Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона
Футболист из Кот-д'Ивуара, вьетнамка из Йемена и слабослышащий сириец — что между ними общего? Каждый из них покинул свою страну, спасаясь от войны, и каждый не может получить убежище в России из-за того, что у МВД закончился срок контрактов с переводчиками.
Футболист из Кот-д'Ивуара Траоре Каджаль живет в России уже пять с половиной лет: в феврале 2012 года он покинул родину из-за гражданской войны. В Россию Каджаль въехал по туристической визе, и за эти годы у него появилась здесь семья: жена, студентка факультета математики РУДН из Красноярска, и маленький сын. Все эти годы футболист верит, что сможет возобновить свою карьеру в Москве. Но для этого ему нужно легализовать свое положение в России.
«Сначала он восстанавливал паспорт в ноябре-декабре 2015, так как вскоре после приезда в Россию у него украли сумку с вещами, в которой были деньги и паспорт. Потом уже стал заниматься беженством», — рассказывает юрист комитета «Гражданское содействие» Филипп Шишов.
По его словам, Траоре Каджаль планировал начать процедуру получения временного убежища декабре 2016 года, но не смог попасть на интервью в московское управление по вопросам миграции — там не было переводчика с французского. Лишь через пару месяцев МВД, которому после ликвидации ФМС перешли ее функции, уведомило Каджаля, что «контракт по оказанию услуг перевода исчерпан», поэтому его пригласят на прием после заключения нового контракта.
«Его к процедуре даже не допускают, вот в чем проблема. Потому что нет переводчика. Но это же не его проблема. Государство, которое ратифицировало конвенцию о беженцах, берет на себя ответственность, чтобы обеспечить людей переводчиками», — объясняет Шишов. Африканский футболист безуспешно дожидается интервью уже год.
В похожей ситуации оказалась 18-летняя Ясмин Абдо Мохамед с братом и родителями. В 1975 году ее мать из-за войны бежала из Вьетнама в Йемен, где вышла замуж. 40 лет спустя ей снова пришлось бежать от вооруженного конфликта — теперь уже из Йемена. В 2014 году Ясмин и ее родных вывезли спецбортом МЧС, а через полгода российский суд попытался выдворить всю семью из страны.
Суд мотивировал отказ во временном убежище тем, что сначала Вьетнам признавал гражданство Ясмин и ее родных, рассказывает адвокат «Гражданского содействия» Илларион Васильев. Однако вскоре посольство Вьетнама прислало еще одно письмо, в котором, наоборот, подчеркивало, что не признает семью беженцев из Йемена своими гражданами; после этого вышестоящий суд признал отказ в убежище незаконным.
Летом 2017 года Ясмин с матерью повторно обратились в управление по вопросам миграции по Москве, но попасть туда так и не смогли — переводчика с арабского в МВД тоже не оказалось, поскольку «контракт исчерпан». «Они туда приходят, им говорят — переводчика нет. До сих пор никто не звонит, не пишет», — рассказывает адвокат Васильев.
По его словам, сейчас Ясмин находится на территории России легально — девушка уже проходила процедуру получения временного убежища, отказ в котором был отменен судом; она ждет нового интервью. Но футболисту-ивуарийцу Траоре Каджалю и другим беженцам, которые не успели начать процедуру из-за отсутствия переводчика, постоянно грозит задержание и выдворение из страны, напоминает адвокат.
С отсутствием переводчиков в органах МВД Москвы и области столкнулись и двое беженцев из Сирии, рассказывает консультант «Гражданского содействия» Наталья Гонцова. Дополнительная трудность заключается в том, что один из них — сирийцы опасаются за свою безопасность и просят не называть их имен — слабослышащий.
«Ему сложно излагать свои мысли, у него не развит речевой аппарат, и слышит он плохо. Год назад он проходил интервью и никаких проблем у сотрудников не вызвал тот факт, что у молодого человека такие проблемы», — рассказывает Гонцова. После первого интервью, в котором участвовал обычный переводчик, а не специалист по работе со слабослышащими, МВД отказало сирийцу в убежище.
Однако война в Сирии продолжается, поэтому. получив отказ, этот беженец из Алеппо снова обратился за убежищем. «У него разбомбили дом, где он проживал, поэтому возвращаться ему стало некуда. С новыми обстоятельствами он обратился в миграционную службу по Московской области. Ему там сказали, что интервью с ним проводить не смогут, потому что у них нет таких специалистов. Что он сам должен найти специалиста, который мог бы перевести, что он говорит — сурдопереводчика или какого-нибудь еще специалиста», — рассказывает Гонцова. Она отмечает, что при первом интервью отсутствие такого специалиста сотрудников МВД не смутило.
Только после нескольких обращений к начальству подмосковного управления МВД по вопросам миграции молодого человека снова проинтервьюировали — и снова только в сопровождении переводчика арабского, который в некоторых случаях пытался объясниться с беженцем с помощью жестов. «Качество интервью оставляет желать лучшего», — замечает Гонцова. Месяц назад сириец снова получил отказ.
17 октября Траоре Каджаль приехал в подмосковное управление по вопросам миграции — вместе с женой и ребенком он переехал в область из студенческого общежития в Москве. Кроме того, его адвокат Филипп Шишов полагает, что в Подмосковье у соискателя убежища больше шансов на положительное решение вопроса.
В здании управления Траоре попытались задержать сотрудники МВД. Они сказали беженцу, что записаться на интервью он, скорее всего, сможет только после того, как суд оштрафует его за нарушение правил пребывания в России (статья 18.9 КоАП). После вмешательства адвоката Шишова иностранца отпустили без составления протокола, и теперь он намерен подать иск к МВД на отказ в доступе к процедуре получения убежища.
Шишов и его коллеги по «Гражданскому содействию» рассказывают, что подобные задержания заявителей становятся все более распространенной практикой. Так, 30 октября в Москве задержали гражданина Камеруна: он получил по электронной почте приглашение на интервью, но в управлении беженцу сказали, что произошла ошибка, интервью перенесли. Однако мужчину попросили задержаться — после этого полицейские задержали его и доставили в ОВД. Камерунца отпустили только после вмешательства юриста.
Когда иностранцы успевают сообщить о задержании в «Гражданское содействие» и в заседании суда участвуют юристы комитета, в большинстве случаев дела оканчиваются штрафом без выдворения, рассказывает Наталья Прокофьева. Но всегда есть риск, что задержанный не сможет дать знать о случившемся правозащитникам и будет выслан в страну, где ему угрожает опасность.
В таких случаях суд часто принимает решение о выдворении, говорит адвокат Васильев. «Люди приходят за защитой, а их тут же выдворяют. И крыть ему нечем — потому что он не в процедуре. По российскому праву беженец становится легально беженцем с момента, как он пройдет процедуру интервью, заполнит анкету, подаст письменное обращение, [у него снимут] отпечатки пальцев», — объясняет защитник.
Адвокат критикует политику российских властей в отношении беженцев: «В России не работает институт убежища. Нам выгодно говорить всему миру, что мы подписали конвенцию о беженцах, что мы работаем в этом плане, но на самом деле никто ничего не делает, это фикция. Беженцы наивные сюда едут, авторитет России в Сирии, в частности, очень высокий. Они телевизор смотрят, пропаганду слушают, приезжают сюда, а здесь все не так, как на экране телевизора».
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке