По этому делу осуждены трое фигурантов: Артем Камардин, Егор Штовба и Николай Дайнеко.
Изначально против них возбудили дело об унижении членов «вооруженных формирований ЛНР и ДНР». Всех троих после задержания отправилив СИЗО.
В марте им добавили обвинение по вступившей в силу в 2022 году статье о призывах к антигосударственной деятельности. По версии следствия, Камардин прочитал стих с рекомендацией не брать повестки и не ходить по ним в военкомат. Штовбу и Дайнеко привлекли в качестве соучастников.
Дайнеко заключил досудебное соглашение со следствием, дал показания против других фигурантов — Артема Камардина и Егора Штовбы, после чего его дело выделили в отдельное производство и рассмотрели за два дня в закрытом режиме. Его приговорили к 4 годам колонии.
Когда прокуратура заставила его дать показания на суде у товарищей, Дайнеко не смог ответить на вопросы так, как хотела гособвинительница, и признался, что боится противоречить нужным ей показаниям.
Артем Камардин и Егор Штовба улыбались в тот день Дайнеко и махали ему рукой, пытаясь поддержать.
Их осудили по статье о призывах к деятельности, направленной против безопасности государства, и в возбуждении ненависти или вражды, а равно унижении человеческого достоинства — за стихи, которые они читали. Обвинение считает, что 25 сентября 2022 года у памятника Маяковскому в Москве собралась «организованная группа» поэтов, унижавших участников нападения на Украину.
28 декабря прошлого года Тверской районный суд Москвы приговорил Артема Камардина к семи годам колонии, а Егора Штовбу — к пяти с половиной годам.
6 сентября стало известно, что здоровье Артема Камардина стремительно ухудшается: к сильным болям в спине из-за жары добавились головные боли, тошнота, головокружение и шум в ушах. Родные пытаются добиться вывоза Артема в больницу для обследования.
После проверки всех формальностей с третьей попытки начинается рассмотрение апелляционной жалобы по существу.
Защитник Штовбы Юлия Кузнецова просит доставить подсудимого в суд, так как по видеосвязи нет возможности общаться конфиденциально. «Звук отвратительный. Не слышно половину слов», — соглашается второй подсудимый Артем Камардин. Прокурор Носкова считает, что видеосвязи вполне достаточно.
Тройка судей ожидаемо отказывает в доставке подсудимых в суд.
Защита Камардина и он сам не возражают продолжить, как есть — с участием в заседании по видеосвязи.
Защита Штовбы все равно против и просит личного присутствия. Председательствующая судья Ирина Васина повторяет, что только что им отказано. И просит коллегу из тройки судей кратко изложить суть дела.
Защитник Владимир Василенко, который представляет Камардина, просит суд изучить видеозапись обыска, которую распространили связанные с силовиками телеграм-каналы. Суд первой инстанции уже отказывался изучить эту запись.
Адвокат Леонид Соловьев объясняет, что сам факт несанкционированной видеозаписи, которая никак не зафиксирована в протоколе обыска, ставит под сомнение правомерность самого обыска и доказательств, полученных в ходе него.
«Вы что, рисуете?!» — внезапно судья Ирина Васина спрашивает у женщины на первом ряду, кто позволил ей рисовать в суде. Художница отвечает, что постановление пленума Верховного суда разрешает рисовать на заседаниях. Судья игнорирует реплику и требует «уважать личное пространство» участников открытого судебного процесса. Оппоненты сходятся на том, что можно рисовать лишь тех участников процесса, которые не возражают против этого. Не возражают лишь защитники и подсудимые.
Запретив рисунки в зале, судья отказывается изучать слитую силовиками видеозапись обыска у Камардина.
Адвокат Юлия Кузнецова просит приобщить медицинские документы родителей подзащитного Егора Штовбы.
После приобщения медицинских документов Кузнецова просит суд истребовать материалы проверок по заявлениям о даче ложных показаний против засекреченных свидетелей обвинения.
Тройка судей отказывается что-то запрашивать, так как защита, по версии суда, должна была это сделать самостоятельно.
Начинаются прения сторон.
Первым выступает подсудимый Егор Штовба. Он говорит, что приговор первой инстанции ничем не подкреплен. В частности, нет доказательств того, что Штовба выполнял указания Камардина.
«Приговор основан не на доказательствах и фактах, а на картине, которую нарисовал следователь», — говорит Штовба. Он настаивает на своей невиновности и просит вынести оправдательный приговор.
В случае, если судьи не согласны на оправдание, Штовба просит заменить неотбытую часть наказания исправительными работами. Если и это будет невозможно, он просит освободить его условно-досрочно, так как половину срока он уже отсидел: в СИЗО он провел 22 месяца.
Защитница Штовбы Юлия Кузнецова подробно останавливается на показаниях засекреченных свидетелей «Арнольда» и «Джеки», слова которых послужили доказательством существования организованной группы
Оба свидетеля, подчеркивает Кузнецова, лишь сделали предположение, что Штовба был знаком с другими осужденными Артемом Камардиным и Николаем Дайнеко. «Ваша честь, серьезно? Пять лет за то, что пришел на какое-то мероприятие?» — эмоционально выступает адвокат, комментируя «иллюзию массовости» из обвинительного заключения. Само обвинение она называет абсурдным.
Если люди хлопают на поэтическом вечере, это еще не значит, что они поддерживают каждое слово выступающего, говорит Кузнецова. Приговор первой инстанции она называет «позорищем», ведь Штовба просто прочитал стихотворение про кота.
«Чтение стихов не является преступлением. Мой подзащитный Штовба не нарушал никакого законодательства», — резюмирует защитница.
Освободить поэтов Камардина и Штовбу просила даже спецдокладчица ООН Мариана Кацарова, отмечает адвокат.
Защитница Кузнецова просит коллегию судей отменить приговор и оправдать Егора Штовбу. Напоследок она напоминает, что у него родители-инвалиды, а дома его ждет жена (свадьба состоялась уже после ареста Штовбы).
Далее в прениях выступает адвокат Леонид Соловьев в защиту Артема Камардина. Он сразу оговаривается, что доводы адвоката Кузнецовой справедливы и для его подзащитного, так как его тоже записали в организованную группу.
Защитник подробно останавливается на лингвистической экспертизе, которая легла в основу дела. Он повторяет довод, что эксперты не обладали необходимым статусом для ее проведения. Помимо этого, эксперты не проанализировали лирического героя, приписав все сказанное в стихотворении его автору — Артему Камардину.
Адвокат Соловьев назвал такое наказание за слова «несправедливым и бесчеловечным». Он просит оправдать Камардина.
Второй защитник Камардина Владимир Василенко приводит в прениях подробный разбор всех юридических составляющих обвинения.
Василенко напоминает, что секретный свидетель «Арнольд» прямо в суде сказал, что никаких угроз ему не поступало. Таким образом не было оснований для применения мер безопасности, а суд в ответ на жалобы защиты сказал, как это формулирует Василенко: «Засекретили, потому что мы так захотели».
Защитник также снова цитирует ответ из московского военкомата, звучавший в суде первой инстанции. Там признали, что не наблюдали снижения числа желающих брать повестки. А значит никаких последствий от выступления Камардина, призывавшего не брать их, не было, делает вывод Василенко.
Василенко просит отменить приговор и оправдать Камардина.
Сам Артем Камардин коротко поддерживает своих защитников и повторяет, что вину не признает.
Прокурор Носкова в прениях говорит, что действия Камардина и Штовбы не имеют отношения к поэзии: «Сложение слов в рифмы не означает, что ты поэт». Затем она цитирует Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».
Она просит оставить приговор без изменений.
«Здесь я много говорить не буду, я все сказал в своем предыдущем последнем слове. Искусство не преступление, иметь гражданскую позицию и даже высказывать ее публично не преступление. А вот сажать в тюрьму за стихи, за инакомыслие — преступно», — начал свое выступление с последним словом Артем Камардин.
Он назвал преступниками прокуроров Носову и Бердашкевич, которая представляла обвинение в суде первой инстанции.
«А следователь Савченко вообще, на его совести уже не одно политическое преследование. Секретные свидетели Арнольд и Джеки — преступники, они утверждают, что они видели нас с Егором общающимися на предыдущих "Маяковских чтениях", это вранье. До 25 сентября 2022 года я ни разу не видел Егора и не общался с ним. Я познакомился с ним только в СИЗО "Капотня" уже после ареста. Сотрудники 2-го спецполка, которые пытками выбивали из меня извинения на обыске — преступники и откровенные бандиты. И, наконец, доносчица Яна Рудковская — вне всяких сомнений преступница. Я не тешу себя иллюзиями, что кому-то из вышеперечисленных предстоит ответить за содеянное перед российским судом. Но перед судом истории они ответят точно. А эта инстанция, как ни крути, повыше будет. И ответить им придется, даже если с Егором вернемся из колонии живые и здоровые. А это совершенно не гарантировано, в нашей пенитенциарной системе умер уже не один узник совести. Уважаемые судьи, прошу вас, не становитесь соучастницами этого беззакония, отпустите нас с Егором к родным и близким, мы очень устали», — закончил свою речь Камардин.
«Хочу воспользоваться возможностью… Правда будет совсем коротко. Я невиновен. И вообще-то не обязан это доказывать. Что никак не было учтено Тверским районным судом. В принципе это все», — коротко выступил с последним словом Егор Штовба.
Тройка судей уходит на решение.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке