Вечером 26 марта Следственный комитет сообщил, что против экс-министра по вопросам открытого правительства Михаила Абызова возбуждено уголовное дело о создании преступного сообщества и мошенничестве на 4 млрд рублей. По данным РБК, в задержании Абызова участвовали сотрудники ФСБ.
Обвиняемыми стали еще пять человек — Николай Степанов, Максим Русаков, Галина Фрайденберг, Александр Пелипасов и Сергей Ильичев. Их действия квалифицировали по частям 2 и 3 статьи 210 УК (участие в преступном сообществе или его создание) и части 4 статьи 159 УК (мошенничество в особо крупном размере). Никто из них не признал вину, а Ильичев не был задержан, поскольку находится за рубежом.
По версии следствия, еще будучи министром, Абызов с соучастниками обманул акционеров «Сибирской энергетической компании» и ОАО «Региональные электрические сети», которые производят и поставляют электроэнергию в Новосибирской области. В результате обвиняемые похитили у компаний 4 млрд рублей и вывел их за рубеж, утверждают в СК.
«Абызов и названные лица поставили под угрозу устойчивое экономическое развитие и энергетическую безопасность ряда регионов страны», — настаивают в СК.
Источник «Интерфакса» рассказал, что оперативники выманили Абызова в Россию из-за рубежа, где он жил последнее время.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сообщил, что Владимира Путина заранее уведомили об уголовном деле в отношении бывшего министра.
Находясь в ИВС, Абызов рассказал, что силовики, которые задерживали его, действовали «корректно, уважительно и качественно».
Абызов был министром по вопросам открытого правительства с 2012 по 2018 год. В новом составе правительства, куда Абызов не вошел, такая должность была упразднена.
В суде уже находится адвокат Александр Аснис, который представляет интересы Абызова. Защитник стоит с несколькими людьми в деловых костюмах. Аснис пришел в суд с адвокатами своей коллегии Сергеем Дроздой, Русланом Кожурой и Екатериной Ипполитовой.
Аснис общается с собравшимися журналистами. Он говорит, что Абызов находится в рабочем настроении, хотя у него стресс как у любого человека. По мнению защитника, Абызов в хорошей форме. Адвокат не может комментировать информацию о том, что экс-министра выманили в Россию, но он не подтверждает, что Абызова задержали в аэропорту — его задержали дома, куда утром 26 марта приехал представитель Следственного комитета.
«Очень бы не хотелось, чтобы Басманный суд оказался в числе тех, кто продолжает прислушиваться к <...> представителям следствия и Генпрокуратуры, — продолжает разговор с журналистами адвокат Аснис, отмечая, что в случае Абызова речь идет о бизнес-конфликте, который должен решаться в гражданском судопроизводстве. — Есть иные установленные законом меры пресечения. Он не убийца, не насильник, не наркодилер, он гражданин России, на тот момент занимавший высокий пост, не имеющий отношения к тому, что вменяется ему и иным лицам. Он не совершал того, что ему пытается инкриминировать следствие».
Адвокат уточняет, что защита будет просить о мере пресечения, не связанной с лишением свободы.
Затем у Асниса спрашивают, считает ли он дело политическим. «У меня нет основания для такого утверждения, — отвечает адвокат. — Это бизнес-конфликт, которому придан статус уголовного преступления».
Отвечая на вопрос корреспондента «Медиазоны», адвокат Аснис не подтвердил, что Абызова выманили в Россию из-за рубежа.
«[Информация о том, что оперативники выманили экс-министра из-за рубежа в Россию] не соответствует действительности. Он постоянно проживает в России, как все мы, он уезжает на отдых, в командировки. Постоянно живет в России. Все слухи, что он приехал откуда-то для решения каких-то вопросов, что его кто-то куда-то выманил — они не соответствуют действительности», — сказал адвокат Аснис «Медиазоне».
Затем, выступая уже перед всеми присутствующими в суде журналистами, Аснис уточнил, что бывший министр бывал за рубежом только с кратковременными поездками. С момента отставки из правительства Абызов живет в России, добавил защитник.
