Прошлое заседание началось с ходатайства адвоката Марка Каверзина. Он попросил суд провести экспертизу записи с видеорегистратора свидетеля Калугина, на которой, по убеждению адвоката, «четко слышно, что кто-то идет за Немцовым и следит за ним». По просьбе защитников запись исследовал независимый эксперт Юрий Макеев. Он услышал, что на записи зафиксированы радиопереговоры между мужчиной и женщиной. Радиоприемник Калугина каким-то образом перехватил чужой разговор, который состоялся между неизвестными через несколько минут после убийства Бориса Немцова, считает эксперт. Поскольку суд решил не оглашать результаты экспертиз Макеева, Каверзин предложил назначить независимое исследование.

Прокурор Мария Семененко, обсуждая ходатайство, объявила, что у специалиста Макеева нет достаточной квалификации, чтобы проводить исследование записи и попросила в просьбе адвоката отказать. И хотя адвокат семьи Немцова Вадим Прохоров поддержал назначение экспертизы, которая, по его словам, могла бы показать, кто еще замешан в убийстве политика, суд в ходатайстве защиты обвиняемых отказал.

Затем адвокаты подсудимых пожаловались судье Житникову, что им никак не удается поработать со своими подзащитными и согласовать позиции перед допросом из-за длинных очередей и жеребьевок в СИЗО «Лефортово». Защитники предложили объявить недельный перерыв, чтобы пообщаться с подсудимыми перед допросом. Мария Семененко истолковала эту просьбу как отказ подсудимых от дачи показаний. Судья Житников сначала в перерыве отказал, предложив адвокатам пообщаться с подзащитными в суде в присутствии приставов, но затем решил продолжить процесс 5 апреля.

Между тем, на заседании выяснилось, что старшина присяжных попросил судью освободить его от обязанностей по семейным обстоятельствам. Ранее, 23 марта, старшина рассказал, что с ним в метро попытался заговорить о деле мужчина, представившийся родственником Бахаева. В коллегию ввели присяжную №16 Светлану Паршину, после чего 12 основных присяжных избрали нового старшину.

Зал суда на этот раз полон — причем большинство мест заняли не журналисты, а какие-то люди в костюмах, в основном, мужчины, их около 20 человек.

Пришел судья Юрий Житников.

Он спрашивает у Шадида Губашева, готов ли тот давать показания. Тот готов. В зал зовут присяжных.

Адвокат Магомед Хадисов просит своего подзащитного рассказать, следил ли он за Немцовым и знаком ли он с другими подсудимыми.

— Не совершал я никакого преступления! — поднимается с места Шадид Губашев. — 16 марта 2015 года я давал показания следователю, и я тогда еще сказал, что ничего подобного не совершал, Немцова никакого не знал, ну, слышал о нем, но я ничего не делал.

Губашев говорит, что он жил в деревне Козино и редко ездил в Москву, всего один или два раза был рядом с Кремлем, «лет 5 назад, давно очень». 26-28 декабря 2015 года, точную дату не помнит, ему позвонил Заур Дадаев сказал, что едет к нему.

— До этого мы созванивались какого то декабря, когда была спецоперация в Чечне, он был сотрудником. И я просто хотел узнать, как он.

Шадид Губашев рассказывает, что когда Заур Дадаев был в Москве, он пару раз приезжал к нему в гости. В январе 2015 сам Шадид заезжал в гости к Дадаеву на своей машине. Он не помнит точно, но предполагает, что переночевал там. Адрес Дадаева он не помнит: «Просто в навигаторе его забивал, не запоминал». Где-то рядом с Кунцево. Дадаев приезжал в гости обычно вечером, «потому что вечером мало пробок», говорит подсудимый.

— Ну мы общались, сидели, пили. Мы вместе росли, общались. Вместе ездили в лагерь, учились в одной школе.

— Скажите, вы следили за Борисом Немцовым? Собирали информацию о нем? — уточняет адвокат.

— Я не собирал. Я видел по телевизору, что кого-то убили. Но я не собирал ничего.

— Вам знакома фамилия Мухудинов?

— Нет.

