Накануне, 3 октября, в Московском окружном военном суде прошло первое заседание с участием присяжных по делу об убийстве Бориса Немцова. В начале заседания адвокат родственников политика Ольга Михайлова выступила с заявлением, в котором говорилось о некачественной работе следователей. Сторона потерпевших считает, что следователи установили не всех обвиняемых, а также провели не все необходимые следственные действия. В частности, потерпевшие настаивали на допросе главы Чечни Рамзана Кадырова, сенатора Сулеймана Геремеева и депутата Госдумы Адама Делимханова, а также еще нескольких высокопоставленных чеченских силовиков и чиновников.
Кроме того, на этом заседании стороны выступили со вступительной речью. Прокурор Мария Семененко фактически пересказала обвинительное заключение, из которого следует, что пятеро подсудимых и погибший при задержании Беслан Шаванов были исполнителями убийства Бориса Немцова, а непосредственным убийцей — Заур Дадаев. Организатором убийства прокурор Семененко безапелляционно называла Руслана Мухудинова, водителя Руслана Геремеева, офицера батальона «Север» МВД Чечни.
Оружия убийства до сих пор не нашли. В первоначальных показаниях Дадаева говорилось, что он использовал пистолет Макарова.
По словам прокурора Семененко, в день убийства Немцова за ним с утра вели слежку Заур Дадаев, Анзор Губашев и Беслан Шаванов. Вечером они обнаружила политика, который ужинал в Bosco Cafe в ГУМе со знакомой Анной Дурицкой. Когда пара направилась на Большой Москворецкий мост, Заур Дадаев пошел следом за ними и на мосту шесть раз выстрелил в политика, после чего скрылся на автомобиле ZAZ Chance вместе с Анзором Губашевым и Бесланом Шавановым, утверждает обвинение.
Адвокаты подсудимых в своих вступительных словах обращались к присяжным с просьбой критически относиться к доказательствам стороны обвинения, а также говорили о невиновности своих подзащитных. Сами подсудимые также не признали вины и попросили допросить их в конце судебного следствия.
Шадид Губашев на заседании настаивал, что Дадаева похитили 5 марта, а его с братом — на следующий день, а не задержали 7 марта, как утверждала прокурор. Также он обмолвился о пытках после задержания и сказал, что не мог собирать информацию о Немцове с помощью интернета, поскольку у него и брата не было компьютера и «знаний, чтобы следить по интернету».
«Еще утверждает прокурор, что я на личной машине следил за Немцовым. Нигде я не следил. Нигде не была замечена моя машина, потому что я находился в области в это время», — говорил Губашев.
Сегодня сторона обвинения начинает представлять свои доказательства. На заседании планируется огласить материалы из первого и второго томов дела: протоколы осмотра места происшествия, тела убитого политика и шести гильз, протокол осмотра медицинской карты, а также будут озвучены выводы по двум экспертизам.
Подсудимых завели в зал, следом внутрь впустили журналистов и слушателей. Пока судьи нет, адвокат переговаривается по-чеченски с братьями Анзором и Шадидом Губашевыми.
В зал зашел судья Юрий Житников. Он говорит очень тихо.
Прокурор Мария Семененко предлагает начать оглашение тех доказательств, которые вчера были заявлены гособвинением.
Адвокат Заура Дадаева Марк Каверзин говорит, что некоторые доказательства обвинения были получены с нарушениями требований Уголовно-процессуального кодекса. Он отмечает, что в протоколе осмотра не указано, где именно на месте происшествия были обнаружены гильзы, как они были упакованы и где были сфотографированы. «Складывается мнение, что гильза фотографировалась на листе бумаги при ярком освещении, тогда как из других фотографий следует, что освещение на месте совершения преступления было тусклым», — говорит Каверзин.
Он считает протокол осмотра гильз от 28 апреля и протокол осмотра места происшествия от 28 февраля (в части обнаружения изъятых гильз) недопустимыми доказательствами и просит исключить их из дела и не предъявлять присяжным заседателям. Последние появятся в зале суда позже.
Адвокат просит допросить в суде понятых по этим обстоятельствам, а также следователя и специалистов, которые участвовали в осмотре места происшествия и могли бы прояснить, что и как фотографировалось. «Сейчас неясно, что за гильзы, их номер, их маркировка не указаны», — говорит Каверзин.
Защитник предлагает допросить понятых перед вынесением решения по его ходатайству, чтобы на основании допроса удовлетворить его просьбу об исключении протоколов из части доказательств обвинения или же отклонить ее.
Остальные адвокаты поддерживают ходатайство Каверзина. Адвокат Артем Сарбашев просит исключить из числа доказательств и саму экспертизу гильз, потому что там указан ранее неупоминавшийся спецпакет и «защита лишена возможности удостовериться в подлинности объекта». Подсудимые согласны с позицией адвокатов.
Адвокаты стороны потерпевших Ольга Михайлова и Вадим Прохоров оставляют решение по ходатайству на усмотрение суда.
Прокурор Семененко просит дать ей посмотреть второй том дела: «Две минуты, ваша честь».
«Ваша честь, мы возражаем. Как сказал уважаемый адвокат Сарбашев, сомнения должны быть обоснованными, но в этом случае никаких сомнений нет», — говорит Семененко и, ссылаясь на УПК, уточняет, что протокол осмотра места происшествия составлен с соблюдением закона. Она также указывает, как, во сколько и кто составлял протокол, а также что изъятые пули «упакованы в белый бумажный конверт способом, исключающим несанкционированный доступ», а шесть стреляных гильз упакованы таким же образом.
Прокурор описывает фотографии гильз из протокола осмотра и говорит, что они сняты с разных сторон, на них видна маркировка: «Поэтому говорить, что непонятно, в каких местах они находятся, не представляется возможным». Семененко не видит оснований и для исключения протокола осмотра гильз. «Поэтому просим допустить к исследованию с участием присяжных», — закончила Семененко.
Второй прокурор говорит, что в удовлетворении ходатайства о вызове свидетелей тоже нужно отказать, поскольку упомянутые документы составлены с соблюдением норм УПК.
Адвокат Каверзин просит ему тоже дать посмотреть 1-2 тома дела. В это время Шадид Губашев, Темирлан Эскерханов и Хамзат Бахаев о чем-то переговариваются и улыбаются.
Защитник повторяет, что конкретно относительно гильз в протоколе не указано, во что именно они упакованы: «Я не касаюсь пуль, я касаюсь гильз, об этом было обозначено ходатайство». Каверзин подчеркивает, что все гильзы индивидуальны, у каждой из них своя маркировка и особенности, а в протоколе на месте происшествия они сфотографированы ненадлежащим образом.
Адвокат активно жестикулирует кистями, объясняя свою позицию. Он снова просит разрешить ходатайство после допроса тех, кто имел отношение к составлению этих документов.
Слово берет второй защитник Дадаева Шамсудин Цакаев. Он говорит, что его сомнения находятся «именно в протоколе осмотра места происшествия — там нет маркировки».
«За что расписались понятые? В фотографиях тоже нет подписей понятых. Мы считаем, что эти гильзы появились потом. Мы считаем, что это трюк и что эти гильзы стреляны с другого оружия. И они специально так сделаны, чтобы патроны, которые обнаружены в Ингушетии, и эти гильзы совпали. Только этим можно объяснить отсутствие таких элементарных вещей. Мы будем доказывать, что патроны выстрелены из другого оружия. Это специальный трюк. Самое главное, что отсутствуют подписи и отсутствуют маркировочные данные», — подробно объясняет Цакаев.
Заур Дадаев присоединяется к адвокатам: «Я хорошо разбираюсь в оружии. Мои адвокаты говорят, что пули лежат в разных сторонах. Я стрелял со спины, ну так обвинение говорит. Там получается, что я подбегаю там, убегаю, короче, конкретное там движение навожу. Если человек стреляет одиночными, догоняет там, в спешке это делает, эти пули должны лежать на одном месте, потому что он почти автоматически стреляет. Они не должны лежать с правой стороны от лестницы, не должны за бюрдюром лежать, я же не бегал там вокруг трупа. Если я левша, я стрелял левшой, патроны куда должны идти — патроны справа должны лежать».
Судья Житников говорит, что до разрешения ходатайств обвинению следует воздержаться от оглашения этих документов, а потом — как он решит. Пока судья отложил вынесение решения по этому ходатайству.
Прокурор Мария Семененко предлагает сегодня вообще не исследовать письменные доказательства, потому что «надо начинать с начала же» и допросить на этом заседании свидетеля.
Дадаев делает заявление о вчерашнем ходатайстве прокурора об истребовании детализации телефона, который был оформлен на Шадида Губашева и, по словам прокурора, находился в пользовании у его брата Анзора. Дадаев говорит, что «я полтора года сижу», и если что-то не доделано за это время, то пусть обратно возвращают все дело. «Почему прокуратура не проверила свои ошибки?» — возмущается подсудимый.
Он говорит, что обвинительное заключение не совпадает с остальными материалами дела: «Почему тогда в обвинительном заключении детализация звонков Губашева есть?».
У судьи трещит микрофон: «Минуточку, подождите пока». Его чинят.
— Ваша честь, у меня еще один вопрос к прокуратуре, почему вчера решили решить? Почему не раньше, у них достаточно было времени, — обращается к судье Дадаев.
— Я понял, Заур Шарипович. Вчера было заявлено такое ходатайство, стороны не возражали, поэтому ходатайство было удовлетворено и запрос уже направлен.
— Мы не поняли! Мы не поняли этого, ваша честь.
— Вы как-то просите в другой раз времени, чтобы с адвокатом поговорить. Если вы сомневаетесь, то с защитником посоветуйтесь.
Анзор Губашев, одетый в синюю олимпийку, тоже возражает: «Почему прокуратура до сих пор не сделала детализацию, хотя она сделана была? Может у них еще что-то появится?». Судья говорит, что предоставление новых доказательств «не запрещено законом, наоборот, оно предусмотрено».
Шадид поддерживает других обвиняемых: «Даже в показаниях, которые я даю под диктовку и под пытками, я указываю этот номер телефона и что он находился у моего брата, но был зарегистрирован на меня. И как без этой детализации закрыли дело? Это специально делает прокуратура, чтобы затягивать следственные действия».
В зал заходят присяжные. Судья спрашивает, не пытался ли кто-то из участников процесса заговорить с ними, не пытался ли кто-то посторонний связаться с ними и что-то узнать по делу, был ли кто-то из них свидетелем нарушения другими присяжными своих обязанностей. Все присяжные молчат. Судья говорит, что он будет задавать эти вопросы в начале каждого заседания.
Сегодня допросят только одного свидетеля. Это мужчина с короткой темной стрижкой. Агеев Сергей Михайлович 1970 года рождения, живет в Москве, работает как индивидуальный предприниматель. Агеев раньше был водителем Немцова.
С подсудимыми ранее не был знаком.
— Потерпевших вы знаете?
— Конечно, я работал вместе с ними.
— Какие отношения?
— Профессиональные и дружеские
Агеев рассказывает, что работал с Немцовым с марта 1997 года, был у него помощником и водителем. Его спрашивает прокурор Семененко:
— Какие у вас отношения были?
— Хорошие, дружеские.
По словам Агеева, у Немцова был на 2015 год черный Range Rover. Он вспоминает его номер и говорит, что второй водитель — Дмитрий Петухов.
Агеев говорит, что он работал 26 февраля 2015 года: «Я к нему приехал на Малую Ордынку, он там проживал, где-то без 15 одиннадцать. Он вышел где-то в 11:20». Затем они поехали в издательство «Московский комсомолец» и приехали туда около 12 утра.
Обратно из издательства Немцов пошел пешком, а Агеев поехал ждать его на Ордынку. Уже вечером он отвез политика в его загородный дом в поселке «Бенилюкс» и оставил его там. Сам водитель вернулся на Малую Ордынку, где оставил машину, чтобы ее на следующий день забрал его напарник Дмитрий Петухов.
— Как вам стало известно о произошедшем?
— Мне позвонил Дмитрий Петухов, а ему, как я понял потом, позвонила Анна Дурицкая с того моста злополучного.
Свидетель рассказывает, что Дурицкая — украинская подруга Немцова, с которой он был знаком года два, — примерно раз в месяц приезжала в Москву, иногда Немцов к ней летал в Киев.
Прокурор Мария Семененко подробно расспрашивает Агеева о доме Немцова, о том, была ли там калитка, могли ли туда войти люди незамеченными. Агеев рассказывает, что выйти из дома можно на Ордынку или в Голиковский переулок: «Посторонние люди во двор попасть не могут».
Работал Борис Немцов обычно в офисе партии ПАРНАС на Пятницкой улице, до которого от дома Немцова минут семь пешком, рассказывает свидетель. Семененко уточняет, есть ли возле дома Немцова храм и как он расположен. Агеев описывает Храм священномученика Климента, расположенный на улице Пятницкая.
Прокурор просит свидетеля припомнить основные маршруты Бориса Немцова. «Мы в основном все через центр, Арбат, Рублевка, дача-дом, дача-дом. Он по Москве не любил ездить, в основном пешком ходил, потому и пошел через Москворецкий мост», — отвечает Агеев.
— Вы замечали какие-то странности, слежки накануне убийства или раньше?
— К сожалению, нет.
На этом прокурор заканчивает допрос.
Второй прокурор просит свидетеля рассказать, как Дурицкая прибыла в Москву. По словам Агеева, девушка прилетела около 13:00 27 февраля, а в аэропорту ее встречал второй водитель политика Дмитрий Петухов.
Адвокат семьи Немцова Вадим Прохоров уточняет, было ли у политика еще какое-либо место работы, кроме ПАРНАС. «В Ярославской области еще он был депутатом! Это у меня вылетело из головы просто. Про бизнес я не знаю», — отвечает Агеев.
— Вы не в курсе, были ли у Бориса Ефимовича какие-то конфликты с руководством Чеченской республики? — интересуется адвокат.
— Нет, не думаю. Наоборот, он всем помогал. Подписи собирал против войны в Чечне.
Свидетеля допрашивает защитник Заура Дадаева Марк Каверзин:
— Вам лично что-нибудь известно о причастности моего подзащитного Дадаева к убийству Бориса Немцова?
— Нет, в первый раз его вижу и не знаю.
— Где-то вы с ним встречались кроме сегодняшнего дня?
— Нет.
У Мусы Хадисова, адвоката Анзора Губашева, тоже вопрос к Агееву:
— Известны ли вам случаи покушения на Немцова?
— Нет.
— Были ли угрозы в отношении Немцова?
— Не знаю.
— Были ли у него друзья из Чечни?
— У него друзья были везде. Конечно, были.
— Знаете ли вы о высказываниях Немцова после (нападения на редакцию французского сатирического журнала — МЗ) Charlie Hebdo?
— Я только после убийства узнал. Он такого никогда бы не сказал. Это ложь, ложь.
Свидетель вспоминает, что достаточно быстро приехал на место убийства, когда узнал о нем: «Лежал Борис Немцов на мосту».
Агеев рассказывает, что Немцов увлекался спортом, но затрудняется сказать, какими книгами тот увлекался и к каким изданиям хорошо относился.
Адвокат Эскерханова Анна Бюрчиева спрашивает бывшего водителя политика, затонирована ли машина Немцова. Агеев отвечает отрицательно. Также защитник уточняет, на какое место садился Немцов — по словам свидетеля, на переднее.
— Вы когда-нибудь видели человека крупного, лысого, высокого? — спрашивает адвокат.
— Видел.
— Где и когда?
— Не могу сказать, но такие же есть.
Присяжные смеются.
Защитник Бахаева Заурбек Садаханов интересуется, как и сколько раз Агеева допрашивали на следствии. Судья просит его не задавать вопросы о процессуальных действиях при присяжных:
— Ваша честь, давайте я буду вопросы задавать, а вы хотите — снимайте, хотите — замечания делайте.
— Давайте вы не будете тех вопросов задавать, которые не должны задаваться в присутствии присяжных.
Подсудимый Дадаев рассказывает, что он военный, «в охране был, водителем был». По словам Дадаева, в показаниях водителя говорилось, что кто-то находил прилепленный к машине телефон.
— Если я по уголовному делу иду как исполнитель, Губашев идет как следивший, еще один был Шаванов, он умер. Как водитель, если вы говорите, что вы перемещались, как водитель, непосредственно за вами двигалась машина, если бы вы видели машину, которая едет за вами, вы бы обратили на это внимание?
— В Москве очень сложно выследить машину.
Судья обрывает Дадаева и просит его не пересказывать пока что показаний из материалов дела и не задавать предположительные вопросы. «Все могло бы быть, но случилось так, как оно есть», — говорит судья.
Анзор Губашев спрашивает, работал ли Агеев в охране. Тот отвечает, что не работал. У остальных подсудимых вопросов нет.
Адвокат Цакаев спрашивает, часто ли водитель с политиком ездили от дома Немцова к ГУМу. «Нечасто, но ездили», — вспоминает Агеев. Защитник также спрашивает, сколько времени занимала дорога. «От 5 минут до получаса», — отвечает свидетель.
На этом судья объявляет обеденный перерыв до 14:30.
После того как зал покинули присяжные, судья говорит, что по электронной почте поступило некое сообщение: «Вы почитайте. Ну, осеннее обострение». Житников дает всем распечатку. Адвокат Прохоров прочел и рассмеялся.
«Мне понятно, тут Рюрики, Ярославы Мудрые, на стадии следствия за мной бегал свидетель, говорил, что он сотрудник спецслужб и знает, что делать», — комментирует распечатку адвокат Садаханов и добавляет, что не будет читать ее до конца.
Перерыв закончился. Судья заходит в зал. Прокуроры просят изучить видеозаписи с камер наблюдения в ГУМе и видеозапись с телеканала ТВЦ, который опубликовал видео с камеры, направленной на Большой Москворецкий мост и Васильевский спуск. Камера запечатлела момент убийства Немцова. Участники процесса не возражают. В зал приглашают присяжных.
Прокурор Мария Семененко объясняет присяжным, что они будут смотреть.
Сначала присяжным заседателям показывают запись изнутри седьмого подъезда ГУМа. Запись начинается в 20:44. Во время показа фрагмента от 20:56 Семененко с указкой подходит к изображению.
На видео женщина в белой шубе.
— Уважаемый свидетель, вы узнаете кого-то? — спрашивает прокурор Агеева.
— Это Анна Дурицкая в шубе.
— Уважаемые присяжные, обратите внимание: время 20:57, Анна Дурицкая входит в седьмой подъезд ГУМа, — говорит Семененко.
Затем гособвинитель демонстрирует аналогичное видео из первого подъезда ГУМа: в 21:14 в кадре снова проходит Анна Дурицкая.
В 21:19 девушка снова появляется в кадре. «Анна Дурицкая продолжает ходить по ГУМу», — комментирует Семененко. Каждый раз она спрашивает свидетеля, узнает ли он кого-то на кадре, тот узнает Дурицкую.
Модель Анна Дурицкая, которая ходила по бутикам ГУМа, также попала на записи с камер в 21:26 и 21:40.
В 21:53 камера у одного из входов в ГУМ засняла, как внутрь проходит Борис Немцов. «Девятый подъезд, со стороны Красной площади», — отмечает прокурор Семененко. Политик говорит по телефону и в 21:54 он проходит дальше по коридору ГУМа, выходя из кадра.
Теперь прокурор показывает запись с камеры, установленной снаружи ГУМа. На ней виден выход и слева часть катка. Пара выходит из ГУМа в 23:25. «Пара вышла из ГУМа, из кафе Bosco, сейчас мы спросим у свидетеля, кто эта парочка», — говорит прокурор Семененко.
— Мне не видно, где здесь написано, что это Bosco?! — возмущается Каверзин.
— Присядьте, пожалуйста, — просит судья.
— Свидетель, вы знаете, кто эта парочка? — спрашивает вновь прокурор.
— Это Анна Дурицкая и Борис Немцов, — отвечает Агеев.
Сейчас достают видеозапись всепогодной круглосуточный камеры телеканала ТВЦ за вечер 27 февраля 2015 года. Видео перематывают на 23:28, Семененко просит свидетеля подойти поближе, чтобы лучше видеть.
— Уважаемые присяжные, если вам видно, выезжает из-под моста снегоуборочная машина, и сейчас по мосту пойдут фигуры. Обратите внимание на островок безопасности, откуда потом машина без фар двинется на место убийства Немцова, — говорит прокурор.
23:31 — Семененко показывает на записи на машину с выключенными фарами, которая движется со стороны храма Василия Блаженного.
Адвокат Садаханов возмущается, что вместо допроса обвинение рассказывает присяжным «какой-то триллер про машины с фарами и без фар». Другой защитник Цакаев говорит, что Агеев не очевидец и ему можно задавать только вопрос о том, узнает ли он на видео Немцова и Дурицкую, с которыми он знаком.
Поскольку на экране все очень мелко, Семененко показывает видеозапись на ноутбуке. Адвокаты возмущаются, что они так не могут смотреть вместе с обвинением эту запись. Часть присяжных сгрудилась у ноутбука.
— Пара идет, одна фигура в белом. Фары включились, — комментирует Семененко видео присяжным, которые по очереди смотрят его на ноутбуке.
То же видео с ноутбука снова смотрят свидетель Агеев и адвокаты.
— На данной видеозаписи вы видели людей? — спрашивает свидетеля прокурор.
— Это (Большой — МЗ) Москворецкий мост. Там двое шли, я так понимаю, что в белом это Дурицкая, похоже и по времени совпадает.
Судья говорит, что присяжные задали вопрос, но «он преждевременный, я думаю, на него будет дан ответ, немножко вперед вы забегаете».
— Убили в 23:31 действительно Бориса Немцова? Вы на видео это видели? — продолжает прокурор допрос свидетеля Агеева.
— Да, видел.
Адвокат Марк Каверзин спрашивает, помимо видео, которое сегодня показывали, видел ли он еще, как и где шли тогда Немцов с Дурицкой.
— Вы сами видели что-то еще?
— Нет.
— Кроме того, что вы здесь сейчас видели, вы видели что-то еще? Как человек стрелял? Как сел в машину?
— Нет.
— Вот это видео ТВЦ, которое мы смотрели, там вы узнали Немцова? — уточняет судья.
— Нет, не совсем, так, по шубе. Предположительно.
На этом допрос окончен и Агеева отпускают.
Прокурор Мария Семененко предлагает завтра допросить еще одного свидетеля и потом заняться процессуальными вопросами, которые обсуждаются в отсутствие присяжных.
Судья отпускает присяжных из зала. Завтрашнее заседание назначено на 10:30.
Семененко передает адвокатам список письменных доказательств, которые обвинение собирается исследовать в суде.
— Анна Николаевна, как стол, сделали? Или так же шатается? — интересуется судья.
— Нет, он весь шевелится, — отвечает адвокат Бюрчиева.
— Попробуем заменить.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке