Предыдущее заседание по делу Станислава Зимовца состоялось в Тверском райсуде 29 мая. Еще до его начала подсудимый успел сказать журналистам, что он не признает вины, а потерпевший подполковник Владимир Котенев мог получить травму еще до митинга — во время спортивной тренировки. Адвокат Светлана Сидоркина заявила ходатайство о предоставлении ее подзащитному дополнительного времени на ознакомление с материалами; по ее словам, Зимовец не знал, что в деле целых четыре тома, и получил доступ к документам слишком поздно. Кроме того, обвиняемый заявил, что ему не разъяснили последствий особого порядка рассмотрения дела. «Меня возили всю неделю в ужасных условиях. Я подписал, чтобы они отстали от меня», — сказал он.

Выслушав аргументы защиты и подсудимого, судья Елена Ермакова дала Зимовцу неделю на ознакомление с делом и постановила, что оно будет рассмотрено в общем порядке.

Назначенное на 15:30 заседание пока не началось. В суд сегодня пришел потерпевший Котенев, загорелый мужчина в остроносых ботинках, потертых джинсах и синей рубашке.

Заседание начинается. Судья Елена Ермакова устанавливает личные данные обвиняемого: Зимовец Станислав Сергеевич, 1985 года рождения, уроженец города Волжский Волгоградской области, образование неоконченное высшее, холост, детей нет, ветеран боевых действий, каким-либо психическим расстройством не страдает.

Представитель прокуратуры оглашает обвинительное заключение: Зимовец совершил применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти.

Подпись

Прокурор читает обвинительное заключение: Зимовец «хотел воспрепятствовать законным действиям правоохранительных органов», «на войска Нацгвардии возложена ответственность по охране правопорядка во время массовых мероприятий», потерпевший Котенев исполнял должностные обязанности и был одет в форму, поэтому подсудимый «действовал умышленно, осознавая общественную опасность своего деяния».

Зимовец «в полном объеме» вину не признает и говорит, что хочет дать показания после исследования всех доказательств: «Просто доказательств я не вижу никаких».

Адвокат Сидоркина: «Я считаю, что состав преступления доказан не в полном объеме»; защитник говорит, что в материалах дела нет прямых доказательств умысла.

Прокурор предлагает допросить потерпевшего Котенева. До 26 марта 2017 года я подсудимого не знал, говорит полицейский. В тот день, вспоминает он, сотрудники ОМОН с двух часов работали на Пушкинской площади, весь личный состав был экипирован (бронежилет, шлем, палка, наплечники), в подчинении Котенева находились 140 человек. Примерно в 14:00, продолжает он, когда митинг был в самом разгаре, и людей на площади было «очень много», собравшиеся стали выходить на проезжую часть и мешать транспорту. Сотрудникам ОМОН поступила задача не давать людям выходить на проезжую часть, «чтобы, не дай бог, никого не сбили». В толпе выкрикивали лозунги «против власти с нецензурной бранью», граждане забирались на фонари, описывает акцию Котенев.

У ОМОНа была задача выявлять и задерживать тех, кто нарушает общественный порядок, продолжает потерпевший.

— Как происходило задержание людей?
— Задерживали тех, кто мешал [сотрудникам] входить в толпу и ругался матом, тех, кто пытался затянуть ОМОН в толпу, залазил на фонари.
— А сотрудники органов просили разойтись их?
— Конечно, конечно, в мегафоны, из машины.

Котенев говорит, что некоторые из собравшихся на Пушкинской пытались устроить массовые беспорядки; таких приходилось задерживать.

— В какой-то момент я зашел в толпу, почувствовал удар в спину (показывает на поясницу — МЗ), обернулся, посмотрел, что упало полкирпича красного, — рассказывает он.
Потерпевший отмечает, что не увидел того, кто кинул кирпич, и лишь позже «узнал от ребят», что этот человек задержан.

На следующей день потерпевшего вызвали в СК, «началось разбирательство».

— Вот от этого удара были телесные повреждения? — спрашивает Котенева прокурор.
— Я сразу не смотрел, может и были. Боль была, если бы не бронежилет — удар бы сильнее почувствовал, он спас, — отвечает потерпевший.

На этих словах Зимовец громко вздыхает.

Котенев говорит, что 26 марта было много задержаний, Пушкинскую площадь «заграждали», поэтому он с коллегами уехал оттуда только «где-то полвосьмого». Прибыл же на Пушкинскую потерпевший, по его словам, примерно в 12:00.

— Непосредственно с подсудимым у вас были очные ставки? Он извинения вам приносил? — интересуется прокурор.

— Да, да, извинился, — говорит Котенев.

Теперь вопросы потерпевшему задает адвокат Сидоркина. Она хочет уточнить, какой класс защиты имел бронежилет, надетый на нем 26 марта. Котенев отвечает, что у бронежилета была 3-я степень защиты, но он не знает наверняка, от каких повреждений способна защитить такая экипировка, а от каких — нет.

— Кому-либо после событий [26 марта] вы рассказывали, что в вас бросили кирпич? — спрашивает Сидоркина Котенева.
— Ну, общались с сослуживцами.
— А фамилии можете назвать?
— На память не скажу, так, в автобусе разговоры...
— А вы рапорт писали?
— Нет.

Уже на следующий день после митинга потерпевшего пригласили в Следственный комитет и допросили в рамках дела, еще раз говорит он.

— Как вы объясните разницу между показаниями, которые вы дали сейчас, и выводами медэкспертизы? — спрашивает Сидоркина. Согласно заключению экспертов, кровоподтек у Котенева был зафиксирован на задней поверхности грудной клетки справа.

Прокурор возражает против вопроса, судья снимает его: экспертиза еще не изучалась в суде.

Сидоркина продолжает:
— Вы подтверждаете, что удар пришелся именно в нижнюю часть спины слева?
— Подтверждаю.

Адвокат спрашивает, в какой временной промежуток потерпевшему нанесли удар кирпичом.

— Точно не помню, где-то с часу до трех, — отвечает тот.

Допрашивали Котенева несколько раз; когда именно следователи показывали ему видео, на котором виден бросок кирпичом, потерпевший точно не помнит.

У Зимовца вопросы к Котеневу.

— Как вы определили, что это был митинг? Почему [решили, что] он был несогласованный? Почему он был незаконным?
— Он не был согласован с органами власти, на Пушкинской площади не разрешили проводить...
— А почему митинг? Я митинга не видел, молодежь гуляла.
— Если вы не видели, это не значит, что не было.

— Я читал, что вы обеспечивали безопасность граждан. Избивать детей — это тоже безопасность граждан?!

Прокурор повышает голос и делает замечание: задавайте вопросы по существу. Зимовец продолжает.

— Есть на вашей форме следы от кирпича? Должно же остаться что-то?

Котенев отвечает, что бронежилеты номерные, после смены их сдают. Может быть, следы есть, отвечает потерпевший, но однозначно ответить он не может.

— Если там что-то и было, как вы могли что-то почувствовать через бронежилет? Это надо было из пневмопушки, наверое...— заканчивает Зимовец и садится.

Сидоркина просит огласить заключение судмедэксперта, прокурор возражает, говоря, что это можно будет сделать на стадии предоставления доказательств защиты.

Судья удовлетворяет ходатайство защиты, оглашаются выводы экспертизы.

«Кровоподтек образовался от удара твердого тупого предмета, не влечет за собой расстройства здоровья, образовался в течение 1-2 дней до экспертизы, проведенной с 27 марта до 4 апреля».

Отвечая на вопрос Сидоркиной, Котенев подтверждает, что в день митинга получил травму в спортзале.

— Травмы на нашей службе часто, — замечает он.

Других повреждений у потерпевшего установлено не было, вопросов к нему больше нет. Судья напоминает, что у Котенева есть право заявить гражданский иск к Зимовцу.

В зал приглашают свидетеля Климова Алексея Викторовича, заходит седеющий мужчина в белой куртке. Климов работает инспектором управления по обеспечению охраны общественного порядка ГУ МВД по Москве.

Прокурор приступает к допросу:

— 26 марта 2017 года где и кем вы работали? Расскажите о событиях на Пушкинской площади, какая перед вами стояла задача.
— На площадь я прибыл, получив задачу снимать на видеокамеру противоправные действиях граждан, которые были на митинге.

Климов был в штатском, до этого в тот день он работал на Белорусском вокзале.

— Около 15:50 - 15:55 я начал фиксировать задержание сотрудниками ОМОНа гражданина. В момент задержания я увидел, что человек в камуфлированной зеленой куртке и штанах кинул кирпич в сотрудника ОМОН и попал ему сзади где-то в районе спины, сотрудник схватился за левую сторону, я прекратил видеозапись и, не выпуская его (бросившего кирпич человека — МЗ) с поля зрения, который после броска начал уходить внутрь [толпы], проследовал за ним. Побродив по толпе, он ушел вглубь сквера, у фонтана снял куртку, убрал ее в рюкзак, остался в балахоне и капюшоне, и что особенно меня напрягло, он достал из рюкзака предмет, похожий на пистолет Макарова, и пошел из сквера. Но потом он снова вернулся в толпу, — рассказывает Климов.

По его словам, он предупредил коллег, что в толпе есть человек с оружием, и те его задержали. Уже в автозаке у задержанного нашли нож и пистолет, «похожий на пистолет Макарова». Человек в зеленом камуфляже — это и был Станислав Зимовец, говорит свидетель.

Свидетель Климов рассказывает, что на Пушкинской было очень много плакатов, баннеров, листовок, лозунгов, кто-то залез на памятник Пушкину и начал оттуда «прокламации». При этом полицейская «система звукоусиления» предупреждала собравшихся, что их действия незаконны, им предлагалось проследовать в «так называемый гайд-парк "Сокольники"», где любой желающий может высказать свое мнение.

— Откуда у Зимовца появился кирпич? — спрашивает Климова прокурор.
— Я не готов предположить, может, он его принес с собой. Я видел бросок, а откуда он взялся, я не видел. На Пушкинской площади сами по себе кирпичи не валяются.

— Вы непосредственно видели предметы, которые у него нашли при обыске?
— Да.
— Можете описать?
— Нож похож на кизлярский, с широким коротким лезвием, удобно для удара, можно пользоваться в ближнем бою. В момент задержания оружие находилось на Зимовце, пистолет на кобуре справа, нож — слева.

— Он пояснял, зачем ему эти предметы при себе?
— Он говорил, что это травматический пистолет, он всегда его с собой носит. Про нож ничего не говорил.

К допросу Климова приступает адвокат Сидоркина:

— Вы знакомы лично с потерпевшим?
— Я был с ним знаком до событий, потому что мы служили вместе в одном подразделении.

Зимовец смотрит на него, не мигая, и почесывает бородку.

Сидоркина выясняет, в какое именно время был брошен кирпич. Климов говорит, что согласно данным камеры, примерно в 15:50 - 15:55. Видео, снятое им на камеру Sony, изъяли представители СК, в присутствии следователя Климов его не смотрел. Он подтверждает, что сделал стоп-кадр броска, но по чьему поручению, сказать не может.

— Сколько прошло времени с момента броска до задержания? — спрашивает адвокат.
— Десять, от силы 15 минут.

— Почему вы не сразу сказали полиции, что видели бросок?
— Я прошел мимо потерпевшего и сказал ему, что видел, кто это сделал, не хотел потерять его (бросившего кирпич человека — МЗ) из виду, — отвечает Климов.

Зимовец интересуется, действительно ли Климов видел, как он доставал пистолет из рюкзака.

Климов говорит, что видел.

— Странно, он был у меня в кобуре все время, — замечает Зимовец.

У защиты ходатайство: Сидоркина просит, чтобы Климов и Котенев присутствовали при просмотре видеозаписи инцидента в суде.

Котенев оставляет решение на усмотрение суда, прокурор возражает: ходатайство не конкретизировано, «мы не смотрели видеозапись, непонятно, будут какие-то вопросы или нет».

Судья пока что не удовлетворяет ходатайство защиты, но говорит, что к нему можно будет вернуться потом.

— Для более объективного рассмотрения дела и рационального расходования времени я предлагаю посмотреть видео сейчас, поскольку они присутствуют, я заявляю ходатайство о просмотре, — настаивает Сидоркина.

Прокурор: сторона обвинения сейчас технически не готова показать видео.

Судья отказывает.

У Зимовца еще вопросы к свидетелю.

— Точно вы видели, что потерпевший схватился за левую часть спины?
— Я не сказал схватился, я говорил про движение рукой! — отвечает Климов.
— А нож был холодным оружием?
— Не эксперт! — хором говорят прокурор и свидетель.

Климов раздраженно повторяет, что видел удар в спину потерпевшего с левой стороны, точное место удара не видел, наблюдал с расстояния трех или трех с половиной метров.

— Не могли вы перепутать кирпич? Других бросков не было?
— Нет. На тот момент других бросков не было, — резко говорит Климов.

Остальные свидетели сегодня не пришли, говорит прокурор и просит отложить заседание.

Процесс продолжится 14 июня в 14:00.

Исправлено 5 июня 2017 года в 19:35: отвечая на вопросы защиты, свидетель Климов сказал, что «служил вместе в одном подразделении» с потерпевшим Котеневым, а не со Станиславом Зимовцом, как было по ошибке указано в исходной версии онлайна.