«Психиатрия решила все». Как смягчить обвинение командиру по делу о самоубийстве срочника

В мае 2016 года 18-летнего пермяка Дениса Хамидуллина призвали на срочную службу. Служил юноша в войсках радиационной и химической защиты — в отделении технических средств охраны роты обеспечения войсковой части №47051 в Екатеринбурге. 7 марта 2017 года дежурный по КПП обнаружил тело Хамидуллина висящим на брючном ремне.

Адрес воинской части №47051, расположенной в закрытом военном городке, совпадает с адресом филиала подчиненного Минобороны ФГБУ «48 Центральный научно-исследовательский испытательный институт». Википедия приводит другое название учреждения — Центр военно-технических проблем бактериологической защиты; по одной из версий, вспышка сибирской язвы в Свердловске в 1979 году была связана со случайным выбросом из расположенных здесь микробиологических лабораторий.

Инцидент командование воинской части расследовало совместно с правоохранительными органами. Пресс-служба Центрального военного округа подтвердила факт смерти Хамидуллина, однако в своем сообщении отметила, что «по итогам предварительного разбирательства фактов нарушения уставных правил взаимоотношений в отношении военнослужащего не установлено».

Лишь в июне 2017-го в деле о самоубийстве срочника появился подозреваемый. Им оказался 28-летний сержант Егор Сенаторов из поселка Октябрьский Свердловской области. Он был командиром отделения, в котором служил погибший солдат.

Следователи установили, что 14 декабря 2016 года Хамидуллин заступил в суточный наряд на контрольно-пропускном пункте. Примерно в одиннадцать вечера его застали за распитием спиртного. В качестве наказания врио командира роты старший лейтенант Гаврилов приказал срочнику надеть костюм химзащиты, бронежилет и противогаз и нести наряд в таком виде.

Узнав о случившемся, Сенаторов тоже решил наказать солдата: потребовал, чтобы тот близко к тексту пересказал главу устава, в которой излагаются общие обязанности военнослужащего, а когда Хамидуллин не справился, приказал ему отжиматься. При этом сержант поставил на спину юноше ногу и стал с силой прижимать его к полу. После этого он приказал срочнику учить устав, предупредив, что снова проверит его знания.

По словам других военнослужащих, оказавшихся свидетелями этого происшествия, выполнил свою угрозу Сенаторов уже через десять минут — выучить обязанности военнослужащего за это время Хамидуллин не успел. Тогда командир отделения, нагнув вниз голову солдата, свободной рукой не менее двух раз ударил его по голове кулаком. Позже Сенаторов дал признательные показания, пояснив, что удары были несильными и он не желал причинить подчиненному физическую боль.

Когда Хамидуллин покончил с собой, служить ему оставалось два с половиной месяца. При этом, по утверждению его родителей, с ноября 2016-го Денис регулярно просил у них либо у старшей сестры выслать ему денег. «Анонимно мне его сослуживцы сказали, что проблемы у Дениса были на службе: у него постоянно вымогали деньги, его постоянно избивали, — рассказывала "Медиазоне" тетя солдата Фарида Алешковская. — [Это] продолжалось где-то с осени, с октября. Его сослуживец написал, что пришел новый ротный, и он установил свои порядки».

По сведениям Алешковской, в части служили всего пятеро срочников, остальные солдаты там — контрактники; именно они и избивали молодого человека. Около восьми часов вечера 7 марта молодой человек в последний раз разговаривал с матерью по телефону, говорит Алешковская: «Они поговорили очень мало, на вопросы "как дела"и прочее он не ответил. Сказал, что все нормально, потом резко выключил телефон. Она перезванивать не стала». Тело обнаружили в 23:50 в тот же день.

Гроб родителям привез сотрудник похоронного бюро. Родные Хамидуллина сразу засомневались, что юноша покончил с собой — они обратили внимание на синяки и ссадины, а вот следов от ремня на шее не заметили. «Две шишки на лбу я сама видела лично, с обеих сторон. Левое ухо — багрового цвета», — рассказывала тетя солдата.

В судебно-медицинской экспертизе отмечается, что смерть Хамидуллина наступила от асфиксии. Кроме следов удушья, на теле срочника обнаружены несколько ссадин на левой стороне поясничной области и кровоподтек на голени.

Уголовное дело по факту смерти солдата было возбуждено по статье 110 УК (доведение до самоубийства), затем — после появления подозреваемого — переквалифицировано по пунктам «а» и «в» части 3 статьи 286 УК (превышение должностных полномочий с применением насилия и причинением тяжких последствий). В обоих случаях речь шла о преступлениях, которые УК относит к категории тяжких.

По инициативе правозащитной организации «Зона права» интересы потерпевшей стороны — семьи Хамидуллина — представляет адвокат Елена Макарова. Она говорит, что ключевую роль в расследовании дела сыграла посмертная психолого-психиатрическая экспертиза. Авторы заключения пришли к выводу, что между декабрьским избиением солдата и его самоубийством нет прямой причинно-следственной связи: призывник решил покончить с собой не из-за пережитого насилия, а потому, что тяжело переносил тяготы службы. По результатам экспертизы дело переквалифицировали на статью 336 УК (оскорбление военнослужащего; максимальное наказание — ограничение по военной службе на срок до года или содержание в дисциплинарной воинской части на тот же срок).

По словам Макаровой, после этого следователь попытался применить статью 25.1 УПК (прекращение уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа) — это возможно в случае преступлений небольшой или средней тяжести, к которым относится и оскорбление военнослужащего.

Он вызвал к себе родителей Хамидуллина — сельских жителей, которые едва ли способны разобраться в юридических тонкостях — и те в отсутствие адвоката дали письменное согласие на новую квалификацию. Макарова узнала об этом, лишь когда следователь обратился в суд с ходатайством о прекращении дела; адвокат и прокуратура выступили против, и суд занял их сторону — материалы вернули следователю.

Дело вновь переквалифицировали по части 3 статьи 286 УК, но на этот раз уже только по пункту «а» — без упоминания о причинении тяжких последствий. Как считает адвокат, это — еще один вывод, который следствие сделало из заключения психиатров и психологов: если прямой связи между избиением солдата и его смертью установить не удалось, то и обвинить Сенаторова в причастности к гибели Хамидуллина нельзя. Сам подсудимый вину в превышении полномочий не признал: он считает, что всего лишь оскорбил солдата.

«Психиатрия решила, грубо говоря, все», — заключает адвокат Макарова и признает: оспорить выводы экспертизы и основанное на них обвинение трудно, ведь объективно оценить психологическое состояние умершего солдата невозможно.

В апреле нынешнего года правозащитники рассказывали «Медиазоне» о новой волне самоубийств среди срочников. Причиной суицида в большинстве случаев становятся поборы. «Очень часто после смерти того или иного военнослужащего удается получить сведения от родственников, что последнее время или вообще в течение всей службы он неоднократно обращался с просьбой перечислить деньги, зачастую срочно, [говоря, что его] иначе ждут какие-то неприятности», — рассказывал руководитель «Зоны права» Сергей Петряков. После того, как срок службы в вооруженных силах сократился до года, рассуждал правозащитник, солдаты стали быстрее проходить уровни неформальной армейской иерархии — от новобранцев до дембелей. Как следствие, неуставные отношения в частях стали интенсивнее, констатирвал Петряков.

«Возникает постоянный прессинг со стороны старослужащих либо командования войсковой части, которые стремятся как можно больше денег за короткий период времени получить от солдат», — объяснял он.

На рост числа суицидов в армии обращала внимание и правозащитная инициатива «Гражданин и армия», основанная членом президентского Совета по правам человека Сергеем Кривенко. Перед началом весеннего призыва организация рассказала, что если во втором полугодии 2015 года на «горячую линию» поступило всего два обращения, связанных с гибелью военнослужащих, во второй половине 2016 года таких звонков было уже 14.