«Мы умерли от сепсиса». Как матери погибших новорожденных добиваются наказания для персонала роддомов
Анна Козкина
«Мы умерли от сепсиса». Как матери погибших новорожденных добиваются наказания для персонала роддомов
27 июля 2017, 12:43

Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона

Месяц назад в Брянске возбудили уголовное дело о гибели 11 младенцев в местном перинатальном центре, который 8 марта 2017 года открывал президент Владимир Путин. Вначале центр закрыли, однако уже через месяц он вновь стал принимать рожениц. «Медиазона» поговорила с Олесей Сафоновой, потерявшей там одну из девочек-двойняшек, и жительницей Иркутской области Анной Березовской, чья новорожденная дочь погибла в роддоме Усолья-Сибирского. Обе женщины говорят о некомпетентности врачей и хотят добиться для них уголовной ответственности.

В конце 2016 года москвичка Олеся Сафонова с мужем приехала на праздники к свекрови в Брянск. Она была на четвертом месяце беременности, ждала девочек-двойняшек. Местные медики с учетом состояния Олеси посоветовали ей не отправляться в дальнюю дорогу и оставаться рожать в городе. Роды прошли в Брянском перинатальном центре 8 апреля 2017 года — через месяц после того, как учреждение открыл президент Владимир Путин. Спустя две недели одна из девочек умерла от пневмонии. Затем Сафонова узнала о гибели еще как минимум десяти новорожденных в том же Центре и разыскала 16 женщин, которые считают брянских медиков виновными в болезни или смерти своего ребенка. Следственный комитет возбудил уголовное дело о халатности.

«Четыре месяца беременности у меня было, на новогодние каникулы с мужем приехали в Брянск к свекрови. У меня заболел живот. Меня положили в первую больницу на сохранение. Я пролежала недели две-три на сохранении, и они решили меня зашивать, потому что шейка матки укоротилась. Новый год я справляла в больнице. В конце января мне поставили кольцо, разгружающий пессарий. Сказали, что двойня, тяжело очень, надо подстраховаться.

Потом я легла уже в перинатальный центр на сохранение, уже перед родами готовились. Собиралась рожать я в областном роддоме, уже договорилась. Муж меня повез в областной роддом, они сказали: "У нас приказ: до 34 недель всех, кто рожает, мы отправляем в перинатальный центр". Перинатальный должны были заполнить. И мы на своей машине с мужем поехали в перинатальный центр.

8-9 мая у меня должны были быть роды. А родила я на целый месяц раньше. В 33 недели и четыре дня. Девочки — два килограмма и два сто. 8 апреля, это была суббота.

Пошли воды, дежурила молоденькая девочка. Она меня посмотрела на кресле, сделала тесты. Сказала: "Да, воды, но ждем до понедельника, сохраняем, потому что надо чтобы кесарево было планово". Я позвонила своему врачу, у которого платно состояла, и она мне сказала: "Скорей беги на пост, они не имеют права". Как она мне объяснила, ребенок через шесть часов без вод умрет. Я побежала на пост, мне попались там взрослые женщины, сразу пришел заведующий отделением, самого [депутата облдумы и главрача городской больницы №1 Константина] Воронцова сын кесарил меня. Посмотрел, а у меня уже начинались схватки. Сделали анестезию эпидуральную, наркоз в спину. И они меня режут, а я все чувствую, плачу. А руки, ноги привязаны. Они первую девочку достали, Дашу, мне показали. А мне больно. Они: "Что ты притворяешься? Не может быть, пошевели ногой. Ты ничего не чувствуешь до пояса". А я беру и пальцами шевелю, представляете. И у меня такое ощущение было, как будто у меня по животу совковой лопатой по косточкам гребут, ужасная просто боль.

Я стала задыхаться, перепугалась очень. И анестезиолог Геннадий Рухля попался очень опытный, хороший. Стоял надо мной, брал мне маску с воздухом, не отходил ни на минуту. А я не могу, я и ртом хватаю воздух, и носом, у меня нет воздуха. Я слышу, что артерию какую-то передавили. Когда вторую девочку достали, у меня чуть-чуть воздух пошел.

После этого две недели я в палате лежала. Девочки первые два дня были в реанимации. Потом Дашу перевели уже на выздоровление, сказали, выпишут скоро, через неделю. А Ксюша, которая сейчас девочка живая, оставалась [в реанимации]. У нее была масочка на носике, она не могла раздышаться сама. Они больше напор делали, что выживет Даша, а не Ксюша. А получилось наоборот все.

8 апреля я родила, 21-го Даша умерла. У меня был нервный срыв. Я стала заикаться, у меня все болячки вылезли, я заболела. За Ксюшей я уже как коршун, я уже не отходила от нее ни на минуту. Я даже кушать не отходила, мне муж все приносил.

У Даши открыли окно и через несколько дней пневмония. Если хорошая такая вентиляция, они хвастаются, почему везде открыты окна всегда были? Мне сказали: не придумывайте, это специальные кувезы, даже если они открыты, они поддерживают температуру матки. Я подошла к своей Даше с мужем — она девочка-лед. Я устроила скандал.

Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона

Второй раз прихожу, опять эта смена — Даша лежит на животе, а у нее пупок еще не зажил и она лежит, уперлась носиком и орет. А я ее перевернуть не могу, потому что у нее датчики, чтобы пульс, сердце отслеживать на аппаратах. Мне сказали, это приказ заведующей - три часа на животе, три часа на спине. Я пошла к заведующей, устроила скандал. Я понимаю, ребенка выкладывать на 10-15 минут на живот, когда пуповина зажила. Ей две недели от роду. У нее в пуповине была трубочка, глюкоза туда поступала.

Они вообще сразу не нашли, что это пневмония. Сперва они сказали, что это колит кишечника. Я прихожу к девочке, а у нее зонд был во рту, с этого зонда кровь. И они только через несколько дней поняли, что это пневмония. Эта же узистка у моей Ксюши не нашла желчный пузырь. Она делала УЗИ, девочка поела только, говорит: "Я не увидела желчного пузыря, у вас наверное нет желчного пузыря". Вы представляете, так сказать?

Окно открывала Горбачева Луиза Ивановна. Антибиотики неправильно колола и диагнозы неправильно ставила — Артемьева Людмила Валерьевна. Уголовное дело заведено, а они работают дальше.

В перинатальном ребенку занесли также [грибковую инфекцию], у нее чуть ли не пошел сепсис. Она перестала писаться, у нее органы все стали отказывать, и мы умерли от сепсиса, от заражения.

В самом центре я находилась до 8 апреля три недели и выписали меня со второй девочкой 5 мая. Я такого ужасного отношения нигде не видела. Они даже не подходят к тебе. На кнопку нажимаешь, а они: "Что ты на кнопку нажимаешь, что тебе тут?". Я просила молокоотсосы, и много девочек просили, а их запрещают давать. Первые роды, у меня грудь как камень стала. Пока я не разревелась, не сказала "что мне делать", [не давали]. Для чего их закупили? Для чего президент выделял деньги?

11 июня «Брянская газета» написала о временном закрытии перинатального центра. Один из источников издания рассказал, что, вероятно, новорожденные в центре заражаются внутрибольничной инфекцией.

«Официально в приказе говорится, что его закрыли на профмойку — на чистку вентиляции. Истинную причину от нас, разумеется, скрывают», — подтвердил второй собеседник газеты. Еще один источник рассказывал об экстренном совещании у замгубернатора Николая Щеглова, на котором обсуждалась смертность в центре.

В тот же день ситуацию прокомментировал главврач перинатального центра Александр Кулаченко. Он настаивал на официальной версии: учреждение закрыли из-за «регламентных работ» для проверки оборудования. Главврач заверил, что все скончавшиеся за три месяца младенцы имели экстремально низкую массу тела, те или иные заболевания либо сниженный иммунитет.

«Это неправда. Меня нашли 16 девочек. Самый маленький вес — 1 200, а максимальный — 4 100. Это что дети с экстремальной массой тела?» — говорит Олеся Сафонова. Экстремально низкой массой новорожденного признается вес менее 1 000 грамм. 4 июля центр в Брянске возобновил работу.

На меня вышла анонимно девочка, сотрудница перинатального центра. Она говорит, что набирали всех молоденьких девочек, им по 21 году, все с областей, все неопытные. Оборудование немецкое. И на это оборудование документы все на нерусском языке. Как они могут им пользоваться? Говорит, приехал какой-то мужчина из Москвы, сутки побыл, отстажировал нас и все. Получается, на этом оборудовании не умеют работать.

Тут в Брянске каждый друг другу брат, сват, кум. Они стали меня унижать, что я подняла такую шумиху. Все бы молчали, а тут москвичка приехала, как они говорили, и на уши всех подняла. Они не хотят никак за это ответить. Я собираюсь дальше бороться. Это моя дочь. Да, я ее не верну. Но это моя дочь. Она два часа у меня на руках умирала, за что ребенка так мучили? Я записала видеообращение. Я создала группу: "Перинатальный центр — убийца детей", и меня сами стали находить девочки, стали звонить. Над каждой историей я ревела. Я нашла 16 девочек. И у всех идет пневмония, золотистый стафилококк и грибы кандида.

Меня допросили и девочек. Очных ставок не было. Подписала документы на медицинскую экспертизу. У меня своя, у них будет своя. Но это все опять через Брянск, экспертизу будут делать те же врачи, которые между собой братья-сестры. Что там будет?».

В августе 2014 года жительница Усолья-Сибирского Анна Березовская на 25 неделе беременности родила четвертого ребенка — девочку. Не дождавшись консультации в Иркутске, она оказалась в усольском роддоме. Местные врачи, утверждает Анна, спровоцировали преждевременные роды и открыто говорили, что ей стоит смириться с потерей ребенка и не «мучить нас и себя». После рождения девочка прожила еще 20 дней. Три года Березовская добивается уголовной ответственности для усольских врачей. Дело о халатности возбуждали и прекращали семь раз. По словам Анны, она — не первая роженица, чей ребенок погиб в усольском роддоме. Весной 2017 года Березовская собрала митинг, на который пришли около 20 человек. Другие пострадавшие не готовы открыто говорить о пережитом.

«У меня открытие пошло шейки матки, мне установили акушерский пессарий, чтобы предотвратить преждевременные роды. Поставили. При ношении акушерского пессария допускается небольшие кровотечения, так у большинства мамочек. У меня кровить начало. 14 августа меня отвезли в роддом на скорой, назначили лечение и потом опять начало кровить, незначительно. На что мне [акушер-гинеколог Людмила] Линкевич и [дежурный врач отделения патологии беременных Светлана] Сорокопуд вытащили это кольцо, сказали: "Зачем тебе четвертый, отдай ребеночка богу, хватит мучить нас и себя". Они сказали: "У тебя будет поздний выкидыш".

На следующий день у меня начались схватки, через несколько часов я родила девочку. 730 грамм. Ребенок 20 дней прожил и умер. Ребенок пережил две транспортировки. 18 августа я родила, 20-го ее перевезли в Ангарск в перинатальный центр. И через две недели ее перевели уже в Иркутск. У нас в Усолье оснащения не было даже [для] интенсивной терапии, для детей недоношенных. У них нет ни второго этапа выхаживания детей, ни неонатолога на тот момент, он не присутствовал при родах. Но они сделали документы, что он у них якобы был.

Шансы были бы, если она родилась в Иркутске. Я не доехала до туда. Не успела. У меня запись была на 18 августа - на консультацию. В Иркутске без записи не принимают.

У нее была двухсторонняя пневмония. В Иркутске проводят такие операции таким детям, делают на третий-четвертый день, и они выживают. В моем случае ребенку [операцию] хотели сделать только на 21-й день, когда уже были серьезные осложнения по здоровью. В Ангарск приезжал кардиохирург, консультировал, но операцию в условиях ангарского стационара он провести не мог. Потому что не было оборудования. В Иркутск ее перевели за два дня до смерти. 7 сентября будет три года, как ребенок умер. Мне говорили, что девочка сильная, боролась до последнего. Но слишком поздно.

Я считаю, что вина здесь наших усольских, им было просто все равно, они надеялись на то, что ребенок уже родится мертвый либо умрет в течение суток и будет считаться мертворожденный. Не имели права принимать роды в Усолье у меня, срок был 25 недель. По какой причине приняли, неизвестно. Почему в Иркутск не перевели, тоже неизвестно. То есть нарушения есть, но все — Следственный комитет, прокуратура - на это закрывают глаза.

Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона

В Усольском роддоме все зависит, как я считаю, от смены. Я же там тоже рожала — троих детей первых. Первую, конечно, проблемную девочку родила. Ребенок - инвалид. Двоих — девочку и сына — родила без проблем. А в этот раз получилось так: роды прошли очень рано. Еще бы две-три недели я бы доносила ее, ребеночек бы сто процентов выжил. А здесь родила с экстремально низкой массой тела — 730 грамм.

Когда на митинг собирала, очень много людей писало в "Одноклассники". И фигурируют одни и те же врачи. Прошлым летом девушка пишет, что у нее умер уже доношенный ребенок — у ребенка было двойное обвитие, ребенка выдавливали, ребенок родился мертвый, умер в утробе. Еще у одной девушки осенью прошлого года роды принимали, тоже выдавливали, Патхудинов (был лечащим врачом Березовской — МЗ) ей на живот лег: ребенок родился с травмами, он проходил лечение, но выжил.

Случаев очень много, но люди начали забывать, кто-то успокоился и не хочет воевать с ними. Потому что видят наглядный пример.

В Минздраве Иркутской области «Медиазоне» сообщили, что в 2013 году в усольском роддоме шесть новорожденных умерли «от внутриутробных инфекций и врожденных пороков развития», а в 2015 и 2017 годах зарегистрировано по одному случаю смерти новорожденных. В 2012, 2014 и 2016 году в роддоме таких случаев не было.

На форуме «Мамапедия» несложно найти возмущенные отзывы о работе врачей усольского роддома.

Елена: «Ужасные впечатления остались после родов в январе 2016 г. в этом роддоме. Халатность Линкевич Л.Ф. и медсестер ужасает.<...> Ребеночек застрял. Капельки не помогла. Его выдавливали из меня. Ругая и крича, что я сейчас убью своего ребенка, если не буду правильно тужиться. А вот на мой неоднократный вопрос как правильно тужиться, никто толком не ответил "как-как, тужься и все". В итоге у ребёночка смещение швейных позвонков, у меня надорванное горло из-за того, что не так тужилась».

Дмитрий: «Рожала моя жена, кормят хорошо но роды приняли ужасно! Промучилась сутки родила с разрывами как она мне рассказывала когда у нее кровь лилась ручьем ей зачем-то давили на живот не знаю зачем, после чего её зашили и начали чистить мало того что после того как зашили так ещё и без всякого наркоза. ну все вроде бы ничего выписали приехали домой под вечер температура 39 <...> Теперь лежит под капельницами как сказал врач в гинекологии занесли инфекцию. Больше детей планировать я так думаю не будем».

Сорокопуд перевели в гинекологи штатные в поликлинику, [дежурного врача] Ильина уволили — сейчас опять приняли на работу, Патхудинова уволили — опять приняли на работу. То есть врачи к ним не идут, они этих, которые халтурят, опять берут на работу. То есть ничего не меняется.

Полгода я бегала по всем инстанциям — они мне отказывали, отказывали. Пока я не дозвонилась до Москвы, написала им письмо. Они возбудили дело 30 ноября 2015 года. Потом месяц-два проходят, они его закрывают. Они семь раз закрывали уголовное дело. "Нет состава преступления". Город Усолье-Сибирское — это маленький городок. Среди следователей есть друзья, родственники этих врачей. Я не могу объяснить это по-другому.

Проводились и очные ставки. Мои показания все подтверждают, даже врачи. Это хамство, что они на очных ставках вытворяли. Все они говорят, что сами виноваты. У Линкевич и Патхудинова на очных ставках одна фраза: "Че вы к нам претесь-то все, езжайте в Иркутск, Ангарск — рожайте там"».

Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!

Мы работаем благодаря вашей поддержке