Григорий Мельконьянц находится под арестом с августа 2023 года. Его обвиняют в организации работы «нежелательного» движения ENEMO. Но когда ENEMO признавали «нежелательными», ассоциации «Голос» уже не существовало, а одноименное общественное движение не состоит в ENEMO и в принципе не может считаться «организацией» — у него нет юрлица.
В ходе процесса замглавы Мосгоризбиркома Дмитрий Реут со свидетельской трибуны негативно отзывался о деятельности движения «Голос», но самого Мельконьянца называл хорошим специалистом по выборам и просил суд при назначении наказания ограничиться сроком, который тот уже провел в СИЗО. Был допрошен и оперативник Сергей Бабыкин, который выдал сайт запрещенной ENEMO за сайт «Голоса».
В январе на четвертом заседании был допрошен эксперт МВД Иров, который осматривал сайт ENEMO через «Архив интернета» Wayback Machine. Как оказалось Иров не знал, что именно было написано на архивной странице сайта, поскольку перевод английского текста ему так и не показали.
Суд также допросили следователя Караева, который и вовсе признал, что не учитывал разницы между ассоциацией «Голос» и одноименным движением — и не привел никаких доказательств тому, что между ними нет разницы.
Когда представлять доказательства начала сторона защиты, адвокаты Мельконьянца просили вызвать для допроса и Эллу Памфилову, но судья лишь согласилась выдать повестку на ее имя. Пока что в суд она так и не явилась.
В качестве свидетелей защиты суд уже допросил бывшего главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова, политолога Александра Кынева, бывшего уполномоченного по правам человека Владимира Лукина и политика Бориса Надеждина.
На прошлом заседании выступили наблюдатели Дмитрий Нестеров и Евгения Власова.
Судья Евгения Николаева открывает заседание. Адвокат Михаил Бирюков говорит, что просит допросить одного свидетеля и одного специалиста. Специалист должен будет объяснить суду информацию со скриншотов веб-сайтов, которые осматривало следствие.
«Математик. И все, больше ничего нет?» — читает судья Николаева из диплома Александра Исавнина, которого Бирюков пригласил как специалиста. Она имеет в виду, что других документов о квалификации эксперта у защиты нет.
Гособвинитель Екатерина Фролова против приобщения документа, который защита называет заключением специалиста Исавнина. Судья Николаева не задумываясь все равно приобщает документ, обещая дать ему оценку при вынесении окончательного решения. Она проит адвоката Бирюкова коротко пересказать выводы.
Перед Исавниным был поставлен вопрос, можно ли было 20 мая 2023 года осмотреть сайт enemo.org. Ответ специалиста: нет, так как сайт тогда был заблокирован, а в акте ничего не сказано про VPN.
Следующий вопрос. Можно ли было 12 декабря 2023 года осмотреть сайт enemo.eu? Ответ аналогичный.
Теперь будет допрос свидетеля — одного из создателей «Голоса» Юрия Гурмана. Он подходит к трибуне с огромной хозяйственной сумкой и рюкзаком.
Гурман рассказывает, что в 1999 году он учредил Ассоциацию сельских муниципальных образований Челябинской области. Затем в ходе взаимодействия по выборам в 2000 году в Москве была учреждена ассоциация «Голос». В подтверждение своих слов он достает из хозяйственой сумки копии учредительных документов и читает уже из них.
«Можете тезисно? У нас нет столько процессуального времени. Очень кратко», — вмешивается судья Николаева. Прокурор Фролова тоже не понимает, зачем все слушают, «как в Екатеринбурге была организована ассоциация». Гурман возражает, что он уже говорит про московскую ассоциацию и начинает перечислять, какие структуры тогда вошли в «Голос».
Судья Николаве просит адвоката Бирюкова урезонить свидетеля, чтобы тот вернулся к сути дела. Бирюков пытается вставить в слово, но Гурман продолжает все равно:
— Насколько я понимаю, Григорий тогда жил в Астрахани, учился…
— Зачем нам Астрахань! Про деятельность [его рассказывайте], — вмешивается судья.
Прокурор Фролова вне очереди с места тоже пытается почти криком напомнить свидетелю, что его спрашивали про деятельность Мельконьянца в «Голосе», а не вообще про все.
Судья Николаева требует, чтобы адвокат Бирюков остановил свидетеля и задал следующий вопрос. Тот спрашивает про создание уже не ассоциации, а движения «Голос».
Гурман радостно переключается на подробный рассказ об учреждении в 2007 году фонда межрегионального содействия «Голос-Урал». Прокурор Фролова гневно вскидывает руки, но аккуратно делает вид, что просто хотела поправить волосы, а затем просто открывает телефон и начинает что-то в нем смотреть. Гурман продолжает пересказывать всю историю независимого наблюдения на выборах.
Гурман, игнорируя замечания судьи, прокурора и даже вызвавшего его адвоката Бирюкова, продолжает эмоционально декламировать с трибуны явно заготовленную речь про массовое движение независимых наблюдателей на выборах:
— Это существенный момент, Ваша честь! Я принес документы…
— Это что, реклама? — недоумевает прокурор.
— Когда я говорю, надо молчать, — успокаивает свидетеля судья Николаева и снова требует говорить не про свои уральские организации, а про Мельконьянца.
По просьбе судьи секретарь заседания отключает микрофоны в зале, так как со звукоусилением из-за громкой речи Гурмана совершенно ничего не слышно.
Тогда свидетеля пробует утихомирить защитник Юлия Островская. Она просит коротко ответить, на какие средства существовали движения по наблюдению за выборами. Гурман отвечает, что в 2013 году из-за недоступности иностранных грантов президент Владимир Путин выделил средства на поддержку гражданских инициатив.
Тогда фонд «Голос-Урал» вместе с Мельконьянцем подготовил заявку на общественное движение в защиту прав избирателей «Время честных выборов».
Гурман достает из папки оригинал грантового соглашения, подписанный тогда уполномоченным по правам человека Эллой Памфиловой. «В рамках этого проекта и появилось движение "Голос". Мы на средства государственной поддержки взяли в аренду офис на Елоховском проезде», — подчеркивает свидетель. Именно этот офис фигурирует в обвинительном заключении.
Адвокату Бирюкову со второй попытки удается втиснуть в тираду свидетеля вопрос: ассоциация участвовала в создании движения «Голос» или нет? Свидетель Гурман отвечает, что ассоциация как юрлицо не могла ни в чем участвовать.
Адвокат, судья и прокурор вместе втроем пытаются добиться от свидетеля ответа на вопрос: что делал Мельконьянц в движении?
Свидетель Гурман невозмутимо открывает папку, листает и говорит: «Ваша честь, вот здесь и описано, что он делал. Тут на шестидесяти страницах подробнейшим образом…».
Далее свидетель рассказывает про еще один президентский грант «Голоса» в 2014 году и про запущенную после этого систему фандрайзинга. Прокурор Фролова раздраженно вздыхает.
Адвокат Бирюков задает следующий вопрос о том, чем именно руководил Мельконьянц в движении. «Это не вертикальная организация, где дали команду и сказали: все построились и пошли. Это добровольное общественное объединение граждан, не основанное на членстве», — бойко отвечает Гурман.
На очередном рассказе про регионалные ячейки судья Николаева напоминает, что вопрос был другой:
— Он руководил движением?
— Что значит «руководил»?
— Прямое значение!
— Решений обязательных к исполнению он принять не мог.
— А как решения принимаются? — подхватывает защитник Островская.
— Все решения принимаются коллегиально.
Защитница Островская спрашивает свидетеля Гурмана про «нежелательную» ENEMO. «У меня тоже здесь где-то есть…» — свидетель снова копается в документах.
Он рассказывает, что на совете «Голоса» Роман Удот докладывал о предложении наладить взаимодействие с ENEMO. Судья Николаева снова обрывает его:
— Взаимодествие?
— Я и пытаюсь рассказать…
— Было оно?
— Нет.
— Следующий вопрос!
Свидетель Гурман затем добавляет, что «Голос» никогда не получал инструкций или финансирования от ENEMO. Более того, тогда в 2019 году на заседании совета движения «Голос» было обсуждение некой коллизии. С одной стороны ассоциация «Голос» есть в числе учредителей ENEMO, но одноименное движение «Голос» в ней никак не участвует.
Была создана рабочая группа для решения вопроса, которую возглавил как раз Гурман. Но с приходом пандемии вопрос был заигран, никаких соглашений, договоров или протоколов движение «Голос» с ENEMO не подписывало.
Гурман исключает, что без его ведома кто-то из движения «Голос» мог наладить сотрудничество с ENEMO. Структурным подразделением европейской организации «Голос» также не был.
Тогда защитник Островская спрашивает Гурмана, где он был 3 июня 2022 года, когда Мельконьянц отправлял письмо в Центризбирком. Тот отвечает, что почти весь день был в офисе на Елоховском проезде, но Мельконьянца там не видел. Согласно обвинению, Мельконьянц отправил письмо именно из офиса.
