Прошлое заседание занял допрос Сергея Щерчкова — старого друга Никиты Белых, который по его предложению стал заместителем председателя правительства Кировской области. В области Щерчков курировал департаменты дорожного хозяйства, транспорта и связи, лесного хозяйства, культуры, экологии. Жил он вместе с Белых на государственной даче в Кирове.
Щерчков рассказывал, что у Никиты Белых и владельца НЛК Альберта Ларицкого сложились хорошие отношения, губернатор поддержал предложенные им инвестпроекты и дал Щерчкову указание помочь с их оформлением. «Никита Юрьевич, думаю, покровительствовал этим проектам как нужным области. Он продвигал их по всем трем направлениям — департамента лесного хозяйства, экономики и промышленности», — говорил в суде Щерчков.
По словам Щерчкова, в 2012 году он участвовал в передаче взятки Белых от Ларицкого. Свидетель утверждает, что в конце 2011 года Никита Белых сказал ему, что «мы очень много помогаем Ларицкому в его проектах, надо, чтобы он нас отблагодарил». Эту просьбу Щерчков передал владельцу НЛК. «Ни форма, ни размер не оговаривались, поскольку губернатор мне такого поручения не давал», — отметил свидетель.
Весной 2012 года, рассказывал в суде Щерчков, ему позвонил директор НЛК Владимир Сысолятин, который сказал, что Ларицкий уехал из Кирова и просил передать пакет для губернатора. Щерчков и Сысолятин встретились, и свидетель получил пакет: «Я машинально туда заглянул. Внутри оранжевый пакет, четыре пачки по 500 евро номиналом. Ну я немножко удивился». Пакет Щерчков передал губернатору.
Щерчков далеко не сразу дал следствию показания о том, что он заглянул в пакет и видел деньги. Когда в суде стали оглашать протоколы его допросов, выяснилось, что на первом допросе — сразу после ареста Белых — Щерчков утверждал, что о получении денег губернатором ему вообще «ничего не известно». Но уже через полторы недели он написал следователю заявление, где пообещал рассказать об «обстоятельствах передачи взятки в пакете мне для Белых от Ларицкого». Но и тогда на допросе Щерчков говорил, что в пакет не заглядывал и денег не видел. То же он повторял и в очень подробных показаниях через два месяца, и на последовавшем за этим допросе.
— На тот момент Никита Юрьевич оставался губернатором. Я боялся что-то про него говорить, потому что не было уверенности, что он не вернется на этот пост. Ждал определенности, — так в суде Щерков объяснял, почему давал неверные показания. Уголовное дело о взятке в отношении Щерчкова и Сысолятина прекратили «в связи с деятельным раскаянием».
«Я заглянул в пакет, он был полиэтиленовый, белого цвета, в нем лежал оранжевый пакет, в котором лежали деньги, четыре пачки купюр по 500 евро. Я не давал такие показания раньше, но сейчас припомнил эти обстоятельства и рассказал о них», — сказано в протоколе допроса, на котором наконец зашла речь об оранжевом пакете с деньгами. Впрочем, когда адвокат показал свидетелю бумажки разных цветов, тот признался, что он путает цвета и в действительности мог не распознать оранжевый.
Во время следствия Сергей Щерчков подробно рассказывал, что после назначения на пост губернатора Белых не лишился всех активов, которые у него были, но оформил их на подконтрольных людей. По словам Щерчкова, Белых приобрел в 2011 году пакет акций «Вятка-Банка», а также контролировал отель Hilton в Кирове и вложил деньги в его строительство. При этом кредиты на строительство «Вятка-Банк» выдавал в евро — поэтому после падения рубля в 2014 году все доходы от подконтрольных предприятий Белых якобы направлял на погашение этих кредитов. Нехваткой денег Щерчков и объяснял мотивы получения взятки губернатором.
При этом назвать источник этих сведений в суде Щерчков не смог: «Я это узнал от знакомых, от общего круга общения, больше мне добавить нечего».
В ответ на высказанное на одном заседании предположение Белых, что это именно Щерчков мог себе брать взятку, свидетель рассказал, что новый автомобиль он купил на «золотой парашют», выданный ему после ухода из Пермэнерго. Слова Белых о том, что свидетель жаловался на маленькую зарплату, Щерчков тоже отрицал. Как и данные в суде показания Ларицкого, который заметил, что Щерчков еще в 2010 году вымогал у него взятку.
— Сколько раз я вас предупреждал об увольнении в связи с алкоголизмом? — спрашивал Белых у свидетеля.
— Не помню.
— Пять раз, десять?
— Ну, пару раз. Могли бы и уволить. Я вот принес трудовую книжку, тут есть, что вы мне даже поощрение выписывали.
— Ну если бы за алкоголизм выписывал, у вас бы полная трудовая книжка была.
— Какой вы злой! — воскликнула в этот момент прокурор Марина Дятлова.
При этом сам Сергей Щерчков в суде не удержался от похвалы в сторону уже бывшего губернатора Кировской области: «Он был лучшим среди губернаторов. Были решены фундаментальные вопросы. Дорожное строительство перешло в лучшую фазу, строились культурные, спортивные объекты — которые не строились в области десятилетиями. В лесном хозяйстве прошли серьезные позитвные изменения с точки зрения контроля за лесопользованием. Проекты поддержки местных инициатив появились, тоже новшество для области. Они до сих пор позитивно сказываются на развитии области. Много чего, всего не упомнишь».
Заседание начинается, заходит судья Татьяна Васюченко. Сторону обвинения сегодня представляет только один прокурор — Светлана Тарасова. Она говорит, что в суд явились свидетели Надежда Кудрявцева и Дмитрий Рыжков.
У подсудимого Никиты Белых ходатайство — он просит допустить в качестве общественного защитника свою супругу Екатерину Белых (до недавней свадьбы — Рейферт). Прокурор выступает против этого, а судья отклоняет ходатайство, поскольку Екатерина уже допрошена в суде в качестве свидетеля.
Адвокат Андрей Грохотов говорит, что свидетель защиты Алексей Пыхтеев принес справку, согласно которой ему требуется госпитализация, поэтому просит допросить его сегодня.
Однако судья отвечает, что сегодня уже пришли важные свидетели обвинения, и на этом заседании допросить еще и свидетеля защиты времени не хватит. Тем не менее, она обещает допросить его, если останется время. На следующее заседание должен снова приехать бизнесмен Юрий Зудхаймер, замечает судья.
Заходит свидетель Дмитрий Николаевич Рыжков — крепкий мужчина в свитере и замшевых туфлях.
Он рассказывает, что в июне 2013 года состоялась встреча, которую организовал бизнесмен Андрей Якубук — он представил Рыжкова новому владельцу НЛК и УК «Лесхоз» Юрию Зудхаймеру и предложил заняться вопросами предприятия, которое Зудхаймер получил «в наследство от господина Ларицкого». На этой встрече Зудхаймер обрисовал Рыжкову условия его работы и задачи.
— Вас на этой встрече Якубук познакомил с Судгаймером? — спрашивает судья (стороны по-прежнему называют бизнесмена по исковерканной фамилии, записанной в материалах дела).
— С Зудхаймером, да.
По словам свидетеля, Юрий Зудхаймер обратился к Якубуку с просьбой подобрать кадры в руководящий состав НЛК и УК «Лесхоз». Основной задачей свидетеля было разобраться в сути инвестпроекта «Лесхоза» и в «положении дел, в котором находилось предприятие». Первоначально ему не предлагали конкретную должность.
Прокурор спрашивает, как именно Зудхаймеру достались предприятия. В счет компенсации за долг Ларицкого, отвечает свидетель. Рыжков работал в немецкой компании Hans Kuenz, которая контролировала УК «Лесхоз» после перехода к Зудхаймеру, потом через год стал замдиректора компании, потом — генеральным директором УК «Лесхоз».
В середине 2013 года у УК «Лесхоз» накопилась очень большая задолженность по сельхозработам, рассказывает свидетель. Он перечисляет различные «лесные мероприятия», которые должен проводить арендатор леса, и говорит, что задолженность у УК «Лесхоз» по ним насчитывала не сотни тысяч, а миллионы рублей.
Разобравшись с этими мероприятиями, Рыжков выявил большое отставание в инвестициях. На август 2013 года было внесено 100 млн рублей из 375,6 млн, которые должны были быть внесены еще в первом квартале 2013 года. 100 млн этих были внесены из собственных средств преприятия, прежний собственник своих средств не вносил, вспоминает свидетель.
Главным пунктом в инвестпроекте был пункт о строительстве малоэтажных домов, говорит он. Строительство хотели реализовать под госпрограмму о переселении малоимущих семей, но в Кировской области она реализовывалсь плохо, спроса на такие дома не было никакого. После обсуждения с Зудхаймером они пришли к выводу, что этот пункт проекта надо заменить.
В 2013 году был создан первый вариант изменений — в проект решили внести производство полимерстабилизированной и термостабилизированной древесины. В декабре 2013 года подали завку в правительство, а в феврале 2014 получили отказ, в котором говорилось, что этот пункт не соответствует планам развития лесной отрасли в области. Это было озвучено на совещании, на котором Рыжков не присуствовал. При этом к инвестициям были добавлены еще 20 млн, говорит свидетель.
В феврале 2014 года прокуроратура подала к правительству иск о бездействии из-за того, что инвестпроект не выполняется и сильно отстает по срокам, поэтому его надо признать невыполненным и завершить. Это грозило для предприятия огромными штрафами — порядка 160 млн рублей.
По словам свидетеля, во время попыток согласовать проект он общался с чиновниками в кулуарах, и ему неофициально сказали, что нужно заручиться более высокой поддержкой: «Что непосредственно руководитель должен встретиться с руководством и решить эти вопросы».
— С кем встретится? — уточняет прокурор.
— Ну, с Белых.
После этого Зудхаймер прилетел на встречу с Белых, однако сам свидетель на ней не присутствовал. Рыжков рассказывает, что в мае 2014 года он, Зудхаймер и директор НЛК Василий Романюк приехали на служебной машине в правительство. Секретарша попросила подождать, затем пригласила в кабинет Белых сначала Зудхаймера — с собой у бизнесмена был портфель. Тот пробыл там минут 15-20. Потом секретарь пригласила Романюка. Через 15-20 минут пригласили и Рыжкова. Зудхаймер попросил его озвучить проблемы предприятия. Он рассказал о них губернатору.
Вернувшись в машину, вспоминает свидетель, Зудхаймер сказал: «Договоренность достигнута, друг друга мы поняли, все передали».
— А что передали? — уточняет прокурор.
— Я думаю, что деньги.
— Но он не назвал их деньгами?
— Но я уверен, что это деньги.
— Сумму не назвал?
— Сумму не называл.
Слышал ли это Романюк, свидетель не знает. Вечером в этот же день Зудхаймер улетел.
«В дальнейшем, на мой взгляд, действительно правительство пошло на диалог», — отмечает Рыжков. В конце 2014 года прошло совещание, на котором Белых дал рекоммендации по внесению изменений в проект, которые будут соответствовать видению Кировской области.
Новая попытка внесения изменений в инвестпроект подразумевала вложение порядка 3 млрд рублей в строительство завода по производству УСБ-плит. Договорились с поставщиками из Швейцарии, которые должны были сделать завод. В феврале 2015 года концепция была согласована Кировской областью, и ее отправили на согласование в Минпромторг. К тому времени отставание по лесопроизводству «убрали, догнали», и претензий со стороны департамента лесного хозяйства уже не было.
В конце 2014 года также возник вопрос о продаже 25% УК «Лесхоз», принадлежащих государству. Но поскольку у правительства денег не было, продавать долю решили через казну. Выкупили в итоге за 36 млн рублей, хотя номинально она стоила тысяч 200, говорит свидетель.
В мае 2015 года в Москве представители НЛК и «Лесхоза» были представлены чиновнику Потапкину из Минпромторга, вспоминает Рыжков. Тот сказал, что сроки изменений в проект уже прошли, но для Минпромторга было важней, чтобы были выполнены обязательства по инвестированию — то есть нужно было довести инвестиции до 350 млн рублей.
В июне 2015 года из правительства пришла бумага, где требовалось устранить отставание по инвестициям, через месяц они ответили, что требование выполнено. В июне 2015 года сумма инвестиций была порядка 415 млн — то есть с превышением инвестпроекта. На эту сумму было куплено оборудование, станки — «кстати, этот станок, он единственный в Росси, словацкий», — отремонтировано здание.
В 2015 году прошла также налоговая проверка, которая насчитала 12 млн штрафов. При этом проверяли они период, когда предприятия принадлежали Ларицкому, отмечает свидетель.
— Когда я пришел на предприятие, были слухи только, что губернатор находится в дружеских отношения с Ларицким, предыдущим владельцем компании. Это подтверждали и на предприятии, и в правительстве.
На вопрос прокурора свидетель отвечает, что лично с бывшим директором НЛК Сысолятиным знаком не был.
Больше у стороны обвинения нет вопросов. Никита Белых просит свидетеля подробнее рассказать, что именно выявила налоговая проверка.
«Выявила схему ухода от налогов путем дробления бизнеса», — говорит свидетель и долго объясняет, как это было организовано.
По его словам, предыдущий директор предприятия Крылатов написал явку с повинной о том, что он осуществлял уход от налогов, но в связи с истечением сроков давности дело было закрыто.
Рыжков рассказывает, что обсуждение инвестпроектов шло с ноября 2014 года по февраль 2015 года, но за это время правительство не давало отрицательных заключений. Свидетель рассказывает, что интересы УК «Лесхоз» в основном представлял Руслан Цуканов.
Никита Белых выясняет, что свидетель ошибся, когда сказал, что совещание, на котором обсуждался вопрос продажи доли государства в УК «Лесхоз», проходило в конце года — на самом деле оно случилось в феврале.
Никита Белых пытается объяснить судье, что инвестпроект и договора аренды лесных участков — это юридически разные документы. Прокурор возмущается, что таким образом он пытается запутать свидетеля.
— Расторжение договоров аренды влечет за собой исключение инвестпроекта из списка приоритетных? — спрашивает Белых Рыжкова.
— Нет, но влечет гибель предприятия, которому тогда этот инвестпроект вообще не нужен.
Подсудимый интересуется, в чем выразилось улучшение работы с правительством. Стало меньше штрафов, запросов, рутинной работы, плюс правительство само стало предлагать изменения, отвечает свидетель.
Белых просит его уточнить название программы по переселению малоимущих семей. Свидетель не помнит точно, поскольку оно длинное. Белых подсказывает, что это программа о расселении из ветхого и аварийного жилья. Свидетель соглашается.
Адвокат Грохотов спрашивает свидетеля про его отношение к компании «Ренегал Лимитед» к УК «Лесхоз». «Название знакомое, но пояснить не смогу». Скорее всего, она являлась собственником УК «Лесхоз» после смены собственника. О судебных спорах этой компании с УК «Лесхоз» и НЛК ему ничего не известно.
Судья спрашивает свидетеля:
— УК «Лесхоз» был исключен из инвестпроекта?
— Нет.
— Такая угроза была?
— Она всегда существовала, вплоть до момента, пока я не уволился.
— Потому что инвестпроект не исполнялся и фактически шли нарушения его условий, правильно?
— Да.
— Нужно ли было подписание каких-то распоряжений для исключения из инвестпроектов?
— Не могу сказать.
Белых спрашивает, какие вопросы в УК «Лесхоз» относились к компетенции собрания учредителей. Свидетель не помнит. Тогда он спрашивает, выносил ли Рыжков сам какие-то вопросы на это собрание. Конкретные вопросы он тоже не помнит.
У подсудимого больше нет вопросов. Адвокат Грохотов спрашивает, кто оценивал долю государства в УК «Лесхоз». «Скорее всего, независимый эксперт», по стандартным методикам оценки, вспоминает Рыжков.
Прокурор просит огласить показания, которые он давал на следствии. Судья разрешает.
Прокурор зачитывает показания от 25 июня 2016 года. В них Рыжков утверждает, что «собственником предприятия является ООО "Ремигал Лимитед" по учредительным документам» — эта фраза сегодня вызвала противоречия, потому что в суде Рыжков говорит другое.
Слышно, как в кабинете судьи звонит телефон. «Саааш! Бегом, Саш!» — кричит судья своей помощнице. Саша берет трубку, возвращается и что-то шепчет судье.
Судья Васюченко объявляет пятиминутный перерыв и уходит вместе с Сашей.
Заседание возобновляется, и прокурор целиком зачитывает протокол, где свидетель очень подробно и с детальными цифрами рассказывает о своем назначении на должность генерального директора «Лесхоза», об инвестпроекте этой компании и его выполнении.
В суде Рыжков подтверждает эти показания, называя их более полными.
Белых интересуется, за счет чего в предприятие были инвестированы 100 млн рублей? Из собственных средств, «из прибыли какой-то, скорее всего», отвечает свидетель.
Белых задает несколько вопросов, против которые протестует адвокат свидетеля, в итоге Рыжков говорит, что не знает ответ. «Насколько мне известно, Зудхаймер переговорил с Белых, после чего тот не стал расторгать договора аренды», — говорит свидетель.
— От кого вам стало известно, что он переговорил с Белых? — спрашивает Белых.
— Скорее всего, от Зудхаймера.
Подсудимый спрашивает, в чем же заключалось затягивание рассмотрения заявки по инвестпроекту, если по закону на ответ дается 30 дней. В том, что подана она была в ноябре, а рассмотрена в феврале, говорит Рыжков.
Белых обращает внимание на то, что в протоколе допроса Минпромторг перепутан с Рослесхозом. Прокурор говорит, что «оценку будем давать позже». Белых пытается привлечь внимание судьи, но она что-то смотрит в телефоне.
— Ваша честь, мы вам не мешаем?
— Не мешаете.
Следующий протокол. Там говорится про налоговую проверку и то, что в сентябре 2016 года предприятие проиграло иск в арбитраже и было признано виновным.
Но сейчас, уже в суде уточняет свидетель, все задолженности погасили.
За окном суда метель красиво вьется, передает корреспондент «Медиазоны».
Прокурор Тарасова прочитала еще протокол допроса Рыжкова. В нем говорится о том, что на совещании правительство рекомендовало внести изменения инвестпроект «Лесхоза».
Никита Белых возмущается, почему же свидетель тогда на допросе утверждал, что сказал Зудхаймеру, что шел вопрос об исключении проекта из числа приоритетных. Свидетель отвечает, что пункт о строительстве малоэтажных домов правительство не устроил, а он был главным, поэтому он сделал вывод, что речь идет об исключении проекта.
После этого обвинитель быстро зачитывает письмо на имя гендиректора НЛК и заявление прокурора в арбитражный суд.
На этом свидетеля отпускают, а судья объявляет 20-минутный перерыв.
Заседание возобновляется. В зал заходит свидетель Надежда Вячеславовна Кудрявцева, на ней черные ботинки с розовым каблуком и кулон с сердечком. Сейчас работает консультантом в отделе обращений граждан администрации правительства Кировской области. Раньше работала в секретариате нескольких губернаторов, а с Белых — с 2009 по 2016 год.
Прокурор спрашивает, где находилось ее рабочее место. Кудрявцева, улыбаясь и смотря гособвинителю в глаза, полностью называет адрес здания правительства области, вплоть до этажа. Помимо свидетеля там работало еще два секретаря. В должностные обязанности Кудрявцевой входило «обеспечение рабочего графика Никиты Юрьевича».
— А подробнее?
— Ну, составление графика, не знаю, как подробнее… Составлялись встречи, приглашались участники встреч, докладывалось о встрече Никите Юрьевичу.
— А бронирование билетов, бронирование гостиниц входило в ваши обязанности?
— Да, конечно.
— Какие отношения у вас сложились?
— Хорошие, рабочие отношения.
Никита Белых в клетке улыбается.
— Вас только рабочие отношения связывали?
— Да.
— А какие-то личные поручения Никита Юрьевич давал?
— Нет, все в рамках рабочего времени.
— Как можете охарактеризовать его?
— Только с положительной стороны. Комптетентный, грамотный, думающий. Ничего плохого сказать не могу.
Свидетель рассказывает, что в Кирове Белых жил в загородной резиденции. Там же он был зарегистрирован. На вопрос о другой недвижимости Белых отвечает, что знает о ней — квартире в Перми — только из декларации губернатора.
Номер телефона Белых наизусть назвать она не может.
Прокурор продолжает:
— Вам что-либо известно о деятельности ООО НЛК и УК «Лесхоз»?
— Ну, названия знакомы. Суть деятельности не знаю.
— Вам известны руководители и учредители этих компаний?
— Ну, на тот момент я знаю, что какое-то отношение имел Ларицкий.
— Это какой год?
— 2015-2016.
— Как часто Ларицкий посещал Никиту Юрьевича?
— Не помню. Не думаю, что часто.
— Ну это раз в полмесяц, раз в полгода?
— Не помню.
— Вам известно, какие отношения связывали Ларицкого и Никиту Юрьевича?
— Я могу судить только о рабочих отношениях, если встречи были в правительстве.
— Фамилия Зудхаймер вам изестна?
— Ну да… На слуху. Тоже в связи с этими предприятиями.
— А как часто он посещал правительство?
— Ну, я его не видела.
— А известно ли вам, какие отношения связывали Зудхаймера с Никитой Юрьевичем?
— Нет.
Прокурор спрашивает, составяла ли когда-нибудь свидетель графики встреч губернатора с Зудхаймером и Ларицким. Кудрявцева составляла, но что именно — не помнит. Про Цуканова знает, что он — гендиректор НЛК. О Рыжкове и Романюке никогда не слышала.
— Выезжал ли Белых в Латвию в апреле 2016 года?
— Ну, он туда ездил, но я не помню по датам.
— Часто ездил?
— Несколько раз.
— А билеты вы бронировали?
— Не помню уже.
— 23 июня 2016 года, если вы помните, какие планы были у Никиты Юрьевича, и занимались ли вы их организацией?
— Я поясню, что московскими встречами у нас занималась секретарь московского представительства, ими занималась Катанкина Татьяна. Конкретно с кем были встречи 23 июня, я не помню. Графики были плотные всегда, встреч было много, поэтому не помню.
— Известно ли вам, где останавливался Никита Юрьевич, когда прилетал в Москву?
— Да, отель Marriott Courtyard.
— Всегда там?
— Ну да.
— Кто занимался бронированием?
— Я.
— 24 июня 2016 года он останавливался?
— Я не помню, но могу предположить, что да, потому что у нас между правительством и Marriott был договор заключен. Но я не помню.
— Как надолго Белых задерживался в Москве, когда у него были визиты туда?
— По мере необходимости.
— Неделю, две, три?
— Ну он почти все время находился в Кирове. Командировки были кратковременными.
— Слышали ли вы от Никиты Юрьевича понятие «площадки для налоговых служб»?
— Нет.
— Понятно. Кто из инвесторов либо учредителей, либо руководителей мог в свободном доступе попасть на прием… Как вообще доступ к губернатору происходил? Или была процедура?
— Да, конечно, была определенная процедура. Во-первых, встречи назначались по поручению Никиты Юрьевича. Если ему нужно встретиться, он говорил мне, встреча согласовывалась. А если со стороны кто-то просил встречи с ним, то я вечером, когда отчитывалась о выполненных за день задачах, говорила ему, кто просил о встрече. И он согласовывал.
— Без вашего ведома кто-то мог зайти в кабинет к Никите Юрьевичу?
— График у него был очень плотный, то есть такого, чтобы кто-то протиснулся между встречами и совещаниями — такого не могло случиться. Ну если только кто-то из его заместителей.
Официально правительство работало с 9 до 18, отвечает Кудрявцева прокурору, но Белых приходил на работу в 8 утра и уходил очень поздно, работая по 12 и больше часов.
У прокурора больше нет вопросов. Никита Белых спрашивает, как часто он отказывал во встречах, когда на встречу хотел попасть кто-то из руководителей предприятий? Отказов почти не было, говорит свидетель.
Белых просил рассказать, как проходила работа с почтой. Ей занималась другой секретарь, говорит Кудрявцева: почта готовилась за день, потом на следующий день проходило подписание писем, объемы были очень большими. Подписывал их Белых в присутствии кого-либо из секретарей.
— А для чего требовалось присутствие?
— Ну с моей стороны для того, чтобы разъяснить, внести какую-то конкретику.
— Сколько мы обычно подписывали?
— Работе с почтой отводилось час, полтора, два каждый день. Это мы делали после окончания рабочего дня.
— За этот период вы замечали, что я приобретал дорогие вещи или тратил деньги на что-то повседневное?
— Нет.
Адвокат Андрей Грохотов просит свидетеля описать помещение кабинета губернатора — как располагаются комнаты. Она рассказывает: поднимаемся на 5 этаж, заходим в кабинет 512, там приемная, из приемной две двери — направо, к помощнику, и налево, к губернатору.
В 2012 году в приемной работала она и Татьяна Смирнова, а помощником — Татьяна Катанкина.
— То есть Катанкина контролирвоала процесс входа?
— Ну, не контролировала, но если возникала необходимость, она согласовывала. Если какой-то неожиданный посетитель.
В 2014 году там работали те же люди.
Грохотов спрашивает, кто оставался по окончании рабочего времени: все, и помощник, и секретари.
— То есть такая ситуация возможна, что после 18 часов посетитель приходит, а в помещении только Никита Юрьевич?
— Нет.
— То есть кто-то обязательно встретится по пути к губернатору?
— Да.
Белых спрашивает, проводил ли он совещания у себя в кабинете. Свидетель отвечает, что для этого у них был отдельный кабинет, а в кабинете губернатора было бы неудобно, потому что там стол «весь забит бумагами, какими-то документами, места не так много».
— Как часто происходили у меня встречи с предпринимателями, руководителями предприятий?
— Я не знаю, не помню. Ну, часто, — после раздумья отвечает свидетель.
— Встречи с Ларицким, Зудхаймером, проходили чаще, чем с другими предпринимателями или нет?
— Зудхаймера я не видела вообще, Ларицкого видела редко, ну, гораздо реже, чем с другими предпринимателями.
— А с кем чаще виделся, назовите фамилии какие-нибудь?
— Ну… Сейчас не вспомню.
— Когда я уезжал в отпуск и в командировки, я выбирал билеты бизнес- или эконом-класса?
— Ну, разные.
— Ну чаще какие?
— Чаще бизнес… — неуверенно отвечает свидетель, прокурор ухмыляется.
— Ну это в командировках, а в личных поездках, в отпуск?
— В личных чаще эконом… Не помню.
Белых продолжает:
— Польовался ли я сейфом, который находился у меня в кабинете, или я просил использовать сейф помощника?
— Ну, про ваш сейф ничего не могу сказать, а в нашем сейфе лежали документы, необходимые мне для работы.
— Передавал ли я вам награды, почетные знаки?
— Ну да.
— То есть они у вас хранились?
— Да.
Вопросы задает прокурор Тарасова:
— Камеры наблюдения в приемной стоят?
— Насколько мне известно, нет.
— А в кабинете Белых?
— Не знаю.
— Визуально вы его хорошо помните?
— Да.
— Помните камеры?
— Нет.
— У вас обед был?
— Конечно.
— А где вы обедали?
— В столовой на первом этаже.
— Сколько по графику обед должен длиться?
— По графику 48 минут. А так минут 15 хватало.
— Вот вы сейчас сказали, что мимо вас никто не мог пройти. А по личным нуждам вы отлучались?
— Конечно.
— И у меня крайний вопрос. Вы можете утверждать, что Никта Юрьевич не проводил никогда совещаний в своем кабинете?
— Ну нет.
— У меня все, ваша честь! — торжественно машет головой прокурор.
На вопрос судьи Васюченко свидетель отвечает, что ей неизвестно, чтобы был постоянный пропуск в правительство у лиц, в нем не работающих. Для этого оформлялись разовые временные пропуски.
— А бывали такие случаи, когда предпиниматели как-то без уведомления приходили к губернатору, может, какие-то приемные часы?
— Ну все согласовывалось через Никиту Юрьевича.
— Ну вот к вам поступила просьбе о встрече, дальше что?
— Согласовываю с Никитой Юрьевичем.
— По каждой кандидатуре?
— Да, конечно.
— И часто он отказывал?
— Практически никогда, со всеми встречался.
График составлялся на две недели вперед и корректировался по мере изменения планов, рассказывает свидетель. Фамилии людей, котоыре наиболее часто ходили на прием к Белых, свидетель назвать не может.
Людей, у которых был постоянный пропуск в правительство, но не работающих в правительстве, она тоже назвать затрудняется. Никита Белых из своей клетки объясняет, что многие члены заксобрания, у которых есть пропуска, они же одновременно и предприниматели. Поэтому у многих предпринимателей пропуска были.
Вопросов больше нет. Прокурор просит огласить показания, которые свидетель давала на следствии, — в связи с противоречиями со сказанным в суде. Судья разрешает, и прокурор зачитывает показания — в них несколько подобнее и с датами рассказывается о поездках Никиты Белых в Москву и указывался состав некоторых делегаций от Кировской области.
Белых спрашивает:
— Вы не помните, как я обедал и сколько на это времени тратил?
— Можно сказать, что не обедали совсем, чтобы время не тратить.
— Что вы можете сказать о состоянии моего здоровья, вызывал ли я врачей?
— Проблемы со здоровьем были, наблюдались у врача-эндокринолога, и у некоторых других. Ежедневно принимались лекарства, измерялся уровень схаара.
— Врачи ко мне вызывались?
— Да.
— С какими проблемами?
— Ну я так понимаю были проблемы с повышенным артериальным давлением и повышенным уровнем сахара.
Судья спрашивает, знаком ли свидетельнице Сергей Щерчков. Знаком. Судья:
— Как личность можете его охрактерзовать? Были ли у него какие-то пристрастия, к алкоголю и так далее?
— Про пристрастия мне ничего не известно, как человек, ну, ничего не могу плохого сказать.
— А известен ли вам Сысолятин?
— Ну, Сысолятин был членом Совета Федерации, потом был заместителем председателя правительства, при прежнем губернаторе, воооот. И все. Может, и НЛК какое-то время возглавлял, я не помню.
— А он как часто к Никите Юрьевичу приходил?
— Нечасто. Я не видела, не помню.
— А фамлиия Судгаймер вам известна? — судья спрашивает, произнося фамилию немецкого бизнесмена так, как она указана в материалах дела.
— Мне известна, но я ее знаю как «Зудхаймер».
— А что это за личность?
— Я не знаю. Знаю, что была с ним встреча в Москве.
— А в Кировской обалсти?
— Я не видела его.
— Не видела, или не помните?
— Не видела, не помню, не знаю.
— Ну, могла быть это встреча, о которой вы не помните?
— Ну, может, не знаю.
Судья спрашивает, кто вел протоколы рабочих совещаний. Свидетель объяснет, что протокол вели сотрудники того министерства, по профильному вопросу которого проводилось совещание. Судья спрашивает, почему в одних протоклах записывается, кто выступал, а в других только — что решили. Свидетель объясняет, что это остается на усмотрение того, кто ведет этот протокол.
— Бывало ли, что протокол возвращался за недочеты?
— Ну, я с почтой не работала, не знаю.
Свидетеля отпускают.
Адвокат Грохотов заявляет ходатайтсво об истребоваини документов оперативного учета. В ходатайстве говорится, что Якубук рассказывал в суде об оперативно-розыскном мероприятии «Наблюдение», и что это не совпадает со словами Зудхаймера о том, что он в органы обратился самостоятельно и только в начале июня 2016-го.
— Возникает вопрос, что за мероприятия проводились в апреле 2013 года, то есть до того, как было озвучено даже требование о взятке, по словам Зудхаймера. Это укладывается в версию Никиты Юрьевича о том, что был оговор, — говорит защитник.
Он просит суд обратить внимание на то, что дел оперативного учета может быть несколько. Защиту интересуют все эти дела.
Судья говорит, что она посмотрит по датам и разрешит это ходатайство на следующем заседании.
Второе ходатайство адвоката связано с продолжением допроса Юрия Зудхаймера. Защитник достает «Новую Газету».
— Было проведено журналисткое расследование, в рамках которого есть информация для дела. Это расследование было с интервьюированием Зудхаймера, и оно противоречит тем показаниям, которые дает Зудхаймер. В статье скзано о том, как и когда Зудхаймер по поводу Белых обаратился в правоохранительные органы. Он говорит там, что это был 2014 год, что он общался с оперработником Тарабаркиным, который посоветовал ему записывать встречи с Белых. У нас это подтверждается в материалах дела, потому что Тарабаркин присутствует при выдаче записей, которые производили оператвиники, следователю. Также из него следует, что Зудхаймеру было предложено написать заявление на Белых. Он ходил в ФСБ по вопросам преследования Ларицкого и Золотова, и в ходе обсуждения ему предложили написать заявлкение на Белых, — объясняет Грохотов.
По его словам, Зудхаймер в тексте «поясняет, каким образом взаимодействовал, есть все фамилии». Журналист готов дать показания в суде, отмечает защитник.
Речь идет о публикации «Чтобы решить вопрос, нажмите "решетку"». Адвокат просит приобщить газету с этим текстом. Прокурор выступает против — по ее словам, публикация получена с нарушением УПК. Суд удовлетворяет ходатайство о приобщении, отмечая, что оценку этому доказательству даст в другой стадии.
На этом заседание заканчивается. Следующее в пятницу, 8 декабря в 12 часов. На заседании допросят Алексея Пыхтеева и Владимира Сысолятина (по видеосвязи).
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке