В 2006 году на территории исправительной колонии № 7 в Омске открыли рассчитанный на 310 арестантов следственный изолятор №3. Официальный сайт областного УФСИН объяснял необходимость в новом учреждении «увеличением численности подозреваемых, обвиняемых и осужденных». Заключенные прозвали новый изолятор СИ-3; он выполнял также функции пересыльной тюрьмы: кроме подследственных, здесь принимали и этапируемых в другие регионы.

Через четыре года начальник СИЗО Алексей Шмальц и его заместитель Александр Линник выиграли суд по иску о защите чести и достоинства к омскому бизнесмену Александру Курмилеву, который записал видео с рассказом о пытках в СИ-3. Как сообщала «Новая газета», в суде бизнесмен представил жалобы 24 арестантов на пытки; четверо из них согласились выступить свидетелями.

«Заключенные передвигаются по территории СИЗО, сгибая туловище под углом 90 градусов. Тех, кто недостаточно наклонен, бьют по загривку или спине — от этого удара отнимаются ноги», — говорилось в заявлении Александра Яблонского, который находился в СИ-3 во время следствия.

«Физическое насилие начинается с приема этапа. Нас всех проволокли через гаражный бокс — избили очень сильно, — цитировала газета жалобу Виктора Ануфриева, проезжавшего через СИЗО этапом. — Тех, кого не удается сломать в гараже, истязают дальше. Подвешивают на "дыбе". Пытают электричеством: к телу подсоединяют провода и подают ток, вращая рукоятку аппарата. Могут подцепить "крокодильчики" к половым органам: "Сейчас дадим разряд". Такую пытку никто не выдержит: люди подписывают любые бумаги».

Всего «Новая газета» приводила выдержки из жалоб девяти заключенных — они рассказывали о подвешивании, пытках током и холодом, избиениях и других издевательствах и истязаниях, которые практикуют сотрудники СИ-3. По всем заявлениям прокуратура (до 2011 года Следственный комитет был ее структурным подразделением) вынесла отказы в в возбуждении уголовного дела с одинаковым обоснованием: «Опрошенные в ходе проверки сотрудники следственного изолятора №3 данные факты не подтвердили».

В конце 2014 года изолятор закрыли. Один из последних его руководителей Владимир Клочек стал начальником московского СИЗО «Матросская тишина», но ушел на пенсию после скандала с VIP-камерами.

Тем не менее в сентябре 2015 года в СИ-3 привезли группу осужденных из лечебно-исправительного учреждения №10 — 11 человек, которые регулярно подавали жалобы на условия содержания. Об этом «Медиазоне» рассказали трое бывших заключенных из этой группы — Дмитрий Козюков, Николай Иванов (имя изменено по его просьбе) и Денис Кобелецкий.

Адвокат «Руси сидящей» Мария Эйсмонт представляет интересы Козюкова и Иванова. Сейчас в отделе по особо важным делам омского областного управления СК ведется доследственная проверка по их заявлениям о пытках в СИ-3. Следователь опросил и Кобелецкого; сам он, впрочем, не подавал заявление. Эйсмонт попыталась добиться встречи с еще двумя пострадавшими от пыток в СИ-3, которые до сих пор находятся в ЛИУ-10, но сотрудники ФСИН не пустили ее в учреждение, передав адвокату заявления об отказе от ее услуг, подписанные осужденными.

«Сейчас мы тебя вылечим». Четыре месяца в СИ-3

Заключенные ЛИУ-10, которое также находится в Омске, были недовольны условиями в жилых помещениях и качеством еды. Многие из тех, кто жаловался, попали в ШИЗО, помещение камерного типа или отряд строгих условий содержания (СУС). Летом 2015 года им удалось в обход администрации через родственников переправить свои заявления в Генпрокуратуру.

Как рассказывает Кобелецкий, в августе 2015-го начальник отдела безопасности ЛИУ-10 Бахтияр Атавалиев потребовал, чтобы жалобы отозвали, но никто из заключенных не согласился.

Тогда утром 1 сентября недовольных вывезли в СИ-3, сказав, что их этапируют в тюремную больницу №11 на время ремонта в камерах.

«То помещение вообще было заброшено, там мороз был, там все в грязи, паутина, воды не было: включали — прямо такой цвет ржавчины, его не описать, как будто песок сначала сыпался, —описывает СИ-3 Дмитрий Козюков. — Они (надзиратели — МЗ) говорили, что оно уже закрыто было с 2014 года. Они так и называли — закрытое помещение». По воспоминаниям Козюкова, изолятор был небольшим — на несколько десятков камер.

В здании заключенных сразу же принялись избивать; ходить им приказали, согнувшись под прямым углом и глядя в пол; затем заперли в клетку, заставили раздеться и стали по очереди выводить в некое помещение. Перед входом туда каждому на голову надевали наволочку. Иванов рассказывает, что в этой комнате его повалили на матрас, к анусу подвели провода и стали пытать током. Кобелецкого пытали позже — по его словам, надзиратели били его по пяткам и пускали ток.

«Мне сняли наручники и начали наматывать лоскуты от одеяла и поверх опять наручники, чтобы не было следов, и застегнули сзади. В это время кто-то резко из-за спины надел на голову наволочку, и в этот же момент меня ударили в область желудка. Я согнулся от боли. Меня повели куда-то, в каком-то помещении кинули на матрас, он был мокрый», — вспоминает Кобелецкий.

Надзиратели интересовались тайниками с телефонами, которые, по их сведениям, были спрятаны в ЛИУ-10, и требовали выдать тех, кто предложил заключенным пожаловаться в Генпрокуратуру. «Один из сотрудников сел мне на лопатки и заломал руки, он сидел фактически на шее. Другие сотрудники держали ноги и били по ступням палками-дубинками или деревянными молотками для обысков. Я говорил: "Я задыхаюсь!". Они смеялись: "Задыхаешься? Сейчас подышишь!"— перевернули на спину и подключили клеммы к половому органу и на соски груди, включили ток. Сотрудники, которые меня пытали, постоянно отпускали сальные шутки, говорили: "Поедешь в гарем, мы тебя изнасилуем!". Я больше всего боялся изнасилования», — признается бывший заключенный. Пытки в комнате с матрасом продолжались около получаса.

Дмитрий Козюков. Фото предоставила адвокат Мария Эйсмонт («Русь сидящая»)

Дмитрия Козюкова отвели в это помещение одним из последних — он предупредил, что у него больная спина, после чего один из надзирателей со словами: «Сейчас мы тебя вылечим» несколько раз прыгнул на него, стараясь наносить удары коленом по позвоночнику. Козюкова тоже били по пяткам и пытали током, утверждает он. Спустя два года его освободили из-за тяжелых заболеваний, в том числе — проблем с позвоночником. По словам Козюкова, летом 2016 года из-за болей в спине он не мог самостоятельно вставать с постели, и его на носилках увезли в тюремную больницу №11. Бывший заключенный и сегодня жалуется на серьезные проблемы со спиной — родственники перевезли его в Петербург, где Козюков перенес несколько операций; он почти не может передвигаться без посторонней помощи.

После пыток с наволочкой на голове, вспоминает Кобелецкий, заключенных вели в другую клетку, где они выполняли команды «Сели!», «Встали!».

«В итоге всех перевели в ту комнату для обысков, с которой все началось, — рассказывает он. — Нас пристегнули к перекладине в решетке так, что еле доставали носками до пола. Мы все были голыми. В таком подвешенном состоянии мы провели ночь. Нас не кормили, не поили, в туалет не выводили. Утром следующего дня после нашего прибытия, то есть 2 сентября, мы все еще стояли подвешенные к решетке за одну руку. Руки нам через какое-то время меняли».

После этого заключенных из ЛИУ-10 заставили подписать заявления с просьбой прекратить проверки по их жалобам и развели по камерам. «Нам сказали, что мы не имеем права сидеть без разрешения, даже ходить в туалет. В камере на полу был нарисован квадрат, в нем надо было стоять [весь день], голову подняв вверх, руки за спиной. Один раз меня избили за то, что я, стоя в квадрате, опустил голову», — говорит Кобелецкий. Стоя внутри квадрата, заключенные должны были громко повторять правила внутреннего распорядка.

В течение всего времени, что заключенные оставались в СИ-3, их регулярно избивали и ставили на растяжку каждый раз, когда выводили из камеры. «Ноги широко, и сотрудники били по ногам ногами, чтобы они разъехались, — объясняет Кобелецкий. — Били за малейшие провинности. Например, я один раз попил воды, не попросив разрешения. Меня вывели из камеры, потащили во дворик, избивая, угрожая изнасилованием, заставляли громко кричать доклад во дворике — при этом было уже очень холодно во дворе, был уже первый снег, а курток не давали. Примерно через несколько дней после этого избиения меня освободили».

Кобелецкий освободился 2 ноября, когда у него закончился срок. Перед этим начальник единого помещения камерного типа Шодибек Махмадбеков — ЕПКТ находится на территории колонии №7 в соседнем с СИ-3 здании — пригрозил, что, если бывший заключенный расскажет о пытках, ему «могут что-то подбросить» и Кобелецкий снова окажется в колонии, где его изнасилуют. Остальных заключенных вернули в ЛИУ-10 только в декабре.

О личном участии экс-начальника ЕПКТ Шодибека Махмадбекова в пытках рассказывал и доверитель адвоката «Руси сидящей» Веры Гончаровой Руслан Сулейманов. Надзиратели были недовольны, что Сулейманов не выполняет команду «корпус-90» — не ходит, согнувшись под углом 90°; он физически не мог этого сделать из-за проблем со здоровьем.

«Махмадбеков бросил меня на матрас, и началось: пакет одели на голову, руки скрутили. Кто руки держал, я не видел, ноги мне держал Артем Анатольевич Халов. Там же был Тиде Иван Иосифович — он сейчас начальник ЕПКТ. Но он ничего не делал, он просто стоял. Махмадбеков орет как бешеный: "Принесите сюда все, принесите пакеты сюда, подушки, токовое устройство…". <...> И они начали меня пакетом душить, коленями в живот, дыхалку мне глушить… А потом подвели Виктора Васильевича Киселева, дневального. Он осужденный, обиженный. И начальник ЕПКТ говорит ему: «Ну, вытащи свой [член]». Киселев упал на колени где-то в сантиметрах сорока от моего лица и при мне вытащил свой [член]. <...> Начальник ЕПКТ мне голову поднимает и говорит: "Или будешь сосать, или будешь делать то, что тебе говорят". Я говорю: "Хорошо, я буду ходить "корпус-90"».

Другой доверитель Гончаровой Малхо Бисултанов вспоминает, что когда в феврале 2015 года его три дня пытали в ЕПКТ, в последний день истязаний в камеру пришел Махмадбеков. Осужденный рассказал ему о пытках, начальник ЕПКТ ответил, что «пойдет к руководству, и меня поднимут в камеру» и ушел. После этого пытки продолжились.

Об участии в истязаниях Махмадбекова и его коллег, в том числе и нового начальника ЕПКТ, несколько заключенных рассказывали посетившим ИК-7 членам Совета по правам человека Елене Масюк и Андрею Бабушкину.

«Че, не хочешь больше в изолятор, все понял?». Участники и свидетели

Иванов и Козюков говорят, что Махмадбеков участвовал в пытках в СИ-3. Более того, они считают, что все, что происходило в закрытом изоляторе, было санкционировано управлением ФСИН по региону. «Даже сам начальник ЕПКТ нам рассказывал это. Говорит, у вас даже пострашнее, чем у меня на ЕПКТ сейчас. Прямо рассказывал, как волосы вырывали с головы, что током бьют. Это повседневность, говорит, у них. А то, что с вами сейчас делают, говорит, это даже посложнее, на вас управление дало добро», — приводит его слова Козюков.

Пока заключенные из ЛИУ-10 находились в СИ-3, туда приезжал начальник отдела безопасности лечебного учреждения Атавалиев, говорят Кобелецкий и Иванов. Последний добавляет, что опознает инспектора отдела безопасности ИК-7 Василия Трофимова, который регулярно избивал его в СИ-3. Трофимова в начале сентября приговорили к двум годам колонии по части 1 статьи 286 УК (превышение должностных полномочий); поводом к возбуждению дела стали пытки в самой ИК-7. По версии следствия, он руководил действиями «активистов» из числа осужденных, которые издевались над остальными заключенными. О сотруднике по имени Вася, который участвовал в пытках, вспоминает и Дмитрий Козюков; возможно, речь идет о Трофимове.

Бывшие заключенные уверены, что сотрудники прокуратуры, которые встречались с ними в СИ-3, знали о пытках. «К нам приезжал молодой прокурор и диктовал, что писать в отказе. С ним приезжал Атавалиев Бахтияр Сабирович, который прекрасно знал, что с нами происходило в ИК-7. Он зашел в мою камеру, взял меня за лицо и сказал: "Ну что, тетка, ты понял, куда ты попал? Я же предупреждал тебя, что так будет"», — вспоминает Кобелецкий.

СИ-3 посещали и члены омской ОНК, в том числе — теперь уже бывший председатель комиссии, полковник милиции в отставке Раиф Мингалимов. «Они спрашивали, как питание, применяют ли силу, спецсредства. Я боялся сказать правду, потому что я помнил, что Мингалиев приезжал в 2013 году в ЛИУ-10 в составе комиссии после наших жалоб на условия содержания и говорил: "Что вы жалуетесь? Вы же не на курорте тут!"» — рассказывает Кобелецкий.

По словам Козюкова, наблюдатели во главе с председателем Мингалимовым после событий в СИ-3 приезжали и в ЛИУ-10: «Они (члены ОНК — МЗ) приехали, поставили видеокамеру. Нас к кабинету подводили, нам прямо сразу говорили, чтобы лишнего ничего не говорили. И сам начальник ОНК в открытую задает вопрос: "Че, не хочешь больше в изолятор, все понял, жалоб больше не хочется писать?". Вот она, комиссия».

Сейчас Мингалимов возглавляет общественный совет при УФСИН и рассказывает осужденным об их правах и обязанностях.

Жалоб не поступало

3 сентября 2015 года сестра Кобелецкого Юлия Кислова написала на правозащитном сайте Gulagu.net, что несколько заключенных из ЛИУ-10 вывезли в неизвестном направлении после того, как они пожаловались в прокуратуру.

«Я поехала на прием к начальнику ЛИУ-10 Сысенко А.А. В приемной начальника я познакомилась с женщиной, Сорокиной Аллой Николаевной, матерью осужденного Сорокина Е.П., увезенного вместе с моим братом. На приеме Сысенко пытался нас успокоить, что заключенных вывезли в связи с начавшимся ремонтом в ПКТ. Что там им предоставлены хорошие условия, кормление и лечение. Он даже назвал точный адрес, где мы можем попасть на свидание со своими родными, якобы они находятся на территории ЛИУ-3 смежной с территорией ИК-7», — описывала Кислова события 3 сентября. В тот же день она отправилась в ИК-7, но там сказали, что ЛИУ-3 закрыто, а в колонию никого не привозили. Кобелецкий предполагает, что собеседник его сестры имел в виду не ЛИУ-3, а СИ-3.

«Анонимные звонки на мой телефон поступают каждый день. Звонящие просят ни в коем случае не верить начальнику колонии Сысенко и срочно принимать меры. Аноним утверждает, что моего брата и еще 10 человек увезли пытать, истязать и убивать. Я очень боюсь и переживаю за своего брата. По-видимому, прокуратура тут бессильна. Я не знаю, что мне делать и к кому обратиться», — делилась переживаниями Кислова.

Через неделю управление ФСИН опубликовало сообщение о переводе осужденных в здание бывшего СИ-3 на время ремонта и отдельно отметило, что их посетили председатель ОНК Мингалимов и наблюдатель Аркадий Симанчук: «В ходе беседы жалоб на действия администрации, условия содержания, медицинское обеспечение от осужденных не поступало». В конце октября ведомство выпустило похожий релиз — члены ОНК вновь посетили СИ-3 и снова не получили никаких жалоб.

Хотя ФСИН сообщала, что в изоляторе заключенным будут предоставлять свидания, попасть туда удалось лишь Алле Сорокиной — матери Евгения Сорокина. Узнав в начале сентября, что ее сына нет в ЛИУ-10, она вместе с сестрой Кобелецкого начала разыскивать его в других колониях. В колонии №7 Сорокина случайно увидела у сотрудницы комнаты передач карточку с данными сына, после чего отправилась на прием к начальнику управления ФСИН Сергею Корючину.