Защита допрос закончила. «Я даже боюсь задавать вопросы, но они есть, Ваша честь», — вздыхая начинает прокурор Фролова.
— Участники движения «Голос» прислушивались к мнению Мельконьянцу?
— Не только участники движения, но и члены ЦИК
— Прислушивались или нет?
— Конечно. Все ко всем прислушиваются. Вот я к вам прислушиваюсь.
— Вы к нам не прислушиваетесь, к сожалению, — говорит прокурорр, имея в виду манеру свидетеля отвечать на вопросы.
Позицию свидетеля Гурмана можно суммировать так, что Мельконьянц, безусловно, был авторитетом и входил в руководящие органы, но не был единоличным лидером.
У защиты есть дополнительный вопрос про еще одну формулировку из обвинения: мог ли Мельконьян действовать против интересов государства. Гурман эмоционально отвечает, что «Голос» всегда сохранял нейтралитет.
— После задержания Мельконьянца движение «Голос» продолжает свою деятельность?
— Вопрос очень сложный.
— Продолжает или не продолжает? — вмешивается судья.
— Я отвечу на ваш вопрос, уважаемый суд, — бросает свидетель и снова листает документы, говоря о каком-то запросе.
— О, Боже! — не выдерживает прокурор Фролова.
Гурман все равно читает целиком ответ на адвокатский запрос, что Генпрокуратура не признавала «нежелательным» само движение «Голос».
«Можно было одним предложением ответить», — комментирует судья Николаева.
Допрос окончен. Свидетеля Гурмана отпускают. Он неторопливо собирает документы в папки, а папки — в сумку.
В зал заходит Александр Исавнин, он представляется гендиректором ООО «Соблюдайте свои законы».
Специалист Исавнин на вопрос судьи Николаевой отвечает, что защита показывала ему уголовное дело целиком, а также предупреждала об ответственности. «Не знала, что адвокат имеет такие полномочия, но ладно», — судья Николаева просит побыстрее начинать допрос.
Вместо этого защитник Островская ходатайствует, чтобы специалисту сейчас в зале показали акт осмотра прямо из материалов дела. Гособвинитель Фролова против, так как Исавнин не участвовал в составлении этих актов. Судья Николаева на этот раз соглашается с обвинением: Исавнин не имеет права комментировать документы, которые он не составлял.
Тогда защитник просит Исавнина объяснить, могут ли golosinfo.org и enemo.org быть одним и тем же сайтом.
Свидетель отвечает, что это разные доменные имена, то есть адреса. Аналогичная ситуация с enemo.org и enemo.eu. Получается, что на скриншотах в уголовном деле видны одни адреса, а в описании этих скриншотов другие адреса.
При этом именно эти скриншоты использовались для доказательства связи движения «Голос» и «нежелательной» ENEMO.
Защитник Островская просит подтвердить, что в мае 2022 года сайт ENEMO уже был заблокирован и недоступен. Прокурор Фролова гневно замечает, что это уже есть в озвученном заключении Исавнина. Островская все равно просит Исавнина объяснить работу блокировки. Тот отвечает, что enemo.eu был заблокирован по требованию Роскомнадзора, значит без специальных технических средств его осмотреть невозможно.
Следующий вопрос посвящен тому, как можно вообще зафиксировать сайт в интернете — достаточно ли скриншота. Исавнин подробно объясняет, что сайт по сути является набором файлов, которые создают картинку на экране пользователя. Когда он начинает объяснять работу протокола HTTPS судья устало смотрит на прокурора, та опускает голову на руку в отчаянии.
Речь Исавнина сводится к тому, что нужно сохранять весь набор файлов, получаемых от сайта со всеми сопроводительными данными о дате создания, размере и прочем. Проще говоря, что скриншот сам собой не сохраняет сайт целиком.
Защитник Островская переходит к сервису Wayback Machive в «Архиве интернета». Исавнин объясняет, что тот сохраняет файлы с сайта на определенную дату.
Исавнин перепроверил то, что написано в акте осмотра у следователя по поводу переадресации с enemo.org на enemo.eu. Он приводит аналогию: «Вот примерно как сейчас у нас переадресация из Басманного суда в Тверской суд [на время ремонта]». По словам Исавнина, на сервисе Wayback Machine невозможно запросить адрес enemo.org, а получить страницу enemo.eu. Переадресация там действительно есть, но «ровно в обратную сторону». То есть можно вбить сайт enemo.eu, а получить снимок страницы enemo.org.
Прокурор Фролова сразу же спрашивает у Исавнина, где в его заключении скриншоты, которые бы подтверждали его слова.
— Адвокаты не просили. Если вы хотите, мы можем прямо здесь…
— Вы ответили на мой вопрос.
На вопрос, пробовал ли он обойти блокировку, чтобы проверить, работает сайт ENEMO сейчас или нет, Исавнин отвечает, что не пытался нарушать законы РФ, которые это запрещают. «Спасибо, прекрасный ответ», — растягивая слова комментирует прокурор.
Допрос специалиста закончен. Судья Николаева предлагает Мельконьянцу самому дать показания как подсудимому в конце судебного следствия.
Мельконьянц готов давать показания, отвечая на вопросы защитников. Юлия Островская спрашивает, понятно ли ему обвинение.
«Мне непонятно обвинение и непонятно, как защищаться», — начинает ответ Мельконьянц, листая перед собой страницы обвинительного заключения. Он рассуждает, что там движение «Голос» названо то членом, то структурным подразделением ENEMO, а это очень разные понятия.
«Движение "Голос" не являлось никаким преставительством ENEMO, никак не подчинено организации ENEMO. Ни одного руководителя ENEMO в движение "Голос" не назначало», — говорит Мельконьянц про суть обвинения.
Разобравшись со статусом структурного подразделения Мельконьянц продолжает, что чтобы быть членом ENEMO движение «Голос» должно было бы предпринять набор юридических действий. Этого не было.
Мельконьянц напоминает, что по российской практике даже если кто-то входил в организацию, которую затем объявили «нежелательной», то можно просто прекратить сотрудничество. Так было с некоторыми российскими профсоюзами и даже с партией «Яблоко».
Но движение «Голос» никогда ни во что не входило, то есть и выходить не имело смысла. «Я должен доказать то, чего в принципе нету», — констатирует Мельконьянц.
Далее Мельконьянц рассуждает о самом законе о «нежелательных» организациях. Он напоминает, что для «участия» сначала нужно получить административный протокол, а потом уже идет уголовное дело.
Но самого Мельконьянца обвиняют не в участии, а в организации деятельности. Но в отношении движения «Голос» ни Генпрокуратура, ни Верховный суд решения о статусе «нежелательности» или запрете действия не принимали.
«Фактически сторона обвинения перекладывает функцию Верховного суда на уважаемый суд, в котором мы сегодня находимся и, на мой взгляд, пытается превысить полномочия районного суда», — говорит Мельконьянц о процедуре запрета деятельности.
По мнению Мельконьянца, обвинение хочет «задним числом» доказать, что в 2021 году «Голос» был структурным подразделением ENEMO. Именно в этом году ту объявили «нежелательной»
Еще одна деталь обвинения, непонятная Мельконьянцу — это то, как можно приравнивать «Голос» к ENEMO только потому, что у них схожий род деятельности и цели.
«В обвинительном заключении сказано, что я свои взгляды и убеждения не пересмотрел. Мне не удалось найти, какие же у меня такие плохие взгляды и убеждения. Более того, у нас часть третья статьи 29 Конституции запрещает принуждать к отказу от мнений и убеждений», — говорит Мельконьянц.
Мельконьянц констатирует, что в деле «куча белых пятен», поэтому, как он уже неоднократно сказал, ему совершенно непонятно, в чем его обвиняют.
Следом защитник Островская просит Мельконьянца рассказать о своей жизни и работе. Тот начинает рассказ с детства в Астрахани: «Мне повезло с семьей».
Мать Мельконьянца работала учительницей, а его отец создал благотворительный фонд помощи инвалидам и детским домам «Экология души».
Мельконьянц поступил на юрфак АГТУ, параллельно работал в службе занятости. Там же в университете он познакомился с местным координатором «Голоса», который следил за деятельностью депутатов. Мельконьянц сделал для организации сайт и начал интересоваться выборами, посещать конференции.
После окончания вуза Мельконьянц устроился в местный консалтинг, но затем в 2004 году решил переехать в Москву, где прошел повышение квалификации в ВШЭ по направлению менеджмента общественных организаций.
С этого же времени Мельконьянц сотрудничал с ассоциацией «Голос», а в конце 2011 года на волне протестов начал применять свои экспертные знания, чтобы помочь людям, которые сами побывали наблюдателями в избирательных комиссиях: «Им хотелось продолжения».