В Басманном суде появился бывший глава «Роснано» Леонид Меламед. Он общается с адвокатами Абызова. Экс-глава «Роснано» был коллегой Абызова в РАО ЕЭС.
Меламед сам в 2015 году стал фигурантом уголовного дела о растрате 220 млн рублей госкорпорации. В конце 2017 года его дело передали в суд, но затем вернули в прокуратуру. После этого Меламеда отпустили из-под домашнего ареста.
Самого Абызова пока не привели в зал суда.
В зал позвали адвокатов Абызова. Агентство «Москва» сообщает, что самого Абызова уже доставили в здание суда, однако в зал его пока не заводили.
В зал, наконец, пустили пишущих журналистов. Около двух десятков корреспондентов не смогли попасть в зал, поскольку им не хватило места; для них организовали трансляцию на телевизоре в коридоре.
Абызов сидит в клетке. Ходатайтство об аресте будет рассматривать судья Наталья Дударь.
Бывший министр встает, представляется, он называет свои личные данные. Гражданство у него российское, он холост, но состоит в гражданском браке. У него трое несовершеннолетних детей: 2004, 2011 и 2018 годов рождения.
На момент задержания Абызов не работал. На вопрос о прописке экс-министр берет бумаги, листает их и потом называет адрес. Ранее он не был судим. Задержан 26 марта.
Абызов вновь садится на скамью.
У сторон нет отводов. Судья разъясняет Абызову права.
Встает следователь. Он начинает зачитывать ходатайство об аресте. Следователя плохо слышно, в том числе из-за клацания клавиатуры секретаря.
Дело возбуждено 25 марта, сказано в постановлении. Следователь говорит, что Абызов задержан 26 марта, ему уже предъявлено обвинение. Обоснованность обвинения полностью подтверждается показаниями потерпевшего — корреспонденту «Медиазоны» не удается расслышать фамилию — и другими материалами. Нахождение на свободе может препятствовать уголовному производству, Абызов может скрыться от следствия и суда и обвиняется в совершении тяжкого и особо тяжкого преступления, приводит следователь стандартные аргументы.
Следователь читает с бумажки, что Абызов может вступить в контакт с другими участниками преступления, принять меры по уничтожению доказательств. Также следователь обращает внимание на то, что Абызов владеет недвижимостью в Италии и Великобритании. Поскольку Абызов много лет занимал высокую должность, он обладает связями в правоохранительных органах, говорит следователь.
Он упоминает наличие нескольких заграничных паспортов и сообщает, что 27 марта Абызов планировал вылететь в Белград.
По мнению следователя, избрание другой меры пресечения невозможно. Он добавляет, что преступление Абызова не относится к совершенным в сфере предпринимательской деятельности и преследовал исключительно цель преступлного личного обогащения.
Следователь просит заключить Абызова под стражу на месяц и 29 суток, то есть до 25 мая
Абызов встает со скамьи и также начинает читать по бумажке: «Ваша честь, с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого я ознакомился вчера поздно вечером. Из-за расплывчатости формулировок я не могу обсудить обвинение».
Судья Дударь прерывает Абызова и говорит, что об обвинении сейчас речи не идет.
— Могу лишь уверенно сказать, что с предъявленным обвинением я категорически не согласен, — все же продолжает Абызов. — Виновным себя не признаю. Преступных действий не совершал. Служебное положение министра, безусловно, не использовал. Готов активно сотрудничать со следствием. Заверяю суд, что не скроюсь от следствия и суда, не буду угрожать. Прошу избрать меру пресечения, которая позволит мне общаться с членами семьи, заботиться о престарелой матери и заниматься воспитанием несовершенных детей.
— Несовершеннолетних? — уточняет судья.
— Ну, может быть, и несовершенных пока.
Теперь выступают защитники Абызова. Адвокат Сергей Дрозда говорит, что нужно убедиться, что следствие представило достаточные доказательства причастности обвиняемого, но такие данные следователем не представлены. Исходя из предъявленного обвинения, не установлено само событие преступления, настаивает защитник.
«Под событием преступления подразумеваются место и время его совершения. Говорить об этом не приходится. Если следователь указывает, что конкретные действия произошли в Москве или Новосибирске, надо указать, где они были. Это нарушает право на защиту нашего подщзащитного, поскольку лишает его возможности заявить алиби», — считает адвокат.
«Вчера вообще был нонсенс, он заявил, что не понимает, в чем его обвиняют. Мы стали говорить, ну как же так, вы не указываете время, но следователь нонсенс допустил: "Вообще-то понятие алиби упоминается всего один раз в статье УПК". Считаем, что само событие преступление пока не установлено. Как же можно говорить о причастности?» — продложает выступление адвокат Дрозда.
Адвокат Дрозда продолжает: «Далее, мы изучили материалы следствия, там есть показания некоего господина Акопяна, который признан потерпевшим».
Судья Дударь поправляет защитника: Акопян — свидетель.
«Ну во всяком случае он говорит, что ему был причинен ущерб, — отвечает адвокат. — Его фамилия упоминается просто в числе ряда тех руковдителей, которые осуществляли руководство определенными юридическими лицами. В одном из томов есть материалы оперативной деятельности в виде прослушивания телефонных переговоров, в том числе один с участием нашего подзащитного. Но ни в одном не зафиксировано, что подзащитный давал указание по совершению сделки. В одном из материалов он говорит что-то "в интересах бенефициаров", не упоминая фамилии».
Защитник утверждает, что Абызов не занимался бизнесом, будучи министром: «То обстоятельство, что он был министром, не может быть основанием для предъявления обвинения. Он в соответствии с законом передал свой бизнес юрлицам, и того, что это было фиктивным, без доказательств говорить нельзя. Такие доказательства не представлены».
Также он спорит с тезисом следователя, что деятельность Абызова не была предпринимательской: «Следователь сказал, что деятельность не относится к предпринимательской. А зачем тогда была введена соответствующая ответственность "в сфере предпринимательской деятельности" — понятно, что участники преследуют преступные цели, но это не может быть основанием для того, чтобы деятельность не подпадала под определение предпринимательской».
Адвокат Дрозда продолжает аргументировать, почему нужно отклонить ходатайство об аресте, и предлагает отпустить Абызова под залог в миллиард рублей:
«Не представлено доказательств, что он может скрыться от следствия и суда. Нет доказательств, что он будет оказывать давление. Просто сделать вывод о том, что никакая другая мера пресечения не сможет обеспечить выполнение задач по обеспечению явки для выполнения следственных действий и лишить воможности оказывать давление — это является недостаточным. В 2018 году родился ребенок, жена занимается уходом, никакой возможности оказать помощи нет. У него престарелая мама 1933 года рождения. Защита полагает, что может быть избран либо домашний арест, либо залог в размере 1 млрд рублей».
Следующим выступает адвокат Руслан Кожура: «Ваша честь, я коротко. Полностью поддерживаю доводы коллеги. Хочу только обратить внимание на некоторые вещи, которые с моей точки зрения никогда не лишне напомнить. Следствие вышло с ходатайством о существенном ограничении прав и свобод, с самой жесткой мерой пресечения. Ограничение указанных свобод должно задаваться чрезвычайными обстоятельствами».
Защитник утверждает, что следователи фактически не обосновали избрание меры пресечения. «В то же время ограничение и лишение фактически свободы должно быть соразмерно тем рискам и угрозам, которые несет пребывание Михаил Анатольевича на свободе», — говорит адвокат. — Что имеем на самом деле. Мы имеем у следователя мантру, которая переходит из одного постановления в другое вне зависимости от лиц, только фамилия меняется, что нахождение Абызова на свободе может препятствовать, что Абызов может скрыться — это нарисована абсолютно дидактическая ситуация. Никакой реальной ситуации, никаких конкретных данных о том, что он может эти вещи делать, в материале не представлено».
Он говорит, что к «эмоциональному состоянию» и «паническим настроениям следствия» можно относиться с сочувствием, но есть Конституция. Нет никакой реальной опасности, что он скроется, будет уничтожать доказательства, настаивает защитник: «Следствие пытается вынудить суд на основании одной лишь тяжести обвинения».
Абызов лишается презумпции невиновости, будет содержаться в СИЗО без приговора суда, установившего виновность, считает адвоат Кожура.
Адвокат Кожура просит отказать в ходатайстве и назначить либо домашний арест, либо залог. Адвокат просит приобщить свидетельства о рождении детей Абызова, медицинкие документы его матери.
«Это очень больной и престарелый человек, ей нужен уход, который оказывал ей сын, постоянно проживающий в Москве — было бы очень гуманно предоставить ему возможность не лишая свободы дать ему возможность ухаживать за матерью», — комментирует адвокат.
Защитник также просит приобщить документы о награждении Абызова президентом орденом Дружбы и правительством — медалью Столыпина первой степени.
В пакете документов также есть связанные с недвижимостью — кадастровые выписки с адресов в Москве и Барвихе. «С учетом того, что наступает летний сезон, жарко достаточно будет, было бы предпочтительней, чтобы он в летний период времени находился на даче в Барвихе, а не в московской квартире», — рассуждает адвокат. Абызов на этом моменте смеется и переглядывается с родными.
Далее адвокат Кожура говорит, что есть поручительства за Абызова от «его товарищей», в том числе тех, кто занимается благотворительностью. «Мы не просим о такой мере, как личное поручительство, но просим суд учесть, что эти уважаемые люди написали о нем несколько хороших слов», — уточняет защитник.
Так, Александр Волошин, руководитель администрации президента в 1999-2003 годах, написал, что лично знает Абызова уже 20 лет «как порядочного человека и управляющего». Он лично ручается, что Абызов будет являться по вызовам. «Мы все знаем этого государственного деятеля», — добавляет адвокат.
Другой поручитель — бывший вице-премьер Аркадий Дворкович. Он лично знает Абызова как честного человека, описывает его карьерный путь и просит не избирать меру пресечения в виде взятия под стражу.
В числе поручителей также заместитель председателя Внешэкономбанка Наталья Тимакова, учредитель фонда «Вера» Нюта Федермессер, которая пришла на заседание; учредитель фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматова, попечитель фонда «Дети-бабочки», актриса Ксения Рапоппорт, председатель правления «Роснано» Анатолий Чубайс. Последний указал, что работал с Абызовым в в РАО ЕЭС, и с участием Абызова рекордно быстро изменилась энергетическая отрасль энергетики.
Кроме того, обязательство о внесении залога подписал бизнесмен Роман Троценко, который готов поручиться за Абызова и передать 1 млрд рублей.
Теперь выступает адвокат Алексей Кирсанов: «Мое выступление в форме ходатайства в порядке статьи 107 УПК (домашний арест)». Затем он ссылается на часть 1 статьи 108 УПК, согласно которой заключение под стражу избирается только в исключительных случаях.
«Первое — домашний арест при современных способах контроля полностью исключает возможность побега. Второе — круг лиц ограничивается близкими родственниками и адвокатом. так что говорить о каком-то давлении на свидетелей нельзя. Третье — уничтожение улик при домашнем аресте также полностью исключается, во всех необходимых местах уже проведены обыски. Четвертое — возможность продолжить заниматься преступной деятельностью — это физически невозможно, преступление было совершено в 2014 году, я цитирую, "в результате использования доминирующего положения обвиняемого в ряде структур". Таким образом, домашний арест полностью соответствует и задачам уголовно-процессуального закона».
Адвокат также обращает внимание на то, что преступление было ненасильственным. Затем он добавляет, что место регистрации Абызова находится «в пределах одного подъезда», где живет его мать.
Следующим слово берет адвокат Александр Аснис: «Было бы очень прискорбно, если бы это уголовное дело стало еще одним примером невнимательного отношения следствия и органов прокуртуры и, я надеюсь, не суда. Недопустимо, чтобы в споре хозяйствующих субъектов бизнес-конфликты решались с помощью правоохранительных органов»
Защитник ссылается на президента Владимира Путина, который говорил о недопустимости преследования бизнеса.
«Недопустимо применение меры пресечения в виде заключения под стражу вовсе не из оснований, вытекающих из закона. Стандартные клише, обычный набор оснований — приведено абсолютно бездоказательно. Ни один из документов, представленных суду, не доказывает причастность Михаила Анатольевича к совершению преступлений. Ни один из материалов, ни один из документов не доказывает того, что Михаил Анатольевич собирался скрыться. Указано, что 27 числа он собирался лететь в Белград — а что? Если взять загранпаспорт, там масса отметок, как он вылетал из страны и влетал обратно. Совсем недавно он вернулся из-за рубежа. Почему вылет в Белград рассматривается как доказательство того, что он собирался скрыться? Он понятия не имел, что проводится доследственная проверка, и поездку в Белград по делам планировал заранее. Формальный подход в надежде на то, что тяжесть обвинения [перевесит]", - резюмирует адвокат.
Аснис добавляет, что такой подход следствие использует для оказания давления на обвиняемого.
Защитник просит судью обратить внимание на заслуги Абызова перед страной: «Очень уважаемые в нашей стране люди, и некоторые из них смогли найти возможность присутствовать в этом заседании, просят суд не применять к нему меру пресечения в виде заключения под стражу, ручаясь, подчеркиваю, что он будет являться по требованию следствия, будет содействовать в расследовании уголовного дела».
Адвокат Аснис говорит, что вчера Абызов весь день провел дома на обыске, а вечером его повезли в СК: «Жесткие сроки, в которые невозможно изучить обвинение детально». Абызов не признает вину, но готов помочь следствию «разобраться с ошибочными выводами о его причастности к совершению тяжких и особо тяжких преступлений», объясняет защитник.
«Для чего же заключать под стражу, еще и в условия следственного изолятора "Лефортово", куда так любит СК помещать особо важных обвиняемых, куда попасть-то невозможно? — говорит защитник. И вы прекрасно знаете. Находиться там для лица это значит практически лишиться возможности общения с защитником, который может туда попасть два раза в месяц».
Аснис повторяет, что Абызов под домашним арестом не сможет общаться с другими лицами: «Ну, не сможет, и бог с ним, зато сможет полноценно работать с защитой, сможет прибыть в СК для допросов, для очных ставок, чего нельзя выполнить в условиях СИЗО, куда попасть невозможно из-за очередей — туда и следствие попасть не может, что уж говорить про адвокатов».
Адвокат Аснис заканчивает свое выступление: «Он (Михаил Абызов — МЗ) является собственником квартиры, в которой может отбывать меру пресечения в виде домашнего ареста, либо здесь присутствует господин Троценко, который готов внести залог в размере 1 млрд рублей, который будет гарантировать, что Михаил Анатольевич не допустит нарушений, которые позволят этот залог обратить в доход государства».
Теперь защитник просит дать слово самому Абызову.
Znak.com замечает, что во время выступления защитников экс-министр посылает воздушные поцелуи супруге: «Михаил Абызов переглядывается со своей гражданской женой Валентиной Григорьевой, улыбается ей и шлeт воздушные поцелуи».
Абызов снова берет слово: «Поддерживаю ходатайства защиты. Правильно было сказано, что вчера для меня начался новый этап жизни, новая система координат. Заседание для меня необычно, и я не могу ориентироваться, но я быстро учусь. Спасибо, что дали возможность высказаться.
Я хотел бы поблагодарить своих друзей, родных, поручителей. Это большая честь и приятно, что такие люди обратились к суду с просьбой об избрании меры пресечения, отличной от содержания под стражей.
Здесь говорилось, что у нас со следствием разные цели: я вчера при первой встрече руководителю следственной группы Степанову сказал, что у нас цель одна — установить истину. Я в этом заинтересован, чтобы доказать свою невиновность и защитить свою репутацию. Я принимаю ответственность за необъективные и ложные показания и прошу отметить, что я всячески буду содействовать следствию.
С другой стороны, я понимаю, что следствием при предъявлении обвинения выбрана логика характеристики деяний по двум уголовным статьям: 159 и 210. 159-я — это экономическая статья, мошенничество, 210-я — предъявленное мне обвинение характеризует меня как человека, который организовал преступное сообщество и руководил им. На тяжесть этой статьи следствие упирает, наказание от 15 до 20 лет лишения свободы. Очевидно, что следствие использует тяжесть, чтобы оказать давление на рассмотрение ходатайства в суде.
С другой стороны, я понимаю, что сейчас решается вопрос исключительно процессуальный, тем не менее хотел бы обратиться к содержанию. Следствие утверждает, что я стал лидером и организатором преступного сообщества на основании оперативной разработки, в рамках которой зафиксирован мой звонок [другому обвиняемому Николаю] Степанову, и даже не ему, а охраннику. Он мой друг, друг моей семьи, и факт контакта с ним не подтверждает мои действия по созданию преступного сообщества. Иных доказательств в деле нет.
С другой стороны, потерпевшие и пострадавшие, которые обратились с заявлениями, владеют десятыми тысячными долями собственности. То есть любой миноритарный акционер может обвинить в мошенничестве руководителя — а я там ошибочно указан как гендиректором RU-COM, а я был председателем совета директоров. Любой человек, который купил одну акцию может обвинить руководителя в руководстве преступным сообществом на основании того, с кем он контактирует?».
Абызов пылко продолжает: «До июня 2018 года я находился на государственной службе. Почему так важна позиция защиты: дайте четкие обстоятельства, при которых обвиняемый совершил преступление, которое ему вменяется. Потому что в этот период времени я находился на госслужбе, в рамках которой запрещено заниматься любой предпринимательской деятельностью, необходимо передать все свои акции в доверительное управление, что в рамках закона я строго сделал и строго соблюдал, что подтверждалось неоднократными проверками соответствующих инстанций.
С другой стороны, мое рабочее место находилось в Белом доме, в правительстве Российской Федерации. С девяти утра и до поздней ночи ежедневно я находился на работе, что могут подтвердить сотрудники ФСО, которые ведут соответствующий журнал. Легко проверить, где я находился: я находился и работал в формате режимного объекта, что могут подтвердить абсолютно независимые представители правоохранительных органов.
У следствия почему-то нету моих загранпаспортов. Не имею видов на жительства, гражданств, не имею никаких документов, которые могут мне позволить пересечь границу РФ. Если следствие ими не располагает, то они были потеряны. Что было необходимо сдать, я сдал.
Я обязуюсь взимодействовать со следствием, чтобы найти истинные обстоятельства, чтобы защищить свое честное имя. Спасибо».
Следователь выступает против домашнего ареста и залога.
Теперь Дударь оглашает материалы дела. Они представлены в трех томах. Постановление о привлечении в качестве обвиняемого, протокол допроса Чернышова в качестве потерпевшего, протокол допроса свидетеля Акопяна, выписки из реестра владельцев ценных бумаг, справки о результатах оперативно-розыскных мероприятий «наведение справок», некие данные о бенефициаре Абызове, распечатка разговоров, результаты оперативно-разыскной деятельности, рапорт сотрудника службы экономической безопасности ФСБ (в нем приводятся слова помощника Абызова по хозяйственным вопросам Широкова: «Через крышу есть проход в квартиру». «Со слов Широкова, данная квартира используется Абызовым для приема гостей; в ней имеется просторная обеденная зона», — зачитывает судья). Абызов активно занимается спортом, является охотником, обладает обширными связями в силовых структурах, владеет оружием, говорится в материалах.
Упоминается компания, зарегистрированная на Британских Виргинских островах, бенефициаром которой выступает Абызов. Также в материалах есть заключение специалиста о наличии вреда по экономическим интересам.
Судья Дударь заканчивает оглашать документы и уходит в совещательную комнату.
Судья Наталья Дударь возвращается в зал. Она зачитывает постановление: пересказывает фабулу обвинения, позицию следователя, прокурора и защитников Абызова.
Ходатайство следствия подлежит удовлетворению, так как обвиняемый может скрыться или оказать давление на следствие, читает Дударь.
Дударь заключает экс-министра Абызова под стражу до 25 мая.
Абызов выслушивает ее решение, смотря строго перед собой. На его правой кроссовке на белой кромке подошвы ручкой нарисовано сердечко.
На последних словах судьи бывший министр подмигивает Валентине Григорьевой; когда приставы приглашают слушателей на выход, она шепчет в сторону клетки: «Люблю!» и показывает ободряющий жест рукой (💪).
На вопрос журналистки, собирается ли он обжаловать решение об аресте, Абызов утвердительно кивнул.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке