на убийство Сорокина удалось после допроса одного из оперативников. Тот рассказал, что в середине 2002 года проходил вместе с Дикиным-младшим службу в Чечне. В июле Дикин якобы попросил его найти машину, чтобы «срочно выехать в Нижний Новгород», рассказав, что там якобы избили его подругу. Сослуживец согласился. С собой Дикин взял две спортивные сумки. Что в них было — свидетелю известно не было, однако на постах их не проверяли из-за служебных удостоверений. Согласно же ходатайству о заключении Дикина под стражу, в тот день он вывез из Чечни автомат Калашникова, который в дальнейшем использовался при покушении на Сорокина.

В ходе проверки показаний на месте Евгений Шишкин указывает на расположение ТЦ «Арбат». Из материалов дела

Эксперимент

В августе 2004 года прокуратура завершила проверку по заявлению Новоселова о пытках. Из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела выяснилось, что случившееся с завхозом в лесу было не похищением, а «оперативным экспериментом», который сотрудники ГУВД Нижегородской области провели на основании постановления начальника управления «с целью документирования преступных замыслов и действий предполагаемого заказчика убийства». Согласно справке о результатах мероприятия, составленной в день похищения — 27 апреля — оперативники действовали на основании распоряжения их руководителя; состав группы был подобран так, чтобы ее участники были незнакомы друг с другом.

«В 10 часов наша группа стала осуществлять посадку гражданина Новоселова в "Мерседес" под предлогом разговора с нужным человеком. Новоселов стал кричать и звать на помощь, пытался применить приемы рукопашного боя, но был нейтрализован и усажен в автомобиль без нанесения ему телесных повреждения. [В лесу] нас поджидал, как было запланировано по сценарию, оперативный сотрудник, загримированный специалистами под личность потерпевшего Сорокина, со схожими антропологическими данными. Данный сотрудник, используя манеру поведения и жестикуляцию Сорокина, спросил: "Зачем ты в меня стрелял?", обращаясь к Новоселову. Объект оперативного эксперимента вел себя напряженно, выражал неподдельный страх, и после этого сообщил в моем присутствии, что к нападению на него и тем более причинению ему огнестрельных ранений не имеет никакого отношения, и об этом не осведомлен. Одновременно он рассказал, [как по распоряжению Дикина искал ВАЗ-2106]», — говорилось в документе. Составивший этот рапорт оперативник отмечал, что Новоселов рассказал о своей роли в преступлении добровольно и даже попросил у присутствующих заплатить ему за показания, пояснив, что «живет бедно». Следователь, рассматривавший заявление Новоселова, согласился с тем, что оперативники действовали в рамках закона, и вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Спустя три дня Новоселов все же был признан потерпевшим — но совсем по другому делу. Оно было возбуждено по статье 119 УК (угроза убийством) в отношении братьев Дикиных. По версии следствия, в начале апреля 2004 года Михаил и Александр Дикины, оба — используя свое должностное положение, находясь в микрорайоне Мещерское озеро, «осуществляя психическое насилие, лично, умышленно высказали Новоселову и Шишкину угрозу убийством с целью запугивания последних и принуждая их к даче ложных, угодных им показаний по уголовному делу по факту покушения на убийство Сорокина».

Новоселова допросили в тот же день. Он рассказал, что никаких угроз от братьев Дикиных ему не поступало, но встреча, указанная в постановлении о возбуждении уголовного дела, действительно имела место. «Эта встреча была организована по нашей с Шишкиным просьбе. Сначала я встретился с Шишкиным и рассказал, что меня вызывали в ГУВД и областную прокуратуру, допрашивали. Я ему рассказал, как и о чем. Я ему сказал, что его тоже будут вызывать и допрашивать, и чтобы он не ходил без адвоката. Затем мы обратились к Дикину с просьбой помочь с адвокатами», — объяснял Новоселов.

Шишкин же подтвердил, что в тот день братья Дикины посоветовали им придерживаться версии о поездке на кладбище, пригрозив красивой фразой: «Если будешь говорить так, как договорились, то все будет нормально, а если нет, то свидетелей мы убираем!». Следователь поверил в версию Шишкина.

Сразу после возбуждения этого дела Михаила Дикина объявили в международный розыск. Задержать его удалось лишь в декабре 2004 года; после этого он был арестован.

Приговор

По словам Михаила Дикина, чтобы объединить косвенные доказательства — показания сослуживца его брата, Новоселова и Шишкина — следователи ввели в дело трех секретных свидетелей, при этом все они на момент начала судебного процесса отбывали наказание в местах лишения свободы. Так, один из них рассказал, что слышал, как Новоселов и Шишкин договаривались отправиться искать «Жигули», а другой якобы случайно стал свидетелем их поисков.

В 2003 году Олег Сорокин основал группу компаний «Столица Нижний» — крупнейший девелоперский холдинг области, одним из активов которой стали и принадлежашие бизнесмену акции «Старта». Двумя годам позже он стал депутатом городской Думы, возглавив комиссию по развитию города, строительству и архитектуре. В октябре 2010 года Сорокин избрался повторно, а затем депутаты городской Думы выбрали его главой Нижнего Новгорода. Одновременно Сорокин исполнял обязанности председателя городской Думы. В 2016 году, когда срок полномочий главы города истек, Сорокин стал заместителем председателя Законодательного Собрания области. Тогда же депутатом стал и его 23-летний сын Никита Сорокин.

«[Я пошел в магазин недалеко от трассы Нижний Новгород — Касимов, но,] прежде чем зайти туда, остановился на крыльце, чтобы докурить сигарету. Находясь на крыльце, я увидел [машину Шишкина, рядом с которой стоял Новоселов]. Я обратил внимание на него, потому что в его поведении было что-то необычное, а именно, он сильно нервничал и что-то искал. […] Когда в очередной раз [Новоселов] начал ходить и что-то искать, то он остановился в трех метрах от меня и начал звонить по сотовому телефону. По разговору было понятно, что он сердится, ругается. В его разговоре я услышал слова: "Никакой машины здесь нет". При этом он ругался матом», — говорилось в его показаниях.

Олег Сорокин у поворота к поселку Приозерный. Фото из материалов дела

В суде секретных свидетелей допросить не удалось. «В суде мы просили дать допросить хотя бы одного из свидетелей. На что нам сказали: вот он показания нам дал, допрашивать его бессмысленно. На это мы стали возражать, заявлять ходатайства. Тогда судья якобы связался с СИЗО, в котором сидел свидетель, и там ему передали, что буквально вчера, перед этим заседанием, свидетель потерял речь — теперь он не может говорить. Было очень смешно это слушать», — вспоминает Дикин.

Не были в суде исследованы и вещественные доказательства — например, пули, которые, по версии следствия, были извлечены из тела Сорокина, и поврежденные части его автомобиля. По словам Дикина, эксперты изучали эти предметы по протоколам осмотра, составленным милиционерами. «То есть получается, что господин Сорокин, который всегда ездил с охраной, именно в этот день, несмотря на то, что употребил алкоголь, выгнал водителя, сел за руль, в пьяном виде проехал через весь город — и именно в этот момент было совершено покушение. При том автомобиль после обстрела никто не видел — его сразу отогнали на стоянку РОВД после осмотра; пуль из тела Сорокина тоже никто не видел — в протоколе говорится, что в ранениях были найдены только какие-то микрочастицы, хотя ранения были проникающими, значит, пули должны были остаться. Хирург, который якобы делал Сорокину операцию, очень быстро после этого погиб. Поэтому возникает вопрос: а было ли вообще покушение?» — задается вопросами он.

Нижегородский областной суд огласил приговор братьям Дикиным 6 августа 2006 года. Дело рассматривал суд присяжных; обоих подсудимых они признали не заслуживающими снисхождения. Согласно тексту вердикта, в первой половине 2003 года подсудимые, преследуя цель завладеть всеми активами Сорокина в расположенных на территории завода «Старт» компаниях, «вторым фактическим собственником» которых являлся Михаил Дикин, договорились убить его, а затем, «путем уговоров и обещаний получения материальной выгоды, приискали исполнителей лишения его жизни».

Для реализации этого плана в июне 2003 Александр Дикин купил в Москве поддержанный ВАЗ-2106 за тысячу долларов, а затем достал автомат АК-74. «Для внезапного нападения с учетом удаленности от трассы и малой вероятности встретить посторонних, а также исключения возможности оказания своевременной квалифицированной медицинской помощи Сорокину, было выбрано безлюдное место у дороги. 1 декабря 2003 года около 19:50, согласно разработанному плану, вооружившись автоматом АК-74, на автомобиле марки ВАЗ-2106 Александр Дикин и лица, согласившиеся лишить жизни Сорокина, прибыли в заранее подготовленное безлюдное место рядом с автодорогой, ведущей от трассы Нижний Новгород — Касимов в дачный кооператив "Приозерный" […], а Михаил Дикин, скрытно следуя на автомобиле за автомашиной Сорокина, с помощью средств мобильной связи неоднократно осуществлял передачу информации Дикину Александру. Тот, в свою очередь, передавал ее лицам, согласившимся лишить жизни Сорокина, в период следования последнего на своем автомобиле "Мерседес" по Нижнему Новгороду», — гласил вердикт.

Около 21 часа Михаил Дикин, следовавший за машиной Сорокина, сообщил своему брату, что жертва приближается к повороту на поселок. «В момент появления его автомобиля у места нападения в Сорокина было произведено 16 выстрелов из автомата, в результате которых Сорокину были причинены телесные повреждения […] Несмотря на полученные ранения, Сорокин смог доехать до кооператива, после чего был доставлен в больницу», — решили присяжные. После этого, указывалось в документе, братья Дикины, угрожая Шишкину и Новоселову убийством, заставили их поехать искать автомобиль, брошенный в 10 километрах от места нападения.

В результате Михаил и Александр Дикины были признаны виновными по части 3 статьи 30, пунктам «ж», «з» части 2 статьи 105 УК (покушение на убийство, совершенное группой лиц из корыстных побуждений) и статье 119 УК (угроза убийством). Им назначили 16 и 15 лет колонии строгого режима соответственно.

Возвращение

Михаил Дикин по-прежнему настаивает: у него не было и не могло быть финансового конфликта с Сорокиным, потому что он никогда не владел долей завода «Старт», а инсценировка покушения,— по его мнению, организованная самим бизнесменом, — стала расплатой за успех в политике. «Я стал заместителем председателя собрания, легально избавился от своих активов, то есть у меня было большое политическое будущее в Нижнем Новгороде. Поэтому выход был один — убрать меня, а заодно и брата. Они прекрасно понимали, что, скорее всего, и не было никакой стрельбы. С одной стороны, они говорят, что я являлся заказчиком. Заплатил деньги, какие-нибудь там 100 тысяч долларов (в приговоре Дикиным говорится, что покушение было совершено по найму, но не указывается, какую именно сумму заплатили организаторы — МЗ), но при этом сам еще и участвовал. Как-то странно — если заплатил, то где-то должен я был находиться, алиби создавать. А они говорят нет, сам и участвовал. Поэтому исполнителей нет, никого нет», — говорит он.

Новоселов, ссылаясь на экс-милиционеров, ранее работавших с капитаном Ворониным и уже вышедших на пенсию, добавляет, что за свой следственный эксперимент тот якобы получил от Сорокина 5 млн рублей. «Лет-то уже сколько прошло — сотрудники увольняются, и потихоньку начинают рассказывать, им же тоже обидно: "Этот Воронин — он столько от Сорокина денег захапал, а нам почти ничего не дал — кому пять тысяч рублей, кому — часы подарил. А сам купил себе джип, квартиру, еще что-то"», — утверждает он.

В начале июля 2016 года — через 10 лет после вынесения приговора — Михаил Дикин вышел по УДО. Спустя три месяца освободился его брат Александр. Сразу после освобождения бывший зампредседателя Заксобрания Нижегородской области объявил о намерении вернуться в политику и отменить приговор через ЕСПЧ. Олег Сорокин, комментируя эту новость, сделал вид, что она его мало интересует. «Я с уважением принимаю решение суда, если он посчитал, что Дикин искупил совершенное преступление этим сроком. Если у него в голове все встало на место за эти годы, и суд так решил – я принимаю это как данность. Меня это давным-давно перестало интересовать», — сказал он «Коммерсанту».

В конце сентября 2017 года президент отправил в отставку губернатора Нижегородской области Валерия Шанцева, занимавшего этот пост с 2005 года. Врио главы области был назначен первый замминистра промышленности Глеб Никитин. Шанцева называют давним врагом Сорокина, которому в разное время удавалось влиять на избрание спикера Городской Думы и сити-менеджера Нижнего Новгорода. Последний виток этого противостояния был зафиксирован в сентябре 2016 года, когда около 20 депутатов — сторонников Сорокина — направили письмо на имя полпреда президента в ПФО, прокурора области и начальника местного УФСБ. Авторы обращения жаловались на давление со стороны Шанцева, который добивался избрания спикером регионального парламента своего ставленника Евгения Лебедева. Урегулированием конфликта, по данным РБК, занялось полпредство. В результате Лебедев стал спикером, часть оппонентов Шанцева получили руководящие посты, а Сорокина назначили вице-спикером заксобрания.

За годы, проведенные братьями Дикиными в колонии, Александр Новоселов получил 16 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела по факту его похищения. В конце 2013 года постановление по его делу вынес ЕСПЧ. Страсбургский суд назвал расследование прокуратуры «поверхностным» и «формалистским» и обязал Россию выплатить Новоселову 27 500 евро.

В связи с этим постановлением Верховный суд возобновил производство по жалобе Новоселова и передал ее в первый отдел по расследованию особо важных дел регионального управления СК, а затем — в третье следственное управление ГСУ СК России. В результате 2 августа 2017 года следователь Илья Михайлин вынес постановление о возбуждении уголовного дела по пункту «а» части 2 статьи 126 УК (похищение человека группой лиц по предварительному сговору) и пункту «а» части 3 стать 286 УК (превышение должностных полномочий с применением насилия). Его фигурантами стали теперь уже бывший полковник Евгений Воронин, его подчиненный оперуполномоченный Роман Маркеев и «иные неустановленные лица». Как рассказывает юрист «Комитета по предотвращению пыток» Сергей Бабинец, сейчас в Нижнем Новгороде ведутся активные следственные действия — в частности, две недели назад состоялась очная ставка между Ворониным и Новоселовым (о ее результатах Бабинец рассказать не смог из-за взятой следователем подписки о неразглашении).

Вероятно, в рамках расследования будет допрошен и сам Сорокин. В последнем постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела говорится, что в апреле 2017 года эксперт нижегородского УФСБ получил архивные материалы местной телекомпании с выступлением бизнесмена и сравнил их с голосом, зафиксированным на пленке с записью «оперативного эксперимента». Специалист постановил, что эти голоса принадлежат одному и тому же человеку. «Ознакомленные с результатами вышеуказанной экспертизы участники эксперимента пояснили, что они настаивают на ранее данных объяснениях, в частности на том, что в оперативном эксперименте в отношении Новоселова участвовали только сотрудники милиции, один из которых был загримирован под Сорокина; последний также отрицал свое участие в проведении данного оперативно-розыскного мероприятия», — говорится в документе.

Сам Новоселов до сих пор считает, что в лесу с ним говорил именно Сорокин. «Я все эти годы голову ломал, ну как так, ну ведь он же был? Я на сто процентов уверен был, что это Сорокин, а потом, с течением времени, стал сомневаться — ну, может, действительно так загримировали, что мать родная не узнает? А сейчас оказалось, что не я один так думаю. Мне трудно предположить, но я думаю, что справедливость восторжествует, и виновные будут привлечены к ответственности», — говорит он.

Новоселов надеется, что расследование его похищения повлечет за собой и пересмотр приговора Михаилу и Александру Дикиным. По его словам, он привык считать себя виноватым в том, что братья попали в колонию — понимал, что дело против них строилось во многом на его показаниях. Вдобавок, вспоминает собеседник «Медиазоны», после приговора Дикиным в его жизни случилось еще одно потрясение — умер родственник, с которым Новоселов близко дружил.

«Приговор Дикиным, смерть бабушки и мужа сестры — все это меня очень потрясло, и я решил, что пойду в храм. Стал просто ходить туда, работал во славу Божью, помогал, ну а потом на постоянно перебрался. Сейчас я постарел, пополнел, бороду большую отрастил — живу и работаю здесь, в Сормовском соборе, — говорит он. — Эта ситуация меня, конечно, немножко не радует. Потому что, по заповеди Божьей, я должен был и их, и себя простить, но не могу. Как начинаю [о случившемся в лесу] вспоминать, слезы на глазах. За что, почему? С батюшками разговаривал — ну это, говорят, твое личное уже дело, потому что дело такое темное, сложное. Если мы не можем тебе запретить, ты должен сам принять об этом решение. Если можешь — конечно, прости, чтобы Бог тебя простил. Ну а если не можешь простить — то и не надо, конечно. Уже не от одного меня зависит. Я бы простил, но, понимаете, на этих показаниях люди пострадали — их посадили, 15 и 16 лет. Они сидели на этих показаниях. Я же вину испытываю, меня совесть не бережет. Я разговаривал с Дикиным, объяснял, почему так поступил. Они меня поняли. Я надеюсь, что поняли — и зла на меня никакого не держат».