Прошлое заседание по делу об убийстве Бориса Немцова прошло в Московском окружном военном суде 13 октября. Стороны закончили допрос свидетеля Михаила Береснева, который вечером 27 февраля 2015 года за несколько минут до гибели политика проехал мимо него на своем автомобиле Lexus. В этот момент Немцов и его спутница Анна Дурицкая проходили около храма Василия Блаженного.
Прокуроры продемонстрировали видеозапись с регистратора, установленного в машине Береснева. Свидетель вспоминал, что обратил внимание на белое пальто девушки, хотя и не узнал мужчину, с которым та шла мимо храма.
После того, как Береснев проехал мимо пары, он увидел машину, которая, вырулив перед ним на мост, пересекла двойную сплошную и двинулась в обратном направлении. Речь идет об автомобиле Mercedes, номера которого следователи не установили.
Затем стороны перешли к процессуальным вопросам, которые обсуждают без присяжных. Защита ходатайствовала о предоставлении информации из СИЗО о том, кто посещал подсудимых братьев Губашевых и Заура Дадаева с 8 марта по 31 мая 2015 года и какие с ними проводили следственные действия.
По словам Анзора Губашева, в СИЗО его заставили сказать младшему брату Шадиду, чтобы тот оговорил его и Дадаева. Это происходило в присутствии полковника ФСБ и следователя Краснова, которые угрожали подозреваемому, говоря, что у его гражданской супруги будут проблемы, утверждал Губашев. Он сообщал также о пытках после задержания 6 марта, которое сам подсудимый называет похищением: «Полностью догола раздели и пытали меня, током били».
Шадид Губашев также пожаловался на пытки и говорил о давлении, которому подвергался во время следствия: якобы 9 марта в СИЗО «Лефортово» во время допроса, на котором присутствовали следователь Краснов и сотрудник ФСБ, в бокс заводили его брата Анзора. «9-го числа пришел Краснов и эфэсбэшник какой-то, он угрожал. Говорил даже: «Твою судьбу решил сам Путин. Тебя на север отправим. Уже решено все». <...> Заводят брата моего и просят, чтобы он объяснил, как что нужно делать. Он говорит, вот такие показания дай, что мы с Зауром совершили преступления, что Беслан Шаванов, Дадаев стрелял, брат мой водил машину», — вспоминал Шадид в суде.
О пытках и давлении говорил и Заур Дадаев. По его словам, с 6 на 7 марта неизвестные объясняли ему, какие показания он должен дать, а уже в СИЗО его посещал следователь Краснов.
После выступлений подсудимых прокурор Мария Семененко отметила, что следователи проводили проверку по жалобам на пытки, но не нашли им подтверждения и отказали в возбуждении уголовного дела. Однако судья удовлетворил ходатайство адвокатов.
Затем допросили следователя Михаила Федорова и эксперта Динару Низаметдинову, которые собирали вещдоки на месте убийства Немцова в ночь на 28 февраля 2015 года. После них были допрошены сотрудница СК Марина Молодоцова и эксперт Института криминалистики ФСБ Татьяна Чаплыгина, которые проводили экспертизы вещдоков, в том числе гильз, изъятых из дома матери Заура Дадаева в Малгобеке. По итогам допросов судья отказал защите в ходатайстве об исключении из числа доказательств обвинения протокола обыска в доме матери Дадаева.
В зал пускают прессу. Обвиняемые, как обычно, читают газеты; Бахаев и Эскерханов сегодня поменялись местами, так что Темирлан Эскерханов теперь сидит ближе к зрителям. На нем футболка с надписью To love oneself is the beginning of a lifelong romance, он что-то жует и машет родственникам и друзьям в зале. Присяжные сегодня приглашены к 13:00, до этого времени суду предстоит допросить осматривавших место происшествия понятых и решить процессуальные вопросы.
Суд приступает к допросу свидетеля Валерия Юношева, 1985 года рождения, жителя подмосковного Подольска — это молодой человек в светлой рубашке и таких же брюках. Юношев говорит, что ранее он работал на канале Москва-Волга, сейчас остался без работы. С подсудимыми и потерпевшими свидетель не знаком.
Адвокат Марк Каверзин, представляющий интересы Дадаева, спрашивает, участвовал ли Юношев в осмотре места происшествия на Большом Москворецком мосту в ночь на 28 февраля, и что он там видел.
Свидетель:
— В качестве понятого я был на осмотре места происшествия, около двенадцати часов. Помню, проходил по мосту, ко мне обратились сотрудники полиции, попросили поучаствовать в качестве понятого. Я согласился. Там был следователь в жилетке «Следственный комитет», эксперт, медицинский работник. Нам следователь разъяснил права, разъяснил, какое следственное действие будет проведено. После чего производился осмотр — труп, различные предметы, гильзы, все это фотографировал эксперт, нам он фотографии показывал на фотоаппарате. И протокол мы подписывали, подписывали какие-то конверты с изъятыми предметами. Вот, наверное, все.
Адвокат Каверзин:
— Вы помните конкретно, где были изъяты гильзы, и сколько их было?
Юношев:
— Точно помню пять или шесть, наверное, шесть. Гильзы были на тротуаре неподалеку от трупа, возможно, часть находилась на лестнице.
— А эксперта вы помните?
— Какая-то девушка, как зовут, не помню.
— А гильзы, о которых вы говорите — вам следователь или эксперт показывали их маркировку, не на фотоаппарате, а вживую?
— Конечно, все предметы нам показывали, а на фотографии потом уже.
— Вам показывали гильзы конкретно? Вы помните, какая маркировка там была?
— Показывали. Маркировку не помню.
— Как они упаковывались?
— Я помню, каждая гильза упаковывалась в какой-то кулечек в отдельности, и потом все они вместе в пакет.
Каверзин вдается в мелкие подробности — например, спрашивает свидетеля, в каком порядке гильзы собирались в «кулечек», и где именно понятой расписывался на конвертах. Юношев говорит, что расписывал на протоколе и конвертах, это было на улице.
— Где и когда вы расписывались на конвертах? Вверху? Внизу?
— Было все упаковано, и мы расписывались, по-моему, на клапане. Что расписывался, точно помню.
— А потом этот конверт чем-то заклеивался, куда-то еще помещался?
— Я все конверты подписывал.
— Сколько было конвертов с гильзами?
— Они в один общий конверт были упакованы. Обычный почтовый конверт.
Второй адвокат Дадаева Шамсудин Цакаев спрашивает, кто еще был при осмотре, кроме следователя, понятых и экспертов. Юношев: «Вообще, вокруг было много людей, но больше никто не участвовал».
— Какие погодные условия были?
— Было холодно, зима. Было сыро.
— Вы сказали, что часть гильз была на лестнице. Сколько и где?
— Точно не могу сказать, предполагаю, что недалеко.
— Остальные гильзы на каком расстоянии находились от трупа, в каком районе относительно тела?
— Точно не помню, рядом с трупом, недалеко.
— Маркировочные обозначения гильз следователь в протокол записывал?
— Такие детали я уже не помню.
Цакаев настойчиво интересуется у свидетеля, удостоверился ли тот, что следователь внес в протокол все слова эксперта, осматривавшего место убийства. Юношев: «Насколько я помню, да».
В приложенной к протоколу фототаблице понятой не расписывался.
— Какие фотографии были вам на фотоаппарате продемонстрированы? — спрашивает адвокат Цакаев.
— Фото трупа. Не помню, сколько всего было фотографий, мы листали на фотоаппарате их.
Адвокат Губашева Муса Хадисов спрашивает, кто и каким образом пригласил понятого в суд. Пригласили его повесткой, отвечает Юношев, перед заседанием он ни с кем не встречался, сразу приехал в суд.
— А второй понятой, он был знаком вам?
— Не был.
— Когда фотографировали гильзы, была фотография со вспышкой?
— Не помню.
— Конверт, который вы подписывали — вам говорили, что там гильзы?
— Да, конечно.
— А там было это обозначено?
— Я сейчас не помню, что там было написано. Что-то было.
Куда потом следователь убрал этот конверт, Юношев не видел. Хадисов хочет показать свидетелю фототаблицу. Том дела с фотографиями открывают на столе судьи, адвокат спрашивает понятного, что тот видит на каждом из снимков.
— Вы различали маркировку, когда смотрели на эту гильзу?
— Я точно не скажу, но вообще наше внимание обращали на маркировку, и фотографировали.
У Магомеда Хадисова, который защищает Шадида Губашева, вопрос к свидетелю: какая была погода (холодно и влажно) и были ли влажными бумаги, которые тот подписывал (Юношев не помнит).
Адвокат Эскерханова Анна Бюрчиева:
— Вам было сказано, кто это? Сказали фамилию трупа?
— Я не помню.
— То есть в памяти не осталось, озвучивали ли вам фамилию трупа?
— Не осталось.
— У вас высшее образование?
— Да.
— Вы случайно не юрист?
— Юрист.
— Кем вы работали тогда?
— Тогда я не работал. Я тогда устраивался юристом в государственное учреждение «Канал имени Москвы».
— А повестку вы какого числа получили?
— Не помню, недавно.
— Вам говорил кто-либо по телефону, что надо говорить в суде?
— Нет.
— Что-то вы неуверенно говорите!
Судья делает Бюрчиевой замечание, просит задавать вопросы по существу и не комментировать ответы свидетеля.
Адвокат Садаханов — Юношеву:
— А вот второй понятой, вы помните его?
— Был парень. Мы почти одномоментно там оказались.
— Если это не секрет, расскажите, как вы оказались на мосту? Вы же проживаете в Подольске.
— Проходил вечером по этому мосту. Там уже машины полицейские стояли, скорая.
— Вы гуляли там?
— В метро спешил.
— В какое?
— По-моему, в сторону Красной площади, там много метро. Я не москвич, я не помню расположение точное.
— Примерно в какой стороне от вашего местонахождения находилось метро?
— Надо было спуститься с моста и, соответственно, там, в районе Красной площади... Оно там не одно.
Анна Бюрчиева выясняет, отходил ли понятой от следователей во время осмотра места преступления и составления протокола.
— Вы там случайно оказались, получается?
— Случайно.
— А скажите хоть один факт, [подтверждающий], что вы там случайно проходили?
— Ну гулял, шел к метро.
— Каким образом составлялся протокол?
— Там и составлялся.
— Где, возле трупа?
— Да.
— А кто светил?
— Фонари.
Юношев рассказывает, что в тот вечер стояла сырая погода, но не настолько, чтобы было невозможно писать на бумаге; следователь оформлял документ на каком-то планшете, деталей свидетель не помнит.
— Вы никогда ранее в правоохранительных органах не работали?
— Нет.
Вопросы свидетелю задает подсудимый Дадаев. Он спрашивает, где относительно трупа лежали гильзы.
— Направление трупа помните? Где голова, руки в какую сторону?
— По-моему, поперек на тротуаре лежал. Головой примерно к краю моста.
— Ну каким образом лежал? На спине, на животе можно. Вам объяснял это следователь?
— Да. На какой части тела? Точно не помню.
— А вам не объяснили, с какой стороны шел убитый?
— Нет.
— Вам говорили калибр гильз?
— Я не помню.
Прокурор Мария Семененко просит еще раз продемонстрировать фототаблицу. Она показывает ее Юношеву, адвокаты тоже подходят к столу. Все вместе они рассматривают фотографию трупа.
— Соответствует ли действительности, как он лежал?
— Да.
Такой же ответ (соответствует) свидетель дает на вопросы о фотографиях гильз на асфальте. Прокурор показывает фотографию донца гильзы с маркировкой. Юношев читает вслух цифры маркировки.
