В создании террористического сообщества (часть 1 статьи 205.4 УК), совершении двух терактов (пункт «а» части 2 статьи 205 УК) и приготовлению еще к двум (часть 1 статьи 30 и пункт «а» части 2 статьи 205 УК), а также в незаконном обороте оружия и взрывчатых веществ (часть 3 статьи 222 УК).

По версии ФСБ, режиссер Олег Сенцов, фотограф Геннадий Афанасьев, помощник преподавателя Крымского института культуры, искусства и туризма Алексей Чирний и анархист и антифашист Александр Кольченко входили в диверсионно-разведывательную группу запрещенного в России «Правого Сектора» и планировали в ночь на 9 мая 2014 года взорвать мемориал «Вечного огня» и памятник Ленину в Симферополе. Кроме того, ФСБ квалифицировала как теракты поджоги дверей организации «Русская община Крыма» и офиса «Единой России» в апреле, при которых никто не пострадал — в первом случае обгорела дверь, во втором окно. Также против них возбудили дела о незаконном обороте оружия и взрывчатки.

ФСБ подчеркивала: подозреваемые дали признательные показания, что запрещенный «Правый Сектор» готовил теракты для «дестабилизации общественно-политической обстановки на полуострове». Адвокаты Сенцова и Кольченко не раз говорили, что обвинение против их подзащитных строится лишь на словах Афанасьева и Чирния, которые оговорили их подзащитных либо из-за давления, либо для того, чтобы получить более мягкое наказание. В декабре 2014 года Афанасьев на заседании, которое прошло в особом порядке, получил семь лет колонии строгого режима. Через четыре месяца на такой же срок осудили Чирния.

Сенцова следствие назвало лидером группы. Как рассказывал режиссер, самые тяжелые обвинения в деле появились после того, как он отказался признавать вину и оговорить себя и других, а также возложить ответственность за создание «террористического сообщества» в Крыму на украинских политиков. Именно тогда, по словам Сенцова, оперативники ФСБ назвали срок, который он получит по итогам суда — 20 лет колонии строгого режима.

Сенцова задержали в его квартире в Симферополе 10 мая 2014 года. После задержания режиссера доставили в здание УФСБ по Симферополю, где, по его словам, почти сутки избивали, требуя признаться в подготовке терактов в Крыму по указанию лидеров Майдана и украинских властей. Адвокат режиссера Дмитрий Динзе сообщал, что сотрудники ИВС зафиксировали следы побоев, которым подвергся его подзащитный, и несколько раз просил истребовать его медицинские документы. Следственный комитет отказался возбуждать дело о пытках Сенцова, сообщив, что травмы режиссер получил сам — якобы из-за своего пристрастия к БДСМ. Из Симферополя Сенцова и других фигурантов переправили в Москву, где арестовали и поместили в СИЗО «Лефортово».

Во время заседания по делу Сенцова и Кольченко признавший вину Чирний не стал отвечать на вопросы сторон, сославшись на 51 статью Конституции. Афанасьев вовсе отказался от своих показаний и пояснил, что давал их под давлением. Позднее, выйдя на свободу после обмена на осужденных на Украине россиян, Афанасьев рассказал, как оперативники ФСБ избивали его в присутствии следователя, задавая единственный вопрос — «Кто такой Олег?». Кроме того, украинец вспомнил о пытках током — оголенные провода прислоняли к его половым органам — и об угрозах изнасилования раскаленным паяльником.

В ходе процесса выяснилось, что Олег Сенцов не принимал участия в поджогах окна и двери, которые ФСБ квалифицировало как «терроризм» (в них участвовали Чирний и Афанасьев, Кольченко в одном из случаев следил за обстановкой).

Идея взорвать памятник Ленину вообще принадлежала одному Алексею Чирнию. Из материалов дела и прослушек ФСБ следует, что Чирний в одиночку решил совершить этот взрыв, для чего обратился к знакомому по имени Александр Пирогов, который пообещал ему изготовить самодельное взрывное устройство. Пирогов изначально работал под контролем ФСБ, и когда Чирний пришел забирать из тайника муляж СВУ, его задержали.

Процесс Сенцова и Кольченко шел в Северо-Кавказском окружном военном суде с июля по август 2015 года. Они отказались признать вину и назвали дело политически мотивированным. Заседания, несмотря на возражения защиты, проходили в сжатые сроки — по пять дней в неделю. 25 августа Сенцов получил обещанные 20 лет колонии строгого режима, а Кольченко — 10 лет. В ноябре того же года Верховный суд оставил этот приговор в силе.

Кольченко был этапирован в колонию в Челябинской области, Сенцов — в Якутию, откуда его через некоторое время перевезли в колонию «Белый медведь» на Ямале.

Может, но пока, как сказали в пресс-службе ФСИН, в колонии не намерены этого делать. Право на принудительное кормление им дает Уголовно-исполнительный кодекс: в пункте 4 статьи 101 документа сказано, что принудительное питание по медицинским показаниям допускается «в случаях отказа осужденного от приема пищи и возникновения угрозы его жизни». Аналогично поступают с помещенными в СИЗО — об этом говорит 42 статья ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

Достоверно неизвестно, когда сотрудники ФСИН уполномочены начать принудительное кормление — это регулируется их внутренними инструкциями и приказами, которых нет в открытом доступе. Как минимум до 2011 года в этом вопросе ФСИН руководствовалась приказом МВД СССР №0138 от апреля 1984 года под грифом «для служебного пользования» — это следует из решения Куйбышевского районного суда, который отказался признать принудительное кормление пыткой по иску одного из арестованных. На том же заседании представители ФСИН говорили, что кормление начинают после того, как обнаружат в моче голодающего большое количество ацетона. Об этом же рассказывал «Интерфаксу» неназванный сотрудник ведомства, комментируя голодовку Михаила Ходорковского и говорила в комментарии «Кавказскому узлу» правозащитница и бывший член московской общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Зоя Светова.

28 июня, на 46-й день голодовки, Сенцова посетила уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова. Она сказала, что состояние осужденного оценивается как удовлетворительное, а сам Сенцов, по словам Москальковой, говорит, что чувствует себя лучше.

Принудительное кормление больше похоже на истязание — так его описывают советские диссиденты. Председатель фонда «Гласность» Сергей Григорьянц рассказывал, что во время его отказа от приема пищи в 1985 году в жидкость для кормления подмешивали нейролептики, которые вызывали судороги и повышенную температуру.

«Обычно при голодовке искусственное кормление применяется не на первый день, обычно проходит неделя-две <…> Но со мной они решили начать с первого дня, и кормить не через рот, а через ноздрю. Шланг был толще моей ноздри, а металлический наконечник — еще толще, так что они мне каждый день рвали ноздри», — вспоминал о своей голодовке в 1971 году писатель Владимир Буковский.

«Нас скрутили и начали засовывать трубку в горло. [Моему сокамернику] В.Н. чуть не сломали зубные протезы (так торопились, что не дали вынуть), надорвали связку языка с нижней челюстью (до крови). При проталкивании шланга внутрь он чуть не потерял сознание (все-таки астматик). Мне трубку запихивали два раза, но оба раза жидкость через шланг не проходила, и я терял сознание от недостатка воздуха», — писал в своем дневнике в 1980 году правозащитник Валерий Абрамкин.

Европейский суд по правам человека не считает, что принудительное кормление унижает достоинство в случае, если это необходимо для спасения жизни человека. При этом в решении суда подчеркнуто, что методы принудительного кормления с применением наручников, расширителя рта и специальной резиновой трубки, вставляемой в пищевод, можно приравнять к пыткам.

Да, но переговоры об этом неоднократно срывались. Еще в сентябре 2014 года — через несколько месяцев после задержания Сенцова — президент Украины Петр Порошенко потребовал от России освободить режиссера в рамках исполнения Минских соглашений. Россия отказалась. В 2015 году руководитель украинского Центра освобождения пленных Офицерского корпуса Владимир Рубан рассказал, что на переговорах российская сторона предложила обмен Сенцова и Кольченко на задержанных украинцами бойцов ГРУ Александра Александрова и Евгения Ерофеева. В тот же день Порошенко отверг такой вариант. В конце мая 2016 года Александрова и Ерофеева обменяли на Савченко.

В июне 2016 года на Украину отправили Геннадия Афанасьева, осужденного по тому же делу, что и Сенцов. После этого значимых обменов не происходило. В декабре 2017 года Порошенко пообещал, что следующих россиян освободит только за Сенцова, Кольченко, а также еще двух осужденных украинцев Клыха и Карпюка («Медиазона» подробно рассказывала об их деле).

Формально обмен во всех этих случаях был проведен как взаимное помилование — президент России подписывал указ о помиловании осужденных украинских граждан, а президент Украины — о помиловании осужденных россиян.

Выдать украинцев Сенцова и Кольченко Киеву в рамках Конвенции о передаче осужденных Минюст отказался, так как Россия считает обоих своими гражданами. При этом Сенцов не раз утверждал, что не подавал заявки на получение российского паспорта — во всех документах и материалах дела указывается только его украинский паспорт.

«Я был, есть и остаюсь гражданином Украины… Я не крепостной, меня нельзя передать вместе с землей в гражданство, никаких заявлений я не писал», — говорил он на одном из заседаний по избранию меры пресечения. Сенцов также отказался просить президента России о помиловании, а прошения от третьих лиц (как это было в случае с обменом Савченко) Кремль пока не рассматривает.

Сейчас чаще всего обсуждается обмен Сенцова на задержанного в Киеве главу РИА «Новости Украина» Кирилла Вышинского. 7 июня президент Владимир Путин назвал обвинения против Сенцова и Вышинского несопоставимыми, отрицая возможность такого обмена.