До назначения на должность главы УФСИН Корючин был начальником ИК-7. О пытках в этой колонии еще в 2013 году публично рассказывал только что освободившийся Руслан Губанов. По словам бывшего заключенного, в 2008 году Корючин избил его: «Он на тот момент был начальником колонии. Меня к нему привели — сидит он и зам по биор (безопасности и оперативной работе — МЗ). Он говорит: "Ты кто?". Я говорю: "Губанов Руслан Русланович, статья такая-то". — "Ты кто?". Я говорю: "Человек". Они встают и начинают меня бить. "Кто ты?". Не сказать, что убивали, но били под дых, по голове, по телу. По лицу не били. Я говорю: "А кто я, вы мне скажите?". — "Ты осужденный, ты не человек, и отвечать ты должен, что ты осужденный". [Били] только за то, что я сказал, что я человек, а не осужденный». Корючина сняли с должности в конце августа 2018 года.

«Я пошла к генералу Корючину. С этого только сдвинулось дело. Он дает указание, чтобы меня пропустили, и я захожу в зону через "семерку" (ИК-7 — МЗ) в СИ-3. Когда камеру открыли, они вообще обалдели. Женька аж назад попятился: "Мама, как ты здесь?". Я за руки его взяла, руки холодные такие, холодно в камере. Ремонт сделан там, все покрашено, все там подготовлено — туда людей вывозят и издеваются», — рассказывает Сорокина.

Пожилая женщина не помнит дату своего посещения СИ-3. Во время ее свидания с сыном рядом постоянно находились сотрудники ФСИН. Евгений сказал матери, что у него все нормально, и ни на что не жаловался. «При них он разве скажет? Перед смертью он начал мне рассказывать, как там все. Я говорю: "А кто вас там бил?". Он говорил: "Мама, там не узнаешь — мешок на голову и шокер к члену". Там так издевались, что мама не горюй, вот в этом СИ-3. И по пяткам палками... Он у меня такой скрытный человек, но он уже перед смертью начал это все [рассказывать]», — объясняет Сорокина. Евгения освободили из колонии по болезни, и в августе 2017 года он умер.

15 сентября 2015 года на YouTube появилось видео с рассказом только что освободившегося из ЛИУ-10 Карапета Амбарузняна. Он говорит, что из учреждения вывезли 11 человек, и перечисляет их фамилии. Самому Амбарузняну под предлогом ремонта тоже велели собираться в больницу, но в итоге оставили в ЛИУ — до освобождения ему оставалось две недели. Бывший заключенный отмечает, что обещанный ремонт в камерах сделали только перед визитом прокурора.

По сведениям Козюкова и Иванова, некоторые заключенные ЛИУ-10 пытались выяснить, куда из учреждения перевели 11 человек, и задавали надзирателям вопросы о судьбе своих товарищей. В итоге они и сами оказались в СИ-3. В ноябре 2015-го на сайте Gulagu.net появилось сообщение о том, что из ЛИУ-10 в неизвестном направлении вывезли пятерых осужденных, которые подавали жалобы на условия содержания, а еще троих человек по неизвестной причине отправили в ИК-7.

Дмитрий Козюков рассказывает, что уже в 2016 году, оказавшись в тюремной больнице №11, он слышал, что в СИ-3 снова вывозят заключенных; впрочем, более точной информацией он не располагает. «После нас, говорят, возили туда. На больнице был, слышал, что туда возили, но вот кого — не знаю. Но вывозили точно», — уверен Козюков.

Бывший заключенный ИК-7 Руслан Сулейманов, который весной этого года после освобождения рассказал о пытках в колонии, также говорил, что знает о переводе группы заключенных в СИ-3 в 2016 году.

«На территории ИК-7 есть СИ-3, его закрыли. Но СИ-3 все равно используют. Туда вывозят зэков ломать. В 2016 году, например, туда привезли группу со строгого режима. Они часами стояли в голом виде на полусогнутых ногах, и когда некоторые не выдерживали, падали, то сотрудники говорили им втыкать палец в задний проход впереди стоящему, чтобы таким образом друг друга поддерживать», — рассказывал Сулейманов «Новой газете».

Пресс-служба управления ФСИН по Омской области пока не ответила на запрос «Медиазоны» о том, как сейчас используется здание СИ-3 и направляли ли туда заключенных после официального закрытия изолятора.

Редактор: Дмитрий Ткачев.