Руслан Мухудинов — человек, которого следствие называет организатором убийства Бориса Немцова. Он объявлен в розыск. Мухудинов был водителем у Руслана Геремеева, выходца из влиятельной чеченской семьи, которого следствие хотело допросить, но так и не смогло отыскать.

На вопрос о том, сидел ли он в машине ZAZ Chance, Губашев отвечает отрицательно.

— Я сидел там 9 апреля 2015 года, когда были какие -то следователи, следователь Краснов, фсбшники… — говорит он.

Судья Житников снимает вопрос и просит подсудимого не рассказывать при присяжных о допросах и следственных действиях.

— Вам кто-либо передавал крупную сумму денег с какой-либо целью? — продолжает адвокат.

— Не передавал никто, ни большую, ни маленькую. Я сам работал, сам ездил на грузовой машине. С 2005 года я работал здесь, проживал. Никогда не привлекался, не был судим. С 2008 года со мной жила девушка. Она может подтвердить.

Губашев снова начал говорить про давление на семью, на него и на адвокатов. Судья снова просит его не говорить о судимости, а присяжных не обращать внимания на его слова.

По просьбе адвоката Шадид Губашев рассказывает, что у него никогда не было оружия, у своих братьев он тоже его не видел.

Адвокат Хадисов задает вопрос подсудимому Хамзату Бахаеву:

— Скажите, вы видели когда-то у Шадида или Анзора в руках оружие?

Тот тихо говорит, что не видел. Бахаев коротко заметил, что Шадид вел спокойную жизнь, «только работал и работал».

Защитник спрашивает, как Шадид Губашев обеспечивал себя. Подсудимый говорит, что работал на КАМАЗе — развозил грузы. С 2005 года он работал на ЗИЛе, в 2006 году он не приехал в Москву, потому что остался присматривать за дедушкой дома. В 2007 году снова вернулся к своей работе в Подмосковье.

Шадид Губашев отмечает, что их с братом Анзором воспитывали бабушка с дедушкой.

По просьбе адвоката Губашев рассказывает, что ему хватало денег, которые он зарабатывал.

— Стыдно сказать, но я мог с девушкой съездить отдыхать.

Он снял дом в Козино в 2008 году, до этого он снимал квартиру в подмосковном Одинцово.

Муса Хадисов опять спрашивает, видел ли он автомобиль ZAZ Chance.

— Можно я сразу скажу? Я никогда Мухудинова не знал, машину никогда не видел. После задержания я оговорил себя и братьев, но я никогда не видел этот автомобиль на самом деле.

Губашев рассказывает, что единственный номер телефона, который он использовал, оканчивался на 81-15. Сим-карта была оформлена на Бахаева, сам он никогда сим-карт не покупал.

Защитник просит рассказать, жил ли он когда-нибудь в Москве по адресам Веерная 46, Веерная 3. Шадид отвечает, что приезжал туда в гости, не жил там.

— Я даже не помню, Веерная это была улица или нет, — уточняет он.

— Вам давал Заур Дадаев указания что-то сделать с Немцовым?

— Мне никто никаких указаний не давал. Я мог по просьбе брата что-то сделать, помочь, но к этому делу я не имею отношения, я подчеркиваю.

Шадид говорит, что он пользовался интернетом в основном для того, чтобы переписываться в вотсапе.

Адвокат просит его ответить, перевозил, хранил или приобретал ли он оружие.

— Не перевозил, не приобретал. У меня не было ни оружия, ничего. Зачем мне оружие?

Адвокат Шамсудин Цакаев, который защищает Заура Дадаева, просит Губашева сказать, употребляют ли он и Заур Дадаев спиртное. Шадид отвечает, что нет. Судья же снимает этот вопрос как не относящийся к сути дела.

Цакает спрашивает, ездил ли Шадид осенью 2014 года в Чечню.

— Нет.

Защитник интересуется, приезжал ли Дадаев в октябре в Москву.

— Я же сказал, что он приехал в декабре только.

Адвокат Анна Бюрчиева, представляющая интересы Темирлана Эскерханова, спрашивает, когда Шадид Губашев впервые увидел ее подзащитного. Он говорит, что только в марте в Басманном суде — во время заседания по аресту.

Прокурор Мария Семененко хочет задать свои вопросы, но подсудимый говорит, что не будет отвечать на вопросы обвинения.

— Почему на Веерной ваши генетические следы? Не будете отвечать? — проверяет Семененко.

— Я отвечу. Это вы у следователей спросите.

— Когда к вам приезжал ваш брат Заур?

— Я не буду отвечать.

Адвокаты просят прокурора не задавать вопросы, раз подсудимый не хочет отвечать.

— Пусть не отвечает, гособвинение имеет право задавать вопросы, — говорит судья Житников.

Семененко спрашивает знаком ли Губашеву Беслан Шаванов и почему на вещах в его машине есть следы от выстрела, почему он звонил Шаванову, почему, если он не знаком с ним, он созванивался с Шавановым?

Адвокат Марк Каверзин возмущается:

— Почему вопросы прокурора уже содержат ответы?!

Он просит снять эти вопросы, но судья грубо его прерывает и просит не мешать суду.

Прокурор Семененко продолжает: зачем и когда Губашев созванивался с Дадевым, почему уборщица на Веерной видела его в квартире, просит рассказать, что он делал 27 февраля, почему сразу после убийства он появился в 3:48 у базовой станции на Нежинской улице, 17.

— По этому адресу, как мы знаем, включались «боевые трубки», — говорит прокурор.

Адвокат Цакаев возмущается. Он говорит, что прокурор допускает свои комментарии, когда задает вопросы.

На все вопросы Семененко Шадид Губашев отвечать по-прежнему отказывается.

Подсудимый Анзор Губашев просит судь дать ему слово; он напоминает, что суд просил присяжных «дать клятву», и просит их ее сдержать. Губашев говорит, что на суде и так полгода «творится беззаконие».

Судья Житников просит подсудимых «не злоупотреблять своим правами».

— Вам это понятно?

— Ага, — отвечает ему Анзор.

Адвокат Марк Каверзин опять критикует вопросы прокурора, судья снова не дает ему закончить.

Прокурор Мария Семененко тем временем начала говорить про результаты детализации телефонных соединений, но судья мягко просит ее задавать вопросы точнее.

Семененко спрашивает, почему следы Шадида Губашева нашли в квартире на Веерной, почему на компьютере, изъятом там, вбивали запрос «Немцов Борис Ефимович». Адвокаты возмущаются — при чем тут компьютер, если экспертиза пришла к выводу, что запрос Немцова был предустановлен на нем в словарях.

— Если вы никогда не видели Эскерханова, то как объясните, что он был задержан на Веерной, 46, а там была зубная щетка с вашими генетическими следами? — спрашивает прокурор и по-прежнему не получает ответа от Шадида Губашева.

Она говорит суду, что хочет позже зачитать его показания в связи с противоречиями.

Адвокат Вадим Прохоров, который представляет интересы семьи Немцова, спрашивает об обстоятельствах встречи 26 февраля Шадида Губашева с Бесланом Шавановым, которого он встречал в аэропорту. Но подсудимый, извиняясь, говорит, что отвечать он будет только присяжным.

— Вы поверили в то, что вам сказали следователи. Пусть присяжные спрашивают, они непредвзяты, они пытаются разобраться в деле, — говорит Губашев.

— А если они не спросят?

— Ну я значит сам расскажу потом.

Нехотя, Губашев все же отвечает Прохорову. Он объясняет, что делал в вечер убийства Немцова. По словам Губашева, тем вечером он был «у дядьки», а ночью поехал домой. Туда ему позвонил Заур Дадаев, и он решил заехать к нему на Веерную. Там он никого не видел, так как по квартире «не рыскал, ничего не выискивал». Сидел там и смотрел фильм.

Шадид Губашев говорит, что 5 марта 2015 года он видел в Чечне Заура и Анзора.

— Какая тема обсуждения у вас была? Вы обсуждали московские события? Может, убийство Немцова? — спрашивает Прохоров.

— Ну, мы говорили про то, как я доехал, как дорога.

— Вам Зарина Исоева знакома?

— Уважаемый адвокат, я на буду отвечать на вопрос обвинения!

— Скажите, а Геремеева вы знаете?

— Нет.

Адвокат Прохоров попробовал спросить о том, что с Шадидом случилось в СИЗО, но этот вопрос судья снял. Судья напоминает сторонам процесса, что они сами захотели суд присяжных.

— Вы злоупотребляете своими правами, — говорит судья.

— У нас нет здесь прав, — вставляет Темирлан Эскерханов.

Судья делает ему замечание.

Адвокат Ольга Михайлова, которая тоже представляет интересы потерпевших, спрашивает, почему в его телефоне был записан номер Геремееева, если он его не знал.

— В моем телефоне не может быть номера Руслана Геремеева!

— Получали ли вы какие то деньги от Дадаева? Или кого-то еще? — продолжает адвокат.

— Я не получал. Я хочу сказать, что в моем телефоне не может быть номера Геремеева, покажите мне, где он записан?

Стороны спорят, был ли исследован телефон Шадида Губашева, судья просит продолжать вопросы.

— Сколько вы получали, работая на КАМАЗе?

— Я не буду отвечать.

Адвокат Михайлова спрашивает, кто арендовал и платил за дом в Козино.

— Вы, вернувшись в Чечню, собирались покупать недвижимость?

— Уважаемый защитник, я знаю, с чьей подачи вы задаете этот вопрос.

Он отказывается отвечать.

Михайлова спрашивает, был ли он 25, 31 октября и 5 ноября в поселке Бенилюкс, где у Немцова был дом. Подсудимый отказывается отвечать.

Судья задает вопрос, переданный ему присяжными.

— 26 февраля и 27 февраля 2015 года вы где были, чем занимались?

Губашев отвечает, что с 25 на 26 число Заур Дадев его попросил встретить своего знакомого «Бесика» в аэропорту. 26 февраля он поехал встречать «Бесика» в аэропорт, а Дадаев дал ему денег, чтобы он «заплатил за прилет».

— Что значит «заплатить за прилет»? Человек уже купил билет, уже прилетел.

— Ну я не стал вдаваться в подробности.

Губашев путано рассказывает, что он отдал деньги какой-то девушке в аэропорту, спросил, есть ли квитанция. После этого вместе с Бесиком он заехал на рынок в Кунцевао, а потом отвез его на Веерную улицу. Затем он взял денег у Заура и поехал покупать ему продукты. Потом поехал к дядьке, где был в ночь с 26 на 27 февраля.

— А как фамилия дядьки?

— Амин Айтамиров, на тот момент он у своих друзей был.

Дядька был по адресу Наровсаая улица,1. Шадид Губашев говорит, что посидел с ним пару часов, в 2-3 часа ночи поехал домой. На следующий день 27 числа он снова поехал к дядьке. Тот позвал его поужинать. Они просидели снова до ночи, а потом Губашев поехал домой. Послеэтого снова Заур Дадаев ему позвонил и позвал к себе. Он приехал, пообщался и уснул там же, говорит подсудимый.

Судья, получивший записки от присяжных, просит пояснить, был ли Губашев в конце октября в Бенилюксе. Подсудимый говорит, что в 29, 30 октября он был в СНТ «Лира».

— Вы видели Бесика после того, как отвезли из аэропорта? — продолжает судья.

Подсудимый очень сбивчиво говорит, что он увидел Бесика впервые в аэропорту. А потом то ли видел в квартире, а может, и нет. Судья просит уточнить.

— Не, не видел.

Он объясняет, что уже в марте созванивался с Бесиком, когда искал Заура Дадаева.

По просьбе судьи Губашев говорит, что пару раз он был в квартире на Веерной, 46, но зубной щетки его там быть не могло, настаивает подсудимый.

— У меня нет привычки... Я оставался всего на ночь, я не заводил там щетку.

— Может, пользовались той, что была там?

— Я бы не стал пользоваться чужой щеткой!

Судья Житников продолжает:

— Как можете объяснить, что на вашей одежде в БМВ были обнаружены продукты выстрелов?

— Я не буду отрицать, что эти вещи — синяя бейсболка и белая кофта — принадлежат мне. Как на них оказались продукты выстрелов... Что они делали в Ингушетии... Но почему на моих вещах генетики не нашли? Вот в чем вопрос… — рассуждает подсудимый.

Адвокат Заурбек Садаханов спрашивает: «Если бы вы совершали преступление, у вас была возможность уничтожить эти вещи?» Судья снимает вопрос.

Защитник Муса Хадисов спрашивает, изменял ли Губашев внешность, когда встречал Шаванова.

— А смысл мне менять внешность, если со мной мой телефон, моя машина?

Номера машины он не прикрывал, телефон был в тот день с ним, перечисляет подсудимый; машину он ставил на платную стоянку аэропорта Внуково.

Хадисов просит присяжных обратить внимание на то, что подсудимый не использовал меры конспирации, когда ездил в аэропорт.

Судья просит присяжных не обращать внимания на его реплику: «Адвокаты будут делать свои выводы в прениях».

Адвокат же напоминает, что среди вещей в машине были вещи, которые не принадлежали подсудимому. Тот говорит, что это были вещи «того парня», что был с ним в машине при задержании в Игнушетии. Личные вещи, говорит Шадид, лежали у него в основном в Козино, а в Ингушетию он собирался всего на неделю-две.

— 26 и 27 февраля вы были на Веерной, 46, говорит обвинение. Вы подтверждаете, что там были? — спрашивает у него адвокат Цакаев.

— Был только на Веерной, 3.

— А вещи вашего знакомого, с которым вас задержали, вы везли из Москвы?

— Нет, отсюда я их не брал.

— А в чем вы были одеты?

— Ну, вот в бейсболке, белой кофте, пуховик рядом лежал, потому что зима была, холодно. Но генетику на моей кофте не нашли...

Вопрос от прокурора Семененко:

— Если вы пользовались только своим BMW, как вы объясните ваши следы в ZAZ?

— А где они там были?

Семененко объясняет, что генетические следы Шадида Губашева нашли на подголовнике машины.

— Я не знаю, откуда они там. Я бы в жизни не стал отрицать, если бы просто там сидел. Я не видел эту машину и не сидел в ней.

— Как объяснить, что нет соединений с вашим телефоном, когда включались «боевые трубки»? — продолжает Семененко

Ей начал что-то говорить адвокат Хадисов. Судья сделал ему замечание. Подсудимый на вопрос не ответил.

Судья просит Губашева ответить, собирался ли он покупать участок земли в марте 2015 года. Шадид говорит, что он не планировал.

— Да если бы и да, то разве у меня не могло быть при себе денег?

Прокурор Семененко просит зачитать показания Шадида, которые он давал по время следствия; адвокаты против.

Судья попросил присяжных выйти и назначил им перерыв до 15 часов.

Прокурор Семененко перечисляет листы и тома из дела, которые хочет исследовать. Читать просит не все показания Шадида Губашева, а частично.

Непонятные люди в костюмах массово выходят из зала.

Адвокат Магомед Хадисов возражает против оглашения показаний. Он пока говорит с подсудимым. Пообщавшись с подзащитным, он говорит:

— Ваша честь, мы придерживаемся мнения, что готовы оглашать только показания от 16 марта, — говорит адвокат судье Житникову.

Анзор Губашев говорит, что он тоже против оглашения: по его словам, в марте 2015 года следователи угрожали убить его брата, «как они убили Шаванова». Он говорит, что на него и Шадида давили, они были вынуждены соглашаться со следователями.

Судья говорит, что если у подсудимых есть претензии к следствию, то пусть жалуются в прокуратуру.

Остальные адвокаты подсудимых тоже категорически против оглашения протоколов — всех, кроме допроса от 16 марта 2016 года.

— Я придерживаюсь этих показаний, — объясняет Шадид Губашев.

Судья Житников долго вслух перечитывает те показания Губашева, которые сторона обвинения просит огласить.

Судья попросил пояснить, почему Шадид Губашев утверждает, будто некоторые вещи, зафиксированные в протоколе, он не говорил.

— Вы же ставили подпись?

— Я не ставил подпись.

По просьбе судьи прокурор показал подсудимому протоколы.

— А это не мои подписи.

— А чьи? — спрашивает судья.

— Не знаю! Я не подписывал это!

Судья снова перебирает бумаги.