Адвокат Бюрчиева вступает в перепалку с судьей. Ей кажутся странными слова свидетеля о том, что он не помнит маркировки. Юношев говорит, что все фото с маркировкой ему уже показывали ранее. Сейчас же он просто прочел по просьбе прокурора то, что видит на фото — донце гильзы с указанной маркировкой.
Прокурор демонстрирует свидетелю материалы из экспертизы гильз — фото конверта, в который они были упакованы.
— Скажите, это тот конверт, в который упаковывалось шесть гильз, изъятых с места происшествия?
— (Пауза). Наверное, тот. Похож.
Вопросы Юношеву задает судья Юрий Житников. Он уточняет, видел ли понятой сейчас на конверте свою подпись?
— По-моему, ее там нет.
— Подойдите, еще раз посмотрите.
— Не могу найти свою подпись.
— А на месте происшествия вы с какой стороны подписывали, где надпись или со стороны клапана?
— Точно не помню, там было много конвертов.
Адвокат Бюрчиева продолжает допрос Юношева; она спрашивает, с какого именно ракурса фотографировали гильзы, и в каком положении осматривавший их специалист находился «по отношению к земле — лежа, сидя, нагнувшись, на земле».
«Останавливаемся на том, что вы не можете сказать, в какой позе делались фотографии», — резюмирует защитник. Свидетеля отпускают.
Судья Житников напоминает, что защита заявляла ходатайство об исключении протоколов осмотра гильз и места происшествия из числа доказательств — собственно, для принятия решения по этому ходатайству сегодня и вызвали понятых. Однако второй понятой по повестке пока не явился.
Тем временем, у адвоката Каверзина ходатайство о приобщении новых материалов. Он говорит, что направил адвокатский запрос в газету «Коммерсант», где в номере от 2 марта 2015 года была опубликована статья «Человек на мосту». В ней говорилось, что все патроны, использованные киллером, имели калибр 9 мм и были произведены в разное время и разными заводами. Каверзин просит приобщить к материалам дела эту статью.
Каверзин аргументирует свое ходатайство: «По протоколам и на допросе следователь и эксперты говорили, что гильзы были упакованы способом, исключающим несанкционированный доступ. А эксперты приступили к изучению гильз только 6 марта, и до этого, как утверждается, конверты не вскрывались. Только в завершение исследования было установлено, что гильзы изготовлены на Юрюзанском механическом и Тульском патронном заводах.
Постановление следователя Краснова о назначении криминалистической экспертизы датировано 1 марта 2015 года. При этом следователь указывает, что в этот день произведен осмотр изъятых гильз. Следователь ставит вопрос, где и когда были изготовлены гильзы». Результаты экспертизы были получены только 12 марта.
«О том, что гильзы изготовлены на Юрюзанском и Тульском заводах до получаения результатов никто не мог знать. Однако 2 марта в газете "Коммерсант" выходит статья, где говорится о том, где были изготовлены патроны», — отмечает адвокат. Он просит вызвать в суд авторов статьи, чтобы спросить, откуда у них появилась эта информация.
«Возникает вопрос: или люди, которые писали статью, до убийства знали, какие будут использоваться патроны, или кто-то им это рассказал, вскрыв конверт. Возникает следующее заключение: данный конверт вскрывался и следователь передал информацию журналистам. Но следующий вопрос, от кого следователь-то узнал? Если заключение было сделано только 12 марта?» — задается вопросами Каверзин.
Защитник также просит вызвать в суд следователя Рабуева, которому передали конверт с гильзами, и второго понятного, присутствовавшего при осмотре гильз.
Между тем, маркировка дна гильзы, которая, скорее всего, была зафиксирована на фотографиях с места преступления, содержит достаточно информации, чтобы идентифицировать завод-изготовитель.
«Маркировочные обозначения на патронах стрелкового оружия могут содержать следующие основные данные. Служебные клейма на донных частях гильз — место изготовления (страна, предприятие или фирма-изготовитель); тип (наименование) и калибр патрона; время изготовления патрона или гильзы», — пишет журнал для спецназовцев «Братишка».
