33-летний Владислав Синица отбывал наказание в ИК-2 в поселке Поназырево, что в 370 километрах к северо-востоку от Костромы. 12 августа 2022 года его этапировали в столицу региона и поместили в медсанчасть № 44.

Хотя никаких жалоб на здоровье у осужденного не было, Синица провел там больше двух месяцев. Как говорит его адвокат Иван Тамаров, обычно срок обследования в медсанчасти составляет три недели.

25 октября при обыске в палате у Синицы нашли телефон с твиттером; изучив его, следователи ФСБ возбудили новое уголовное дело о призывах к экстремизму в интернете (часть 2 статьи 280 УК) против заключенного, который и так уже отбывал наказание за твиты.

При этом еще в ИК-2 разговоры Синицы прослушивались, он состоял на профилактическом учете как склонный к распространению экстремистской идеологии.

Прослушка продолжилась и в медсанчасти. Судя по записям, приобщенным к делу, Синица об этом не догадывался: вполне откровенно разговаривал с товарищами по неволе о своих политических взглядах, ругал власти и осуждал вторжение в Украину.

За такие неосмотрительные разговоры на него позже завели еще одно дело о призывах к экстремизму (часть 1 статьи 280 УК), затем дела объединили.

Твиттер

Первые полтора месяца в МСЧ-44 Синица провел в четырехместной палате, а в начале октября 2022 года его вдвоем с осужденным Максимом Панкрашкиным перевели оттуда в двухместную.

Панкрашкин позже стал ключевым свидетелем обвинения и в своих показаниях подчеркивал, что взгляды Синицы ему претили, но тогда он вполне мирно уживался с соседом по палате. В деле есть «результаты оперативно-розыскного мероприятия "наблюдение" с использованием аудиозаписи» — прослушка бесед, которые Панкрашкин вел с Синицей с конца августа по середину октября.

В медсанчасти Панкрашкин не лечился, а был трудоустроен подсобным рабочим и санитаром.

Согласно показаниям Панкрашкина, в сентябре, еще до перевода в двухместную палату, Синица попросил его помочь раздобыть сотовый телефон. Панкрашкин подчеркивал, что у соседа «всегда были хорошие финансовые возможности, так как он получал денежные средства от организаций, занимающихся поддержкой политзаключенных». Сам Панкрашкин как подсобный рабочий мог свободно перемещаться между разными зонами МСЧ и ИК-1, на территории которой расположена медсанчасть.

«Так как на тот момент из ИК-1 уехало добровольцами в зону специальной военной операции несколько человек, то в промзоне появилась возможность купить телефон, оставленный после отъезда одного из осужденных», — говорил Панкрашкин следователю.

Он достал Синице телефон, а уже 29 сентября Костромской областной суд по ходатайству УФСБ санкционировал его прослушку, причем в постановлении приводился IMEI аппарата, при помощи которого Синица «изыскивает возможность выхода в сеть интернет». В материалах дела есть расшифровка звонков с этого номера: пятизначные коды, которые диктовал голосовой робот, и диалог Панкрашкина с другим заключенным, пригласившим его покурить кальян (Панкрашкин в ответ предложил продолжить разговор в телеграме).

Меньше чем через месяц, 25 октября, телефон нашли во время «внепланового обыска спального места и прикроватной тумбочки» Синицы. Обыск снимали на видео. Синица неохотно признал, что «использовал» устройство, и его содержимое легло в основу нового уголовного дела о твитах.

По версии следствия, в медсанчасти Владислав Синица зарегистрировал новый аккаунт Arni Rik. У него нет ни одного читателя, сам Arni Rik читает 27 аккаунтов, в основном российские независимые медиа и политических юмористов вроде «Усов Пескова» и «Кокошенкова».

Первый же твит Arni Rik, опубликованный 13 октября, слово в слово повторял запись про детей силовиков и снафф-видео, за которую Синица получил срок в 2019 году, но на этот раз — с добавлением хештега #DIGITALRESISTANCE.

За ним последовали твиты с проклятиями в адрес российской армии, видео с мертвыми солдатами и издевки над «чмобиками». Согласно заключению лингвистической экспертизы, Arni Rik призывал к насилию в отношении сотрудников Росгвардии, Владимира Путина, мобилизованных, военнослужащих, вернувшихся из Украины, а также к насильственному изменению конституционного строя и границ России. При этом несколько записей действительно указывали на то, что их автор знаком с обстоятельствами жизни Синицы.

Например, 13 октября Arni Rik написал, что «список получателей Snuff-видео со своим ребенком пополняется судьей Свердловского суда Глушковым». Днем ранее этот судья отказал Синице в ходатайстве о замене неотбытой части срока на более мягкое наказание.

Другая запись гласила: «Причина поменять государство: консьерж Федосеев на должности БиОРа во ФСИН. Его надлежит изнасиловать и закопать в ближайшей лесополосе, а снафф-видео оставить себе — переодически пересматривать, мастурбируя…».

Виталий Федосеев — это замначальника ИК-1 по безопасности и оперативной работе, отношения которого с Синицей действительно были натянутыми. В своих показаниях Федосеев вспоминал, например, такой эпизод. Он спросил Синицу, по какой статье тот осужден, но якобы не расслышал ответ. Тогда БиОР переспросил: «По 132-й?». Это статья о насильственных действиях сексуального характера, в ней упоминаются «мужеложство или лесбиянство». Синица ответил, что осужден по 282-й, но тут же добавил, что «поддерживает и оправдывает осужденных по данной статье и вообще считает выбор представителей сексуальных меньшинств их правом». Свидетели-заключенные в один голос подтверждают, что после этого разговора Синица невзлюбил Федосеева и часто отпускал в его адрес злобные комментарии.

Сам Владислав Синица наотрез отрицает любую связь с аккаунтом Arni Rik.

Следствие доказывает обратное, во-первых, показаниями Максима Панкрашкина: тот говорил, что помог Синице оплатить через Qiwi-кошелек аренду виртуального украинского номера для регистрации нового твиттер-аккаунта.

Во-вторых, в деле приводится переписка из аккаунта «ВКонтакте» Nathaniel Darkbloom, который был залогинен на том же телефоне. Среди адресатов сообщений были брат и мать Синицы, а в одном из них говорилось: «Я пока проверю твиттер».

В-третьих, следователи изучили бумажные письма заключенного и обнаружили в некоторых из них написанный от руки хештег #DIGITALRESISTANCE, который использовал во многих своих твитах Arni Rik.

Телефоном марки Huawei, найденным у Синицы, в медсанчасти пользовались многие, говорили заключенные на допросах. Несколько человек признали, что звонили с него на волю своим близким. Более того, в истории соединений 28 сентября был зафиксирован двухсекундный звонок на номер начальника оперативного отдела ИК-1 Никиты Кузьмичева, который позже и изъял этот аппарат у Синицы.

Следствие даже допросило Кузьмичева по поводу этого звонка, но он ответил, что его номер знают все в колонии, а разговор, который длился всего две секунды, он не запомнил.

ФСБ, говорит адвокат Тамаров, так и не доказала, что именно с изъятого у Синицы телефона писал свои твиты Arni Rik. Установлено лишь, что Синица заходил с этого телефона во «ВКонтакте», а кто-то — возможно, он, а возможно, другой человек — в твиттер. Впрочем, добавляет защитник, в одном случае временная разница между авторизацией в «ВК» и твиттере составила 19 секунд.

«Синица приехал в МСЧ 12 августа с подозрением на туберкулез. По документам, начало разработки — 28-го числа, а первый твит — 13 октября. То есть полтора месяца в отношении него официально осуществлялись оперативно-разыскные мероприятия. За это время у него появился телефон, и в оперативных материалах ФСБ еще задолго до появления твитов говорилось, что им известно, что у него есть телефон. Похоже ли это на провокацию? Тут вопрос оценки», — рассуждает Тамаров.

При этом многое из найденного на телефоне не заинтересовало следователей и не вошло в обвинение. В протоколе осмотра устройства говорится, что в папке изображений, загруженных из телеграма, насчитывается 4 376 файлов, «большая часть из которых носит дискредитирующий ВС РФ характер и органов государственной власти, а также президента Российской Федерации».

Так или иначе, через восемь месяцев после возбуждения дела о твитах в ФСБ решили вдобавок завести и второе дело — за неосмотрительные разговоры, которые Синица вел с соседями по медсанчасти задолго до истории с телефоном.

Как развивалось первое дело Владислава Синицы
• Синица в клетке. Дело менеджера, арестованного за твит о детях силовиков
• Защита Владислава Синицы попросила отпустить его из СИЗО после слов главы Нацгвардии
• «Призывал похищать и убивать детей». Суд за одно заседание рассмотрел дело о твите Владислава Синицы
• 5 лет за твит. Второй день обжалования приговора Владислава Синицы
• Суд приговорил Владислава Синицу к 5 годам за твит о детях силовиков
• «Мемориал» признал Владислава Синицу политзаключенным

Разговоры

Если верить заключенным, показания которых есть в деле, в первый же день по прибытии в медсанчасть они встретили Синицу в курилке и спросили, за что тот осужден. Синица якобы ответил, что получил пять лет за пост, «где призывал насиловать и убивать детей сотрудников Росгвардии и все это снимать на видео, чтобы потом отправлять их родителям».

«Я у него поинтересовался, при чем тут дети? На что он мне ответил, что они в ответе за своих родителей, а их родители — преступники, которые охраняют неугодного ему Путина В. В.», — говорил следователю осужденный Владимир Жаренов.

Дальше, по словам Жаренова, Синица стал «поливать грязью наше государство, которое развязало войну с Украиной, стал говорить, что он поддерживает весь цивилизованный мир в этой войне и желает России проигрыша».

«Тут же он стал осуждать всех российских военнослужащих, которые участвуют в специальной военной операции, и желать им всем сдохнуть», — продолжал Жаренов и отмечал, что «такие разговоры прибывшего на лечение Синицы В. Ю. очень удивили осужденных». Как вспоминали другие свидетели, после этого Жаренов грозился «убить» своего оппонента, но его угомонили.

В обвинении слова Синицы, так возмутившие Жаренова, не приводятся; говорится лишь, что в курилке он высказывал «призывы к необходимости осуществления действий насильственного характера в отношении сотрудников Росгвардии и их детей».

«Он в нас, видимо, увидел публику, перед которой можно выступать и сагитировать на убийства и насилие, полагая, что все мы тут сидим безмозглые и безголовые убийцы, маньяки и насильники», — рассуждал в своих показаниях другой свидетель, осужденный Александр Прядько.

Следующий разговор, на который обратило внимание следствие, состоялся «в конце сентября — начале октября» 2022 года, когда заключенные пили чай в столовой и смотрели по телевизору новости. Синица вдруг «эмоционально завелся и начал осужденных убеждать, что наших солдат надо убивать, а трупы солдат скармливать собакам». Точная дата этого происшествия в обвинении не указана.

Еще менее точно в деле описан эпизод, относящийся к «началу октября»: после взрыва на Крымском мосту Синица «очень радовался, был доволен, высказывался в поддержку Украины, говорил, что Украина поступила правильно», и даже «от радости хлопал в ладоши»; из-за этого Жаренов снова захотел его побить.

Слова Синицы в материалах приводятся в приблизительном и часто косноязычном пересказе других заключенных. На лингвистическую экспертизу, которую проводила сотрудница УФСБ по Ивановской области Светлана Дробот, следствие отправило только твиты Arni Rik; «экстремистские» высказывания Синицы, которые запомнили свидетели, Дробот даже не изучала.

Максим Панкрашкин, сыгравший в этой истории ключевую роль, сейчас уже на свободе. Когда корреспондент «Медиазоны» позвонил ему, бывший закладчик и уклонист ответил, что готов дать комментарий только при личной встрече в Костроме и до 30 июня, потому что потом он будет «на участии в СВО».

В переписке с разными собеседниками во «ВКонтакте», которая приводится в материалах дела, Владислав Синица как минимум дважды пытался предугадать свое будущее. Если в 2020 году он надеялся, что «всем уже не до него», то в 2022 году писал: «При хуйле я не выйду даже после 2024, это уже очевидно». 

Редактор: Дмитрий Ткачев