Мельконянц оказывал методическую и юридическую поддержку, чтобы направлять подобные организации «в конструктивное русло».
Движение «Голос» было создано в июле 2013 года, чтобы упростить и обобщить работу наблюдателей, так как по отдельности не все организации могли найти на все задачи нужные ресурсы и время.
Название «Голос», по словам Мельконьянца, было выбрано как понятное любому. Движение при этом было создано без образования юридического лица.
Мельконьянц неоднократно повторяет простое описание того, как он видит работу «Голоса»: «Это сервисная поддержка наблюдателей».
Деньги на набдюдение российским организациям в те времена давали как правило иностранные грантодатели, в том числе американское агентство USAID. Но «Голос» сразу же отказался от иностранного финансирования, говорит Мельконьянц, полагаясь на пожертвования и бартерную помощь. А потом, как уже говорил свидетель Юрий Гурман, они получили президентский грант.
Движение «Голос» опиралось на низовые инициативы. В какой-то момент в «Голос» обратился один из основателей «Яндекса» Илья Сегалович, это дало толчок развитию мобильного приложения. Какие-то специалисты отсматривали видеозаписи с камер на участках, кто-то изучал статистику результатов выборов.
«Я за все это время, больше 20 лет как я этим занимаюсь, активно сотрудничал с тремя уполномоченными по правам человека: Владимиром Лукиным, Эллой Памфиловой и Татьяной Москальковой», — перечисляет Мельконьянц, подчеркивая, что его экспертное мнение всегда было востребовано.
Мельконьянц ставит к себе в заслугу внедрение электронного сбора подписей в поддержку кандидатов на выборах, отказ от бумажных открепительных удостоверений, которыми пользовались «карусельщики», а также масштабное использование электронных сканеров бюллетеней (КОИБов).
«Неужели я выгляжу как какой-то сумасшедший человек, который знает, что его движение входит в состав организации, признанной “нежелательной”, и продолжает в этом статусе работать? Это же абсудно!» — заканчивает Мельконьянц рассказ о своей работе.
По просьбе защитницы Островской Мельконьянц рассказывает о достижениях независимых наблюдателей.
Удалось снизить количество нарушений в Москве, наладить взаимодействие наблюдателей и избирательных комиссий, а потом начать распространять этот московский опыт. «Раньше люди не понимали, зачем наблюдать за выборами. Это не было так круто», — объясняет Мельконьянц.
Он также вспоминает дистанционное электронное голосование. Мельконьянц входил в техническую рабочую группу по устранению уязвимостей и проблем.
Мельконьянц отдельно подчеркивает, что движение «Голос» было создано как самостоятельная независимая организация: «Шило в мешке никогда не утаишь. Нам важно было делать все открыто и гласно».
Без нейтралитета «Голос» не смог бы объединить разные наблюдательские организации, отмечает Мельконьянц. «Не важно, кого ты там поддерживаешь. Наблюдатель, контролирует соблюдение процедуры, соблюдение закона», — говорит он.
Мельконьянц прямо говорит, что движение «Голос» не создано на базе ассоциации «Голос». Ни организационно, ни финансово они связаны не были, а существовали параллельно на протяжении семи лет, пока ассоциацию не закрыли.
По поводу управления движением Мельконьянц говорит, что конференция участников избирает совет «Голоса» и трех сопредседателей. Сам он был одним из сопредседателей с самого начала: «И по сегодняшний день, наверное, являюсь».
Никакого единоличного управления в этой «горизонтальной» организации нет, добавляет Мельконьянц, у него таких полномочий не было.
«У меня никаких нет рычагов влияния ни на кого. Я никому не плачу зарплату. Я никого не нанимаю на работу», — аргументирует Мельконьянц.
На вопрос о финансировании Мельконьянц говорит, что сначала «Голос» существовал на личные средства, потом был президентский грант и, наконец, пожертвования от граждан России.
— Вам известна организация ENEMO?
— Да, известна.
— Движение «Голос» получало финансирование от ENEMO?
— Нет. Ни от ENEMO, ни от какой-то еще иностранной организации.
— Движение «Голос» являлось членом ENEMO?
— Нет, ими могли быть только юридические лица. Вот ассоциация «Голос» была членом ENEMO.
— Структурным подразделением?
— Нет, и юридически не могло им быть.
По мнению Мельконьянца, структурное подразделение не может существовать без «определенных признаков» — например, что это филиал ENEMO в России, у которого есть какой-то руководитель. У движения «Голос» ничего такого не было, оно было создано российскими гражданами.
Мельконьянц добавляет, что даже до объявления ENEMO «нежелательной» организацией движение «Голос» с ней почти не контактировало.
«Стали спрашивать, что это за организация? И мы поняли, что ассоциация "Голос" была членом, а созвучность в названии есть. Мы решили, чтобы себя обезопасить, необходимо сделать заявление, что мы отказываемся от любого взаимодействия. Мы считали, что этого достаточно, что мы поступили добросовестно, чтобы исчерпать этот вопрос», — объясняет он.
По словам Мельконьянца, его «удивил» выбор ENEMO для составления обвинения против него, ведь в России эта организация никогда не организовывала наблюдение.
Далее он подробно описывает процедуру направления международных наблюдателей в разные страны.
В Россию таких международных наблюдателей просто так прислать нельзя, нужно приглашение от властей. «Никаких приглашений или наблюдений со стороны ENEMO никогда не было. Они никогда и не пытались», — добавляет он.
Не называя ассоциацию «Голос» Мельконьянц объясняет, что как таковое членство в ENEMO не значит представительство в конкретной стране — то есть, что даже ассоциация не была как бы представителем в России. Члены организации просто через нее отправляли мониторинговые миссии в разные страны.
Защитник Островская переходит к следующей стадии обвинительного заключения, что Мельконьянц якобы представлял «нежелательную» организацию на мероприятия Центризбиркома.
Мельконьянц, как другие свидетели уже говорили, отвечает, что присутствовал на всех этих мероприятиях в личном качестве — как Григорий Мельконьянц. Даже движение «Голос» формально никуда его не посылало, он его не представлял.
«В зале Центризбиркома прямо за трибуной я занимался преступной деятельностью? Ну это нонсенс!», — говорит Мельконьянц.
Продолжая рассказ про встречу в ЦИКе Мельконьянц начинает подробно описывать, зачем он вообще туда пошел — чтобы определить как будет работать электронное голосование.
И на третьем часу заседания погружается в дебри особенностей регистрации избирателей, проверки кодов, устранение неполадок. Внезапно он поднимает глаза на прокурора Фролову, которая сидит в зале напротив «аквариума»:
— Что вы вздыхаете?
— Я не вздыхаю. Рассказывайте!
По просьбе защитника Островской Мельконьянц говорит, что даже во время организации всех этих круглых столов никто и никогда ему не говорил, что его в ЦИКе будут принимать как представителя ENEMO. Именно так это сформулировано в обвинении.
«Даже в голову никому не могло прийти, что движение "Голос" является структурным подразделением черногорской какой-то там организации», — раздражается Мельконьянц.
По словам Мельконьянца, его обычно звали на мероприятия в ЦИК с формулировкой: «Вы нам нужны как та щука, чтобы карась не дремал».
Мельконьянц говорит, что на мероприятиях в ЦИКе ему всегда очень нравилось, он всячески поддерживал взаимодействие. Работу с Центризбиркомом он оценивает как конструктивную.
Никогда никто из представителей ЦИК не говорил Мельконьянцу, что рассматривает его деятельность как «деструктивную», комментирует он формулировки обвинения.
«То, что меня задержали, это как гром среди ясного неба было для всех», — продолжает свой ответ Мельконьянц. «Конечно», — вздыхает себе под нос прокурор Фролова, так что это слышно в зале, но не самому подсудимому.
Защитник Островская продолжает идти по формулировкам обвинения.
— Имели вы когда-либо целью причинение ущерба конституционному строю РФ, территориальной целостности?
— Нет, никогда не имел. Наоборот, стремился укреплять конституционный строй.
Защита закончила допрос. Несколько вопросов обещает прокурор Фролова.
Прокурор Фролова уточняет, находился ли офис движения «Голос» в Елоховском проезде. Тот соглашается, что по сути это был офис, который для «Голоса» арендовали дружеские юрлица (без юрлица офисы не сдают в аренду).
Мельконьянц по просьбе прокурора подтверждает свой электронный почтовый адрес, с которого отправлялись письма в ЦИК.
Прокурор Фролова также просит подсудимого рассказать, откуда он столько знает об ENEMO: «Вы очень подробно на протяжении 20 минут рассказывали».
Мельконьянц возражает, что про внутреннее устройство организации мало что знает, но интересуется вообще всеми мониторинговыми организациями, которые, как правило, работают по одному и тому же принципу.
Прокурор Фролова добивается от Мельконьянца ответа, что, очевидно, в ЦИКе его знали не просто как эксперта, но как представителя движения «Голос».
— В письмах с какой целью вы указывали себя как сопредседателя движения «Голос», а не просто Григорий Мельконьянц?
— Это автоматическая подпись, которая всегда стоит в письмах у меня.
— Также почему вы указывали адрес [офиса] в Елоховском проезде?
— Просто такая подпись…
— Почему не указали адрес места жительства в Химках?
Затем она картинно спрашивает, почему почта Мельконьянца была на домене .org, а не .ru, раз это общероссийсское движение. Тот разводит руками, что просто такой выбрали домен для организации. На что прокурор парирует, зачем домен .org, если у них якобы не организация, а общественное движение. Ответа нет.
И напоследок прокурор Фролова спрашивает Мельконьянца, что он думает о прозвучавших на одном из прошлых заседаний словах, что его якобы кто-то «щемил».
«Меня никто не щемил. Я не знаю, что имел в виду Борис Надеждин», — сухо отвечает Мельконьянц.
Судья Николаева хочет на этом завершить судебное следствие и спрашивает, есть ли еще дополнения. Адвокат Бирюков обещает «достаточно объемные» ходатайства.
Первое ходатайство. Защита снова просит прекратить производство и вернуть уголовное дело в прокуратуру. Адвокат Бирюков напоминает, что на суде следователь сам рассказал, что добавлял к актам осмотра интернет-страниц примечания, то есть свои выводы, вместо фиксации содержимого страницы.
Он также повторяет сказанное Мельконьянцем, что сейчас в обвинение записано, будто подсудимый не пересмотрел свои взгляды и убеждения, хотя Конституция гарантирует свободу мысли.
«Мельконьянц не мог осознавать, что совершает преступление», — говорится в ходатайстве защиты, а значит не конкретизировано событие преступления.
Адвокат Ева Корнейчик просит приобщить к делу ответ Минюста на запрос, где сказано, что ведомство не знает ни о каких структурных подразделениях ENEMO в России.
Также в ответе сказано, что и ассоциация, и движение «Голос» не включены в перечни экстремистских, запрещенных или «нежелательных» организаций.
Адвокат Бирюков напоминает, что свидетель Гурман пришел в суд с огромной сумкой документов и защита хотела бы их изучить. Судья сразу отмахивается, что у защиты было достаточно времени. Тогда Бирюков говорит, что не смог прийти в суд депутат Заксобрания Петербурга Александр Шишлов. Он передал для приобщения к материалам дела доклад о нарушениях на выборах.
Прокурор Фролова не дает адвокату Бирюкову закончить перечисление всех докладов, говоря, что они не имеют отношения к делу. Защитник настаивает, что там описывается позитивная роль движения «Голос».
Далее в числе документов, которые просит приобщить защита, распечатки выступлений питерского депутата Шишлова на встрече с председателем ЦИК Эллой Памфиловой.
После каждой партии документов адвокат Бирюков делает паузу, ожидая, что начнется обсуждение. Но судья Николаева снова настаивает, чтобы защита сначала перечислила все, что хочет приобщить. Обсуждать она все документы намерена сразу, очевидно, для ускорения процесса.
«Можете не шуршать? В коридор выйдите и разбирайте там», — обращается судья к свидетелю Гурману, который начал доставать папки из своей сумки.
Тем временем адвокат Корнейчик продолжает зачитывать список документов, которые защита хотела бы приобщить. Это несколько разъяснений юридических норм Минюста.
«Еще что?» — нетерпеливо реагирует судья Николаева.
Адвокат Бирюков достает почерковедческую экспертизу. Защита сравнила подписи сотрудника Центра «Э» Окопного на рапортах в деле. Судья Николаева возражает, что эти рапорта формально не оглашались в суде.
Также защита просит приобщить ответ из самой «нежелательной» ENEMO.
— Что ответили?
— Нет, не является [членом или структурным подразделением].
— А как вы получили ответ?
— В командировку ездил в Черногорию и получил.
Свидетель Гурман просит передать защите папки на несколько сотен страниц. Адвокат Бирюков просит перерыв. Судья дает пять минут.
Адвокат Бирюков просит приобщить документы об исключении ассоциации «Голос» из реестра юрлиц в 2020 году, чтобы не было никаких разночтений о дате ее ликвидации.
Следующий документ. Заявление от движения «Голос» в ФСБ о прекращении всякого взаимодействия с ENEMO и о том, что движение никогда не входило в состав организации.
Аналогичные заявления были направлены в Генпрокуратуру, Следственный комитет, Минюст и МИД. Все они были направлены 23 августа 2024 года, но ответили только Минюст и МИД. Оба ведомства сказали, что заявление «Голоса» о прекращении работы с ENEMO «приняты к сведению».
Защита также приобщает копию трудовой книжки Мельконьянца, где указана работа в ассоциации «Голос» и в фонде «Голос».
Помимо этого защитник Островская просит приобщить справку о наличии интернет-трафика с домашнего адреса Мельконьянца в Химках. Так защита доказывает, что электронное письмо в ЦИК об участии в круглом столе было отправлено Мельконьянцем из дома, а не из офиса, как утверждается в обвинительном заклчении. То есть, что место совершения предполагаемого преступления обозначено неверно.
Адвокат Бирюков зачитывает следующий документ — решение совета «Голоса» о приостановлении взаимодействия с ENEMO.
Далее следуют характеристики личности. Защитник Островская начинает перечислять и успевает произнести лишь имя члена президиума СПЧ Светланы Маковецкой. На этом судья Николаева ее прерывает, торопит и просит просто отдать ей бумаги стопкой, она сама посмотрит.
— Все у вас? — с надеждой спрашивает судья Николаева.
— Ваша честь, мы бы хотели… — снова начинает зачитывать адвокат Бирюков.
— Да сколько ж можно, — говорит судья, намекая на то, что надо было все приобщать сразу, а не зачитывать по отдельности.
После оглашения последнего документа судья Николаева, услышав, что у прокурора нет возражений, молниеносно соглашается все их приобщить. И снова с надеждой смотрит на адвоката Бирюкова.
Тот не отвечает взаимностью и просит передать ему первый том дела, чтобы огласить еще какие-то материалы. Судья Николаева недовольно дает указание секретарю открыть шкаф и достать дело.
Адвокат Бирюков открывает том и зачитывает постановление о передаче материалов по подследственности за подписью оперуполномоченного ЦПЭ Бабыкина и его начальника Окопного.
На этом с документами все. Но теперь защита будет просить об исключении некоторых доказательств обвинения.
Прежде всего защита просит исключить из дела заключение эксперта Шмелева, который является кандидатом исторических наук, а не юристом, а значит не может делать выводы, входил ли «Голос» в ENEMO.
Также просят убрать рапорт оперативника Бабыкина от 10 октября 2023 года о якобы получении Мельконьянцем денег от разных лиц, но не от ENEMO. Поэтому, по версии защиты, это не имеет отношения к делу.
Еще в одном рапорте на основе англоязычных записей оперативник без переводчика сделал вывод, что «Голос» входит в ENEMO. Также есть рапорт о финансировании «Голоса» американскими госорганами, где явно имеется в виду ассоциация, а не движение.
Эти документы защита также просит исключить из доказательств обвинения.
Теперь очередь того документа, который Бирюков зачитал из материалов дела несколько минут назад. Он не просто так упомянул, что там стоит подпись якобы сотрудника ЦПЭ Окопного.
Защита настаивает, что подпись ему не принадлежит, а значит все переданные по подследственности документы надо также признать недопустимыми доказательствами.
Снова встает защитник Юлия Островская. Оказывается, у нее еще остались ходатайства об исключении доказательств. Первое — это допрос эксперта МВД Ивана Ирова. На суде Иров сказал, что во время допроса у следователя тот задавал ему вопросы, а Иров отвечал. Но в тексте допроса приводится только якобы прямая речь Ирова без наводящих вопросов.
С аналогичными формулировками защита просит исключить из доказательств письменный допрос замглавы Мосгоризбиркома Дмитрия Реута.
«Все у вас?» — в очередной раз спрашивает судья Николаева. Затем гособвинитель Фролова ожидаемо выступает против того, чтобы ее доказательства исключали. По версии прокурорки, защита уже дает оценку доказательствам, что надо делать на стадии прений.
Судья Николаева обещает дать оценку всем доказательствам, когда она будет принимать итоговое решение — то есть выносить приговор в совещательной комнате.
Без вас «Медиазону» не спасти
«Медиазона» в тяжелом положении — мы так и не восстановили довоенный уровень пожертвований. Если мы не наберем хотя бы 5 000 ежемесячных подписчиков, нам придется и дальше сильно сокращаться. Сохранить «Медиазону» можете только вы, наши читатели.
Помочь Медиазоне