Адвокат Цакаев объясняет странности, о которых только что говорил его коллега, тем, что «шло ожидание результатов обыска у Дадаева», у которого нашли аналогичные патроны, изготовленные в тех же местах.
«Это все связано с тем, чтобы у Дадаева оказались те же патроны, что на месте преступления», — уверен защитник.
Цакаев просит вызвать в суд также руководителя следственной группы Игоря Краснова, который подписывал постановление о назначении экспертизы по гильзам.
Судья тем временем заметил, что Эксерханов поменялся местами с товарищем, и просит их пересесть в правильном порядке.
Прокурор Мария Семененко возражает против ходатайства защиты. Она говорит, что совпадение патронов — это, собственно, и есть предмет доказывания, решение по которому должны выносить присяжные: из одной патроны партии или не из одной, связаны они или нет. По словам прокурора, в суде уже проследили всю цепочку обнаружения упаковки гильзы, и теперь сомнений в ее происхождении не осталось.
Судья Житников отклоняет ходатайство защиты о вызове журналистов в качестве свидетелей как недостаточно мотивированное. Следователя Рабуева он тоже не будет вызвать, поскольку тот просто передавал конверт дальше.
Ходатайство о вызове замглавы Следственного комитета Игоря Краснова он удовлетворяет.
Судья спрашивает, готово ли обвинение высказаться по ранее заявленному ходатайству защиты о допустимости видеозаписей и протоколов их изъятия и осмотра.
«Мы вновнь убедились в том, что доказательства в полной мере соответствуют нормам уголовно-процессуального закона», — говорит прокурор Семененко, мимоходом поясняя один из пунктов: «Там просто ошибочка в ходатайстве, поэтому мы подправили». Она перечисляет номера страниц дела и протоколы, против исключения которых возражает сторона обвинения.
При этом Семененко говорит, что не может не согласиться с замечанием защиты: в некоторых протоколах действительно есть предположительные суждения следователя («люди, похожие на Немцова и Дурицкую»), и это недопустимо.
«Есть вещественное доказательство, есть свидетель, будем показывать», — замечает прокурор.
Судья Житников: в ходатайстве защиты о признании недопустимыми доказательствами ряда связанных с видео материалов дела, о которых просила защита, отказано. Он долго перечисляет все материалы, которые не будет исключать из дела.
Решение по допустимости протокола осмотра места преступления и осмотра гильз Житников пока не выносит: второй понятой, участвовавший в осмотре, сегодня не явился в суд, и его еще нужно допросить в связи с этими обстоятельствами.
Прокурор Семененко ходатайствует о вызове свидетелей Дурицкой и Евгения Молодых на следующей неделе.
Судья предлагает вызвать Краснова сегодня на вторую половину дня. Адвокаты предупреждают, что у них к экс-руководителю следственной группы будет много вопросов.
Объявляется перерыв до 15:00 — за это время Краснов либо прибудет в суд, либо объяснит невозможность явки.
Судья, тем временем, обращается к сторонам участникам процесса:
«Я должен вас информировать, какие поступают внепроцессуальные обращения к суду. Такие угрозы у нас имеются, не буду это озвучивать, посмотрите... И второе, такое мы уже смотрели, от того же лица, видимо...». Он передает распечатанный текст адвокатам и прокурорам. Судья имеет в виду письма бредового содержания, ранее такие уже поступали на почту суда.
После перерыва судья Житников сообщает, что Игорь Краснов сегодня не успеет приехать и дать показания. Он обещает прийти завтра утром.
Кроме того, в суд поступила телеграмма о том, что второму понятому, присутствовавшему при осмотре места убийства, не удалось вручить повестку — он не проживает по указанному в документах адресу. Его будут искать дальше.
Следующее заседание по делу об убийстве Бориса Немцова начнется в среду в 10:00.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке