Песни

Днем 29 апреля 28-летний Максим Шульгин стоял с товарищами возле дома на улице Гагарина в Томске, где располагается местный штаб «Левого блока». Внезапно к зданию подъехала «Газель», из которой высыпали несколько человек в гражданской одежде, но в балаклавах. Люди не представились и положили всех на землю, а затем увезли в отдел полиции по Советскому району и отобрали всю технику. Большую часть задержанных в итоге отпустили, но двое активистов стали фигурантами уголовных дел по части 1 статьи 282 Уголовного кодекса.

На следующий день Следственный комитет объявил, что Шульгин и 19-летний молодой человек из закрытого города Северск «размещали с домашних компьютеров в сети Интернет материалы экстремистского характера — аудио- и видеозаписи, возбуждающие ненависть к определенной социальной группе людей — сотрудникам правоохранительных органов». С подозреваемых взяли подписки о невыезде.

С подозреваемым из Северска связи пока нет, рассказал «Медиазоне» юрист Алексей Прянишников, представляющий интересы Шульгина: «Проблема в том, что изъяли телефоны, и человек не может дозвониться. Не исключено, что мера пресечения избрана таким образом, чтобы он не мог покидать границы ЗАТО Северск — в отношении Максима меру пресечения избрали таким образом, что он не может покидать пределов Томска. Даже не в пределах региона».

В случае Максима Шульгина, по словам Прянишникова, все относительно понятно: ему вменяют публикацию нескольких песен на стене в соцсети «ВКонтакте». Активист рассказал защитнику, что речь идет о четырех песнях: «Четверио» — «***, мусора!», «Духи цеха» — «Мент-президент», «Порнофильмы» и «Ничего хорошего» — «Молотов коктейль», «Плохие дядьки» — «Мент» (найти упоминания этих песен в Федеральном списке экстремистских материалов Минюста «Медиазоне» не удалось). Какие материалы якобы размещал второй подозреваемый, пока выяснить не удалось.

Жар

«Я расцениваю показания Максима как взятые под пыткой, — рассказывает юрист. — Может быть, это громко звучит, но выглядело это так. Во время налета людей в масках на офис его выделили отдельно, погрузили в отдельный автомобиль — именно погрузили, потому что его положили лицом вниз на пол в пространство между передними и задними сиденьями, куда пассажиры ноги ставят. Это был "УАЗ Патриот"».

По словам Шульгина, в машину сели четверо сотрудников: двое сзади, двое спереди. В этот день в Томске стояла солнечная погода, 17–18 градусов тепла. Тем не менее сотрудники включили на всю мощность автомобильную печку, направив поток воздуха в пол, и повезли активиста на обыск в квартиру.

Максим Шульгин. Фото: Алексей Прянишников

«Они это сделали специально, чтобы мне было плохо дышать, и если бы я руку не поставил к печке, у меня бочина бы вся сгорела. Я говорил: "Ребята, дышать нечем". Они пинают, говорят: "Ты живой там? Потерпи, братан, щас приедем, все нормально будет". Еще били по левому боку. Когда долго на вопросы не отвечал — просто так били, потому что, видимо, им понравилось. По пути спрашивали, что первого мая делать собирались. Комментарии вставляли, что экстремисты у нас измельчали. Сейчас толком не помню, потому что дышать нечем было, руку жгло», — рассказал Шульгин правозащитному направлению «Открытой России».

В результате поездки в полицейском УАЗе активист «Левого блока» получил термические ожоги первой и второй степени на правой руке, которой прикрывался от потока горячего воздуха. Прянишников подчеркнул, что повреждения зафиксированы в травмпункте; врачи сказали, что ожоги глубокие, и Шульгину нужны ежедневные перевязки и обработка.

Дома у Шульгина изъяли жесткие диски и листовки. Обнаруживая флаги, оперативники радовались, говорит Прянишников: «Почему-то что в офисе, что в квартире, когда они находили флаги, у них был какой-то детский восторг».

При обыске Максим показал ожоги на руках. Один из оперативников сказал: «Ну, извини, братан». Второй рассмеялся и ограничился фразой в духе: «Бывает». На допрос активиста повезли уже на сиденье машины.

Конституция

По словам юриста, полицейские призывали задержанного вести себя «адекватно» и «не поддерживать» фигурантов «пензенского дела». Потом к нему привели адвоката по назначению, который советовал: «Не бери 51-ю [статью Конституции], боком выйдет, иди во всем признайся».

Оперативникам нужно было установить прямое соответствие между личностью Шульгина и владельцем страницы «ВКонтакте», зарегистрированной под другим именем. «Находясь под давлением и осознавая, что он вынужден себя оговорить — учитывая, что адвокат был никакой — чтобы пыл убавить, он под воздействием осознанно дал показания, что да, это его страница и он публиковал песни», — говорит защитник.

На допросе выяснилось, что уголовное дело возбудили 27 апреля, но сбор материалов велся давно: Максим заметил скриншоты из соцсетей месячной или даже двухмесячной давности. «Сами оперативники бравировали, дескать, мы знаем вообще все про вас, где вы неделю назад были, где развлекались, к кому ходили, в каких районах бывали, на какие мероприятия собирались и так далее», — пересказывает Прянишников.

Сутки спустя после задержания Шульгина и других активистов сотрудники полиции продолжают дежурить у штаба «Левого блока» в Москве, сообщил «ОВД-Инфо» правозащитник Эдуард Рудык. О причинах своего появления полицейские не распространяются.