В начале предыдущего заседания оппозиционер Алексей Навальный и представители Фонда борьбы с коррупцией ходатайствовали о допросе семерых свидетелей: премьер-министра Дмитрия Медведева, председателя наблюдательного совета предположительно связанного с ним фонда «Дар» Ильи Елисеева, директора «Соцгоспроекта» Алексея Четверткова, учредителя фонда Владимира Головачева, бывшего замминистра Владимира Милова, а также вице-премьера Игоря Шувалова. В ФБК считают, что они могли бы дать подробные объяснения о том, как прошла сделка по передаче «Соцгоспроекту» «дворца на Рублевке», который принадлежал Усманову. В суде также звучало имя экс-посла Великобритании в Узбекистане Крейга Мюррея, который писал о возможных судимостях бизнесмена.
Судья Люблинского районного суда Марина Васина не увидела необходимости в допросе вообще каких-либо свидетелей, а также отклонила еще десяток ходатайств стороны ответчика: о приобщении различных документов, статей «Коммерсанта», вызвавших недовольство Усманова, видеоинтервью Бориса Березовского о «нелегальной коррупционной металлургической империи» миллиардера, и просмотре фильма «Он вам не Димон».
Адвокат Усманова Генрих Падва просил суд допросить гендиректора «Коммерсанта» Владимира Желонкина и главреда издания Сергея Яковлева, которые должны были опровергнуть слова Навального о цензуре в издательском доме, которым владеет истец. Судья слушать их отказалась.
Представители Алишера Усманова отрицали все данные, которые приводит Навальный: так, по утверждению адвоката Генриха Падвы, фактов цензуры в «Коммерсанте» не было, Усманов исправно платит налоги в российских бюджет, а все его сделки, в том числе по «обмену» участками в селе Знаменское (Навальный настаивает, что это была взятка), абсолютно прозрачны. Представители миллиардера также напомнили, что Верховный суд Узбекистана реабилитировал его, признав, что дело было сфабриковано — и обвинялся Усманов не в изнасиловании, а в мошенничестве.
Истцы требуют опровержения опубликованных Навальным данных (всего претензии Усманова вызвали 12 публикаций). Навальный отрицает обвинения миллиардера.
Судья Марина Васина зашла в зал, продолжает заседание, но тут же адвокат Иван Жданов заявляет ходатайство. Он напоминает, что приобщенные доказательства не огласили на предыдущем заседании. «Мы видим из материалов дела, нам хватило ночи, чтобы изучить те документы, 140 страниц. Мы хотели бы задать несколько вопросов», — говорит он и упоминает данные из документов о сделке «Соцгоспроекта», в которых нет договора о купле-продажи. Без рассмотрения этого договора, считает он, рассмотрение дела невозможно.
Он также говорит, что по поводу цензуры в «Коммерсанте» нет ни одного доказательства, а один из уволенных сотрудников готов дать пояснения в суде. По его мнению, была нарушена статья ГПК, касающаяся исследования доказательств.
Судья отвечает, что судом разрешение таких ходатайств не предполагается и говорит, что ответчику предоставят слово на прениях.
Адвокат Алишера Усманова Генрих Падва напоминает об одном из ходатайств ответчика, в котором говорится, что фонд «Соцгоспроект» управляется Медведевым.
«Этот тезис повторяется почти в каждом ходатайстве, а их очень много было, и каждое основано на том, что фонд якобы был основан и управлялся именно председателем правительства Российской Федерации. Это, в связи с многочисленными повторениями, похоже на заклинание. Между тем, должны были быть предоставлены доказательства того, что это действительно было создано и управляется председателем правительства», — говорит он, поясняя, что из этого и следует утверждение, что Усманов дал взятку премьер-министру.
«Утверждается много раз, что Медведев, в качестве председателя, организовал фонд», — говорит Падва. По его словам, нигде не упомянут год, в который якобы был организован фонд. Адвокат отмечает, что фонд был организован «в девятом году», когда Медведев не был премьер-министром. Из этого, по его мнению, следует, что Медведев не мог организовать фонд.
«Такое серьезное занятие как организация государственного фонда оставляет огромное количество следов: память людей, документы, — продолжает представитель Усманова. — Вы помните хоть один документ, что Медведев, в качестве хоть кого, организовал фонд?».
Падва долго и эмоционально в разных формах повторяет свой вопрос и постоянно спрашивает, был ли «ну хоть какой-нибудь документ». «Ничего, абсолютно белое пустынное поле доказательств», — утверждает он. Потом он переходит к тому, что ни одного свидетеля причастности Медведева к «Соцгоспроекту» в суде не допросили.
Адвокат предполагает, что ответчик сошлется на то, что суд не вызвал таких свидетелей и утверждает: сторона Навального и не заявляла свидетелей, которые якобы бы сообщили что-то о создании фонда. По его мнению, не было ничего кроме «фантазии» ответчика.
«Вы знаете, что благими намерениями выложена дорога в ад. Не сомневаюсь, что когда-то у Навального были самые благие намерения. Но методы были чудовищные, они готовы были в грязи вывалять любого, кто попадался им на пути, если он не входил в ту команду, которая боролась, так сказать, с коррупцией. К сожалению, человек, которого мы представляем, Усманов, попал под действие», — сокрушается Падва.
Он вновь переходит к тезисам о том, что у ФБК нет доказательств, постоянно спрашивает, где они, обещает не повторяться, повторяет, что нельзя ссылаться на то, что суд не дал возможности приобщить доказательства: «Эти доказательства должны были быть у ответчика».
Он понимает, что доказательства было трудно достать, но подчеркивает: это не дает права публиковать непроверенные сведения. «Уважаемые процессуальные противники часто ссылаются на всякие публикации иностранных СМИ. Я ничего не имею против этих СМИ, но разве этого достаточно — что написала какая-то газета в Англии, Франции, США?» – ообращается к присутствующим адвокат.
Падва напоминает о публикации экс-посла Великобритании в Узбекистане Крейга Мюррея, в которой говорится, что в республике «все уверены» в фактах относительно Усманова.
«И это доказательство?!» — возмущается он, называет публикацию сплетней и вновь в разных тезисах говорит, что статьи было недостаточно для публикации сведений об Усманове.
Представитель бизнесмена переходит к тому, что передача средств фонду — лишь предположение факта дарения Медведеву. «В основе утверждений — не факты достоверные, не доказательства, а предположения, а оформлены эти предположения в качестве утверждений. Вот в чем все дело, поэтому они порочат честь и достоинство гражданина, когда они размещаются, поэтому они недопустимы вообще и в нашей стране особенно», — говорит он и требует опровержения.
Затем Падва переходит к утверждению о передаче фонду имущества. «Надо сказать, сам ответчик толком не знал, не определился до вчерашнего дня включительно, какие конкретно юридические факты можно вменить Усманову в качестве фактов, свидетельствующих, что это дарение было не фонду, а Медведеву. Очень сложные рассуждения, я не буду их повторять», — обещает он и приводит тезисы, на которые, по его мнению, опирается ответчик: факт дарения и что в фонде работают двое бывших сокурсников Медведева.
«Теперь возникает вопрос, достаточно ли этих двух фактов, как бы они красноречивы не казались, чтобы утверждать, что подарок был на самом деле не фонду?» — спрашивает представитель Усманова. По его мнению, этого достаточно «для приблизительного предположения, надо проверить».
«И дальше ни одного доказательства. Ваша честь, надо вспомнить опять, когда фонд был организован и когда был подарок», — говорит Падва и отмечает, что сначала был образован фонд, потом был подарок. По его мнению, «главные пожертвования» должны были быть к моменту основания фонда.
Изначально ФБК утверждал, что взятку давали как премьер-министру, а потом — что за некие действия, которые Медведев некогда сделал для Усманова в отношении «Газпрома», говорит представитель Усманова.
«Произвольно можно любые факты связать, но надо же представить доказательства. Это же, я бы сказал — беллетристика», — говорит адвокат. Ответчик, по его мнению, пытается заменить доказательства своими предположениями. Падва утверждает, что Медведев никаких преференций от подарка не получил, так что тезис о преступлении премьер-министра не доказан.
Представитель миллиардера вспоминает интервью Навального «Эху Москвы», где тот якобы признавал, что железных доказательств у ФБК нет.
«Нет права кого-то порочить, не имея стопроцентных доказательств», — говорит юрист.
Падва напоминает, что именно на ответчике лежит бремя доказывания фактов, опубликованных им.
«Говорят, что он [Усманов] судим, что он преступник, — продолжает он, вспоминает, что истец предоставил документы об отмене приговора Усманову. — Казалось бы, что еще надо? Но нет, есть сомнения. А ведь у них нет права на сомнения».
Падва критикует отношение ответчика к доказательствам истца и говорит, что «так можно до бесконечности проверять, проверять, проверять» и перечисляет преимущества истца перед ответчиками в плане доказывания.
Представитель Усманова надевает очки и говорит, что утверждение о даре Медведеву не просто не доказано, а даже опровергнуто и анонсирует «два-три слова о второстепенных обстоятельствах». «Откуда 5 млрд, откуда они взяли? Ну хоть нашли бы хоть один договор, в котором бы цена земли была хоть примерно близкой к той, которая есть. Ничего нет, говорят — Рублевка», — расстраивается он и долго просит «показать хоть что-нибудь».
«А ведь это не случайная цифра, она возникла только чтобы общественное мнение было на стороне Навального. Любой обыватель схватится за голову: ничего себе, 5 млрд рублей дарят ни за что», — объясняет Падва.
«Примерно таким же образом», по мнению Падвы, доказываются другие утверждения и собирается «коротенько пробежаться» по ним. Начинает с уплаты Усмановым налогов.
«Говорится, что, раз он не уплачивал налоги, надо его судить. Порочащее это утверждение?» — спрашивает адвокат и соглашается сам с собой. Он вспоминает, что Навальный называл Усманова налоговым резидентом Великобритании и Швейцарии, вновь спрашивает, какие доказательства, отмечает, что он «не из тех людей, которые все иностранное отвергают», а затем опять ссылается на документы истца, из которых следует, что Усманов был налоговым резидентом России и платил «ни мало ни много, не копеечки, а миллиарды. На память не помню, сколько там?» — спрашивает он. Из зала подсказывают, что речь шла о 12,5 млрд.
«Я думал, он мужественный, встанет и скажет: вот тут мы ошиблись. Нет, продолжает говорить, рассказывать про какие-то структуры, — говорит Падва про Навального. — Есть специальная полиция, которая этим занимается, специальная инспекция. Ну запросили бы, выяснили бы, нет».
«Платит. И доплачивает и мало найдется таких [налогоплательщиков как Усманов]», — говорит о своем доверителе Падва.
Падва переходит к вопросу о судимости Усманова.
«Мы с Алексеем Анатольевичем, вроде бы, в начале нашли общий язык, что не очень прилично говорить о судимости, которая погашена и не существует в силу отмены приговора», — вспоминает он и настаивает, что опубликованных данных о судимости Усманова хватает для того, чтобы ФБК извинился.
Он вновь критикует Фонд борьбы с коррупцией за бездоказательные утверждения.
«То, что он [Усманов] преступник — вы утверждаете», — настаивает он и вспоминает слова Навального, который соглашался с юристом, что судимость погашена, но все-таки это факт биографии.
«Не всегда то, что было в биографии, можно и нужно обнародовать. Порочащие сведения публиковать просто так нельзя», — говорит представитель Усманова и признается, что ему не хочется «утверждать слух абсолютно очевидными» фактами того, что Усманова опорочили и оклеветали.
По его мнению, ответчик знал, что с Усманова сняли судимость и апеллирует к моральной стороне: по его мнению, публиковать эту информацию было нельзя.
Представитель бизнесмена переходит к данным о даче взятки Усмановым Шувалову, обещает сказать по этому поводу «буквально несколько слов». Он отмечает, что вице-премьер также упоминается в процессе в связи с Усмановым, называет «странной» взятку, которую тот якобы получил.
«Мы представили серию документов, которая опровергает утверждение ответчиков о том, что это была как бы завуалирована взятка», — рассказывает он и ссылается на заключение Генпрокуратуры, которая не нашла нарушений.
К аналогичному выводу пришла международная сеть компаний, предлагающих профессиональные услуги в области консалтинга и аудита PricewaterhouseCoopers (PwC).
«Алексей Анатольевич очень любит ссылаться на международные организации, — замечает он, указывая на авторитетность этой компании. — Я хочу прочесть, чтобы не ошибиться, это Навальный у нас так легко ссылается на заключение Комиссии по ценным бумагам США».
«Еще главным девизом Карла Маркса было — сомневайся во всем. Но это не применительно к нашему процессу», — говорит он и считает, что сомневаться в этих документах нельзя. Приходит к выводу, что и это утверждение Навального опровергнуто.
Теперь Падва переходит к публикации сведений о цензуре в «Коммерсанте».
«Мы просили свидетелей по этому поводу, нас поддержал господин Навальный, но вы отказали. Может быть и правильно», — говорит он, вновь называет утверждение о цензуре безосновательным.
«Когда оно было сделано, не было никаких данных, это было досужее предположение, никто его не подтвердил», — заключает представитель Усманова.
Теперь Падва переходит к ссылкам на публикацию экс-посла Великобритании в Узбекистане о причастности Усманова к изнасилованию.
«Ужасное обвинение, порочащее честь и достоинство любого гражданина. Каково Усманову было это слышать? Я бы хотел, чтобы публикаторы поставили себя на такое место», — говорит он и задается вопросом, что бы в таком случае почувствовал Навальный, если бы про него написали как о педофиле.
«Так и пишут», — отвечает ему Навальный.
«Ваша честь, тут звучало очень странное заявление Навального, что какое бы решение вы не вынесли, он будет доказывать свое. Это дело его совести, я не могу воздействовать, но я могу быть уверенным в том, что с точки зрения общественной морали и нравственности, ваше решение будет играть огромную роль» — говорит он и надеется на решение в пользу истца
Теперь второй представитель Усманова Элеонора Сергеева переходит к ответам на возражения ответчика и говорит, что хочет «выступить в манере Навального».
«Я тоже хочу спросить: вы что, этому верите? И бросить бумагу на стол», — признается она, бросает бумаги на стол и обещает так не делать, а пройтись по фактам.
«Мы просим удалить не все публикации, а только фрагменты, которые суд признает несоответствующими действительности» — говорит она и предлагает посмотреть на «юридические опусы» ответчика.
Представитель цитирует тезис о том, что дарение фонду было взяткой, критикует Навального за слова «очевидно», «вне всякого сомнения». «Где тут юриспруденция?» – спрашивает она.
Затем представитель переходит к Шувалову, цитирует тезис о том, что в публикации о вице-премьере есть ссылки на иностранные издания, а ответчик не несет за них ответственность. «Эти сведения распространены вами», — говорит она и настаивает, что ФБК дословно воспроизводил публикации.
«Вы нам не даете этих журналов», — сетует она и риторически спрашивает, ждет ли ответчик, что суд будет исследовать публикации. Затем сама начинает цитировать публикации, на которые ссылался Навальный, в которых речь идет о конфликтах интересов.
Представитель указывает на разницу между недоплатой и неуплатой налогов, задает несколько риторических вопросов из сферы налогового законодательства.
На этом представители истца закончили свое выступление на прениях.
«Я все понял. Я сидел, слушал вас и недоумевал, — начинает Навальный. — Вы, видимо, не смотрели нашего фильма, Генрих Палыч. Какие-то злые люди, может Усманов, не рассказал вам о выдранном из контекста эпизоде с домом», — говорит он и вновь говорит об «одном огромном фонде», где работает человек, на имя которого Медведев заказывает кроссовки.
«Если бы вы все это знали, я уверен, вы попросили бы принести футболку «Навальный-2018», — говорит он и предполагает, что Падва пошел бы с ним на митинг и бросился бы на автозак.
«Делаем вид, что расследования не было, фильма не было», — сетует он и обвиняет судью в том, что она отказывается обозревать документы и фильм, что «приводит к тому, что Генрих Палыч не в курсе ситуации. Он обманут и произносит фразы, что Усманова аморально критиковать».
Невозможно рассматривать ситуацию Усманова в отрыве от остального расследования, считает он. «Вы же начали с того, что никто не доказал, что это принадлежит Медведеву», — говорит он и продолжает, что расследование это как раз и доказывает.
«Совокупность этих доказательств показывает, что Медведев, его семья этим активно пользуется и извлекает блага — живет роскошной жизнью», — говорит он и вспоминает, что на имя Дьяченко премьер-министр заказывал себе одежду, а затем опять жалуется, что не исследовались доказательства.
«Вы притащили нам кучу документов, уважаемый суд вам подыграл — 10 минут на ознакомление. И сегодня, благодаря тому, что мы не можем приобщить ничего, вы нам рассказываете странные вещи», — говорит он представителям Усманова.
Держа в руках ноутбук Навальный цитирует заявление холдинга УСМ, в котором говорилось, что Усманов не был налоговым резидентом России. Навальный спрашивает, собираются ли представители Усманова подавать в суд на пресс-службу УСМ, поясняя, что ролик был записан на основании заявления пресс-службы.
«Я опирался на вашу информацию», — говорит Навальный. Он считает, что суд помогает истцу игнорировать данные УСМ. Аналогичным образом, по его мнению, истец действует в ситуации с цензурой: уволенного с поста главного редактора журнала «Коммерсант – Власть» Максима Ковальского не допрашивают в суде.
«То же самое касается ваших документов», — говорит он и настаивает, что эти данные ничего не доказывают. — Ничего там не опровергнуто вообще, никакая информация не опровергается и отличным доказательством является то, что вы не судились с ВСЖ, с ФТ, я верю в эту информацию, я подтверждаю все, что я говорил. Документы — конфетти, вы притащили их и бросили в лицо суду».
Он спрашивает, о чем же документы истца, и интересуется, что думает судья по поводу этих данных. «Я вам тоже могу кучу документов принести и сказать, что они доказывают что угодно», — говорит Навальный.
«Вы вчера сказали классную фразу, что мы придумали 5 млрд, чтобы шокировать публику, чтобы оглушенные люди дальше нас слушали и внимали нашей лжи. Только ваши 12 млрд — то же самое», — объясняет он.
Он продолжает, что 5 млрд — все-таки реальная сумма и настаивает, что 12 млрд — мало, Усманов заработал «на нищем» государстве и купил себе самую дорогую яхту. На ссылки Падвы на налоговые ведомства России он отвечает, что они контролируются Медведевым, а деньги Усманова пошли на то, чтобы его не привлекли к ответственности.
Недоплаченные налоги он называет основой богатства Усманова, поэтому «в России есть сырьевые олигархи такого плана, а в развитых странах — нет, их заставляют платить налоги».
«Налоговые органы России, если они считают, что Усманов платит налоги, такие же жулики», — говорит Навальный.
«Вчера после репортажа с нашего суда мне рабочий в инстаграм присылает фотографию своей зарплаты», — вспоминает Навальный и обещает показать в перерыве. Процесс он называет аморальным, потому что истец пытается «доказать, что все правильно устроено» — что рабочие могут работать задешево на карьере и умереть в 45 лет, а кто-то может нанять лучшего адвоката в России.
«Медведев был руководителем "Газпрома" ровно в то время, когда Усманов строил свою металлургическую империю, и безусловно, взятка была как за предыдущую службу, так и за покровительство», — отмечает политик. Роль Медведева, по его словам, заключается в том, что он «позволяет этому существовать». Навальный удивляется разному отношению к разным судам: в Тушино и Узбекистане.
«Его честь будет стоять в своей башне из слоновой кости и говорить — это закон», — быстро и эмоционально говорит Навальный, вспоминая множество слов Падвы об изнасиловании. Он поясняет, что об этом эпизоде Навальный не писал, а только сказал в эфире, настаивая, что имел на это право.
«В далеком 2010 году непонятно зачем структуры Усманова делают запрос в Узбекистан и просят сообщить, что не было… Узбекский суд сообщает, что у них нет такой информации», — пересказывает Навальный и задается вопросом, зачем это было нужно, а затем говорит, что он трижды судим. «Раз вы спрашивали, значит писали об этом СМИ. Значит люди, которые изучают биографию Усманова, могут задать вопрос», — заключает он и настаивает на том, что имел право упомянуть судимость Усманова в эфире. В расследовании этого не было, потому что ФБК не хотел создавать дополнительного негативного контекста.
Навальный заканчивает свое выступление и напоследок вспоминает фразу Падвы о том, что Усманова не за что корить. «Имеем ли мы право возмущаться, что они не платят налоги?» — спрашивает Навальный, задает несколько аналогичных вопросов, говорит, что никому просто так поместья за миллиард не дарят. «Они придумали какой-то девелоперский проект, следов его нету», — продолжает он и вспоминает поместье и Дьяченко, который заказывает кроссовки для Медведева.
Граждане имеют право укорять чиновников, говорит Навальный, и обещает, что ФБК не будет молчать и удалять информацию. «Правда на нашей стороне. Спасибо большое», — говорит он и просит после прений вернуться к рассмотрению доказательств, рассмотреть документы, допросить Ковальского, обсудить предыдущие приобщенные документы.
«Что хотел сделать истец? Чтобы мы опровергли сведения, которые мы опубликовали в своем расследовании. – начинает свое выступление юрист Иван Жданов. — Форма судебного расследования была грубо нарушена».
Жданов ссылается на принцип состязательности сторон, цитирует ГПК, ссылается на нарушения процессуальных норм: «Суд только что сказал, что мы не можем вернуться со стадии прений на стадию рассмотрения доказательств. Да можем мы это сделать, это знают абсолютно все».
Юрист перечисляет поданные ответчиком ходатайства, признает, что одно из них было удовлетворено, констатирует вмешательство суда в процесс. Важнее, подчеркивает Жданов, не статистика. Он вспоминает, как обе стороны заявили одно ходатайство — о вызове свидетелей из «Коммерсанта». «Суд отклоняет это ходатайство, вмешиваясь в процесс», — говорит он и констатирует, что это нарушение принципа состязательности.
Жданов переходит к нарушению другого принципа — о непосредственности исследования доказательств, вспоминая, что суд отказался обозреть статьи СМИ в интернете, например, на страницах издания «Кольта», где было «прямо написано: "Открытое письмо сотрудников Издательского дома «Коммерсантъ»: нас принуждают к трусости"».
Жданов надеется, что в перерыве Падва ознакомился с публикацией на «Кольте» и признается, что надеялся, что тот все-таки признает факт цензуры. Он указывает на запрет на вмешательство учредителя в деятельность СМИ и спрашивает, что же такое — увольнение главного редактора. Он признает, что Усманов — не учредитель, а акционер, но и вмешательство акционера запрещено. «По данному эпизоду я не знаю как будет суд принимать решение, ноль доказательств», — говорит он.
Говоря об отказе вызвать Медведева, он говорит, что в этом не было политических целей, а поясняет, что Медведева можно было допросить по поводу отношения к фондам, упомянутым в расследовании ФБК. «Где Дмитрий Анатольевич находился в конкретные даты? Почему он заказывает по этим адреса одежду, вино? Почему он делает фото в инстаграм?» — спрашивает он и предполагает, что Медведеву «пришлось бы врать»
Ответы Медведева, продолжает Жданов, показали бы, как можно извлекать прибыль из деятельности НКО.
Жданов переходит к договору пожертвования фонду «Соцгоспроект». Он спрашивает, какое отношение фонд «Истинвест» имеет к фонду «Соцгоспроект». По его мнению, это могла быть искусственная сделка, которая нужна «для того, чтобы прикрыть преступление, а именно — дачу взятки».
Ссылаясь на международные и российские нормы о праве на свободу массовой информации, он говорит, что нужно утверждать факты, которые можно проверить, и оценочные суждения, которые проверке не подлежат.
«Являясь выражением субъективного мнения ответчиков, они просто не могут быть проверены на соответствие действительности», — говорит представитель ФБК, поясняя: все, что говорится в расследовании — утверждения, а слова Навального «то ли изнасиловании, то ли мошенничестве» — нет.
«Вы потратили огромное количество денег на нотариальное заверение интернет-страниц», — говорит он, утверждая, что сумма сопоставима с той, что ФБК потратил на расследование и спрашивает, почему же не была сделана лингвистическая экспертиза. Говоря о том, что же такое ссылки на средства массовой информации, он называет «смешным» необходимость самостоятельно подтверждать публикации для того, чтобы их обсуждать.
Жданов настаивает: не установлено, являются ли сведения, представленные в расследовании ФБК, порочащими. «Нам бы хотя бы заключение лингвистов по данному вопросу, но его в деле нет», — говорит он и переходит к вопросу о неуплате налогов. Жданов говорит, что ФБК и не утверждал ничего о непредоставлении деклараций.
Завершая свою речь, Жданов говорит, что представители истца вспоминали, как Усманов выкупил и вернул нобелевскую медаль американскому ученому, получившему награду за открытие структуры ДНК. Ученый был вынужден продать ее из-за проблем с деньгами.
«Но какие-то поступки на те деньги, которые получены зачастую нечестным путем, не оправдывают способ получения денег», — говорит Жданов.
Встает представитель ФБК Вячеслав Гимади. Он быстро говорит, что требования истца не подлежат удовлетворению. «Даже если вы каким-то образом добьетесь решения в вашу пользу, это нельзя будет признать полноценной победой», — говорит он, поясняя: это не воспримут люди, а в дальнейшем отменит вышестоящий суд. Сведения о взятке, по его утверждению, все-таки доказаны, а схема с «Истинвестом», на которую ссылается истец, несостоятельна: дарение при наличии встречной передаче имущества не признается.
Он также просит перейти к рассмотрению доказательств и посмотреть видео. «Вы не видели фильма "Он вам не Димон", или видели, но не знаю где», — обращается он к судье и переходит к тому, что истец не доказал порочащий характер сведений: «его круг общения — такие же олигархи, владельцы яхт и дворцов» и чиновники, которых ФБК также считает взяточниками. Он говорит, что в круге общения Усманова сведения о взятках и цензуре в СМИ не являются порочащими.
Судья говорит, что просьба представителей ФБК о возврате к рассмотрению доказательств не подлежит рассмотрению. Начинаются реплики, первым слово берет представитель Усманова Падва, который говорит о порочащем характере сведений и о том, почему не было лингвистической экспертизы: «Мы думали [об экспертизе], но не было ни одного возражения против того, что это порочащие (сведения)». Он признает, что экспертиза нужна была бы в «спорном» случае.
Падва пояснил, что посещение Шуваловым вечеринки Усманова не оспаривалось, поскольку его и не считают порочащим. «А когда говорится, что человек преступник, это порочно. Вам пытаются истолковать, что когда на весь мир говорят, что (Усманов) судим, то это не порочащее», — говорит он и аналогичным образом критикует довод истца: речь идет о том, порочащий ли это факт во всем обществе.
Судья перебивает его и напоминает, что реплики должны быть краткими, Падва обещает быстро закончить. Он говорит, что Усманова и не пытаются выставить «чище снега», а говорят о конкретных фактах. На вопрос о том, зачем же в 2010 году запрашивались документы из Узбекистана, он объясняет, что в 2011 году было рассмотрение в Тушинском суде.
Второй представитель истца Элеонора Сергеева называет «яркой» речь Навального и вспоминает, что политик пытается заставить всех посмотреть фильм: «Что в этом фильме? Вы сказали — про кроссовки, про шорты и про плавки. Нам вы говорите, что мы притащили в суд и бросили как конфетти то ли 640, то ли 140 страниц доказательств. Вы их считаете конфетти?». Представитель Усманова считает странным, что фильм ответчик конфетти не называет.
Представитель Усманова поясняет, что Усманов был налоговым резидентом России, хотя в статье Forbes, опубликованной в октябре прошлого года, и говорилось, что бизнесмена не было в России больше 180 дней. В пресс-службе холдинга USM изданию подтвердили, что Усманов стал нерезидентом. Он был на лечении, говорит представитель, а такой случай является исключением. Он говорит, что Усманов все-таки выплатил огромные деньги в бюджет и критикует ответчика за небрежное отношение к доказательствам истца. Завершая свою речь, он говорит, что обязанность предоставлять доказательства лежит на ответчике и подчеркивает, что «запасаться доказательствами» надо было заранее.
Теперь реплика Навального. «Даже на черное вы говорите белое, это и есть суть нашего процесса. Помните, как я предсказал?», — говорит он и утверждает, что Люблинский суд «подтвердил квалификацию», вспоминая суд с Неверовым.
Представитель ФБК говорит, что требования Усманова не подлежат удовлетворению, поскольку цель иска - удалить фильм. Он обещает, что фильм авторы не удалят, а значит цель истца достигнута не будет. Он вспоминает, что истец называл целью иска убеждение общества в невиновности Усманова и предполагает, что такой процесс никого не убедит.
Судья удаляется в совещательную комнату, Навальный в перерыве отходит с Падвой в угол, улыбаясь, они что-то обсуждают
Навальный в перерыве обсуждает с Падвой цензуру и сетует на то, что центральные телеканалы не освещают процесс, его собеседник на это вспоминает процесс по делу Михаила Ходорковского. Они переговариваются, слушатели смеются. В зал набились тележурналисты, которых пустили перед оглашением решения суда, многие стоят, причем неизвестно, сколько же надо будет ждать судью.
Навальный сетует, что заседание проходит в Люблинском суде, а он теперь снимает квартиру на «Автозаводской». Представительнице Усманова Элеоноре Сергеевой он говорит, что ей будет полезно посетить Люблино, посмотреть, как живут «те, у кого отнимает деньги» ее наниматель. Она на это замечает, что после посещения следственного изолятора в Люблино ездить необязательно, а Навальный отвечает, что это зависит от того, кого она посещала в СИЗО.
Судья зачитывает решение. Она признала несоответствующими данные о взятке Медведеву, Шувалову, налоги и приватизацию. Она обязывает ответчиков в течение 10 дней удалить данные с сайта, Youtube и фейсбука, а также опубликовать опровержения на срок не менее трех месяцев. Кроме того, суд обязал их удалить фильм «Он вам не Димон».
Навальный и ФБК должны опровергнуть сведения о том, что Усманов давал взятки, является преступником и осуществлял цензуру в «Коммерсанте».
Заседание суда закрыто.
Исправлено в 20:05 Изначально в публикации утверждалось, что судья обязала Навального и ФБК опубликовать опровержение в течение трех месяцев. В действительности судья обязала «в течение десяти дней со дня вступления решения суда в законную силу опубликовать на срок не менее трех месяцев в сети интернет» опровержение.
Падва прощается с Навальным. «Видимо, до встречи в апелляционном», - говорит он. Навальный говорит, что ему было приятно познакомиться.
Навальный говорит, что не сомневался в решении суда. Он обещает, что фильм «Он вам не Димон» не удалят.
«То, что вы видели, нельзя назвать судебным процессом, ведь даже свидетелей тут не допросили. Если система так защищает жулье и ворье, то с такой системой надо бороться еще сильнее»,— говорит политик. Он надеется, что благодаря сегодняшнему решению суда на объявленные протестные митинги 12 июня придет еще больше людей.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке