Судиться с администрацией ИК-6, где он содержится, Навальный начал почти год назад — в Ковровском городском суде он пытается обжаловать каждое нарушение его прав в колонии. Все иски политика суд отклоняет, и защита обжалует их в вышестоящих инстанциях.

Сейчас Навальный подал в Верховный суд иск к Минюсту, который подписывает все правила распорядка в колониях, о том, что политику перестали выдавать письменные принадлежности, которые положены каждому заключенному. Это лишило его возможности не только писать письма родным и коллегам, но и готовить жалобы на администрацию колонии.

«Восхитительный в своей наглости и беззаконии трюк. Уголовно-исполнительный кодекс никаких ограничений на пользование письменными принадлежностями не содержит. А вот правила внутреннего распорядка зон и тюрем написаны так, что основные жалобщики — те, кого по этой причине держат в ШИЗО, ПКТ и т. д., то есть "под крышей", — легко лишаются письменных принадлежностей, если этого хочет начальник зоны. Их "выдают по распорядку". А распорядок утверждает начальник. Поэтому кому-то бумагу и ручку дают на час. В каких-то местах — на 15 минут, и, чтобы написать одно письмо, зеку нужна неделя. У меня из распорядка время письменных принадлежностей вообще убрали. Как? Да вот так — начальник так решил», — такое сообщение от Навального передали адвокаты, оно опубликовано в телеграм-канале политика.

Навальный объясняет усилившееся год назад давление тем, что его команда начала работу над санкционным списком, а сам он создал профсоюз заключенных «Промзона». После создания профсоюза Навального стали не только раз за разом отправлять в изолятор, теперь администрация старается максимально усложнить и его общение с адвокатами. Сотрудники теперь проверяют все материалы, которыми обмениваются Навальный и защитники, в комнате для свиданий затянули пленкой окошко, через которое он мог читать документы, а вскоре адвокатам вообще запретили проносить в колонию любые бумаги. В ноябре Навального перевели в ПКТ.

Всех пришедших в Верховный суд журналистов привели в зал трансляций. Пресс-служба утверждает, что в зале судьи Нефедова на 20 мест нет свободных лавок для слушателей.

Навальный будет участвовать в заседании по видеоконференцсвязи из колонии. То есть журналисты увидят сегодня Навального через два экрана.

Адвокат Вадим Кобзев сказал «Медиазоне», что сегодня и завтра у Навального не будет слушаний по «экстремистскому» уголовному делу в колонии.

Адвокат также уточнил, что в закрытом режиме прошло уже три заседания. Ни одно из этих заседаний не отмечалось в карточке дела на сайте Мосгорсуда. То есть суд перестал обновлять информацию об этом деле у себя на сайте.

Пресс-секретарь Верховного суда Павел Одинцов принял решение, что никого из журналистов не допустят непосредственно в зал суда несмотря на свободные места. Для журналистов в зале трансляции отдельно крупно вывели кадр из помещения колонии.

В помещение заводят Алексея Навального. Пока он не слышит сотрудника Верховного суда по видеосвязи.

«Ваш режим путинский довел до того, что у нас телевизоров нету», — шутит он по какому-то поводу в сторону сотрудника колонии.

Связь налаживают, судья Олег Нефедов открывает заседание.

Навальный на вопрос о том, понятны ли ему права отвечает, что все понятно, но реализовать их он полноценно не может, «потому сегодня и собрались».

«Я не могу делать выписки из протоколов, в письменном виде делать ходатайства — мы сегодня будем это подробно обсуждать», — объясняет он.

Оказывается, что конкретно к сегодняшнему суду, в отличие от всех предыдущих, Навальному заранее предоставили все материалы по делу. Навальный считает, что дело в авторитете Верховного суда.

Качество трансляции, особенно звука из колонии сейчас в Москве гораздо лучше, чем когда журналистам организовывали трансляцию прямо в колонии.

Адвокат Навального Вадим Кобзев просит Минюст представить в суд дополнительные доказательства, которые подтвердят, что на основе приказа Минюста в колонии ему практически не позволяют работать с документами.

«Администрация учреждения фактически лишает меня возможности пользоваться письменными принадлежностями, не только меня, но и других осужденных в ШИЗО и ЕПКТ», — добавляет сам Навальный.

Судья Нефедов описывает суть дела. Навальный оспаривает правила внутреннего распорядка для колоний, в которых сказано, что во время содержания в ШИЗО и других специальных изоляторах письменные принадлежности выдаются только в соответствии с собственными правилами конкретной колонии. По мнению политика, эти правила не соответствуют Конституции и нарушают его права — его дополнительно ограничивают в переписке во время нахождения в ШИЗО.

Минюст и Генпрокуратура на это возразили, что все нормы соответствуют закону и ничьих прав не нарушают.

В суде выступает Алексей Навальный. Он считает этот процесс важным для большого количества осужденных. Навальный отмечает, что он постоянно судится с колонией в судах разных инстанций, в том числе планирует и новые жалобы в Верховный суд.

Эти суды Навальный безальтернативно проигрывает, но уверен, что сегодня Верховный суд сломает эту «печальную практику».

Кому нужен запрет на доступ к письменным принадлежностям, Навальный не понимает. Он считает эти ограничения «реликтом».

Одно из основных прав заключенного — это жалобы, заявления и обращения. Именно с их помощью можно добиваться медицинской помощи, покупок в магазине и остального. «Чтобы мне вытащили банку кофе из моих вещей и дали в камеру я должен написать заявление», — приводит пример Навальный.

Все в колонии, по его словам, реализуется «через вот эту вещь» — Навальный показывает пластиковую ручку в камеру.

Навальный просил четыре часа в день на изучение материалов его дел. На это колония и суды других инстанций отвечают ему, что все зависит от утвержденного распорядка дня колонии. А в этом распорядке начальник колонии ИК-6 может написать любое время: «Четыре часа как было раньше, может быть два часа, а может быть ноль часов ноль минут — как у меня сейчас».

Наибольшее количество жалоб на условия поступает именно из ШИЗО и ПКТ, где наиболее строгий режим содержания, объясняет Навальный. Поэтому там осужденных, которые «качают права», ограничивают в работе с документами.

«Нужно просто посадить в ШИЗО и отнять ручку и бумагу. Можешь жаловаться — кричать в окно сколько хочешь», — иронизирует Навальный. Он отдельно подчеркивает, что право на переписку и работу с документами гарантировано Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН.

На его возражения Минюст отвечал, что никто его в переписке не ограничивает: просто в камере ШИЗО «нет места» для письменных принадлежностей, то есть нету тумбочки.

Навальный предлагает обеспечить ему возможность брать в камеру 100-200 листов бумаги (материалов дела) и ручку. Он не просит давать ему все материалы сразу.

Он считает порочной практику, когда колония предлагает ему писать жалобы в так называемое «личное время», потому что это время предусмотрено под книги, настольные игры и другие вещи.

Навальный приводит в пример ответы, которые подготовили на его жалобу Минюст и Генпрокуратура. Там всего десять страниц, но над ними явно работали несколько часов. Навальный подчеркивает, что у него должны быть такие же права на подготовку жалобы. Вместо этого ему предлагают работать с документами или письмами всего по 15 минут в день.

Политик зачитывает подборку новостей о жалобах из других колоний по поводу доступа к письменным принадлежностям. Одна из жалоб поступила от «некоего заключенного по имени Олег Навальный», — улыбается оппозиционер.

«Кому-то выдают на четыре часа, кому-то выдают на десять минут, кому-то не выдают вообще», — резюмирует Навальный произвол с доступом к письменным принадлежностям.

«Я не прошу дополнительное питание, я не прошу, чтобы мне в камеру поставили Рождественскую елку... мы говорим о базовом праве человека иметь ручку в камере и лист бумаги, чтобы написать письмо или [жалобу] в суд», — завершает Навальный свое выступление.

Судья Нефедов просит уточнить, какое конкретно время дают Навальному в колонии для работы с документами. Тот отвечает, что с момента попадания в колонию распорядок дня в ней менялся девять раз — время пользования письменными принадлежностями сокращалось.

Сначала Навальному давали ручку и бумаги на два-три часа, а теперь соответствующую строчку из распорядка исключили в принципе. То есть ему фактически не дают письменные принадлежности, так как колония не считает себя обязанной включать период пользования ими в распорядок дня.

Судья Нефедов уточняет и Навальный подтверждает, что теперь колония считает, что политик может пользоваться письменными принадлежностями для подготовки к судам только в «личное время». Навальный снова повторяет, что это время предусмотрено для другого: получение книг, письма семье, друзьям и знакомым. Он хочет иметь отдельное время для работы с судебными документами.

Представитель Минюста Евгений Ермасов просит Навального подтвердить то, что политик только что сказал: правда ли, что приказ Минюста не обязывает колонию выделять время для работы с документами.

Навальный снова эмоционально говорит, что именно этой уловкой и пользуется колония — там не считают, что в принципе обязаны выделять какое-то время.

Теперь самостоятельно выступает представитель Минюста Евгений Ермасов. Он говорит, что ведомство анализирует только правовые нормы, а не то, как их применяют в конкретной колонии. Процедура издания приказа была соблюдена, все согласования получены.

Ермасов также зачитывает нормы закона, в которых сказано, что на содержащихся в ШИЗО накладываются дополнительные ограничения, но ничего о письменных принадлежностях там нет. При этом в камере ШИЗО действительно негде хранить ручки и бумагу — нет прикроватной тумбочки.

Из правил следует, продолжает представитель Минюста, что осужденный в ШИЗО может пользоваться ручкой и бумагой только в особо отведенное для этого время. Но приказ Минюста не обязывает колонию выделять на это время и такого не было никогда в истории, восторженно добавляет Ермасов.

Более того, представитель Минюста констатирует, что ведомство в принципе не устанавливает обязательный распорядок дня для колоний — те решают сами на основе рекомендаций Минюста.

Минюст считает, что осужденный просто может писать письма и документы «в любое время», когда нет других мероприятий (умывание, еда, работа и так далее).

«Письменное заявление о выдаче письменных принадлежностей не требутся?» — откровенно шутит судья Нефедов в ответ.

Даже сам судья не может без иронии относиться к словам представителя Минюста:

— На ночь ручку будете выдавать?

— Нет, не будем. Ему гарантировано время сна.

— А если он попросит?

— Он может не спать, но не может осуществлять никакие другие мероприятия в это время.

Теперь судья Нефедов пытается выяснить, что мешает выдать заключенному ручку и бумагу когда он попросит, в любое время. Представитель Минюста снова отвечает, что это происходит на усмотрение администрации конкретного учреждения.

Дальше представитель Минюста начинает рассуждать о том, что жаловаться осужденный может не только письменно но и устно, проблема возникает, только если «надо такую жалобу зафиксировать».

Навальный говорит, что представителю Минюста очень повезло, что сегодня только видеосвязь:

— Иначе я подошел и расцеловал бы вас!

— Мне действительно повезло.

Политик поясняет, что любой заключенный был бы просто в восторге, если бы система исполнения наказаний работала так, как ее описал представитель Минюста.

Сначала Навальный уточняет, почему осужденных лишают ручки и бумаги в ШИЗО, если они не запрещены. Представитель Минюста Ермасов отвечает, что только потому, что под них нет специальных мест хранения — тумбочки или отдельного помещения.

По мнению Ермасова, письменные принадлежности должны выдавать осужденному «в любое время» по его просьбе. Навальный зовет Ермасова в гости в колонию, чтобы показать, как это происходит в действительности. Дальше он описывает, как обстоят дела: когда нет работы и других мероприятий, он сидит в камере и смотрит в стену.

Между Навальным и представителем Минюста происходит такой диалог:

— Правильно ли я понял позицию Минюста, что я могу попросить письменные принадлежности и мне должны их дать?

— Да. Я и сам честно говоря в недоумении. Неужели для того, чтобы получить письменные принадлежности, вам надо написать заявление?!

Судья Нефедов снисходительно поясняет, что это он лично иронизировал.

Тогда Навальный поднимает другую тему. Если ему под видом «специальных мероприятий» включают радио с выступлениями Путина, может ли Навальный в это время попросить ручку и бумаги.

Судья Нефедов снимает вопрос.

Представитель Генпрокуратуры Святослав Слободин также считает, что нормы внутреннего распорядка соответствуют закону. По просьбе Навального он подтверждает, что тоже считает, что письменные принадлежности заключенному должны выдавать в любое время, когда тот не занят другими делами.

На попытку Навального парировать, что распорядок дня в его колонии забит так плотно, что времени не остается, судья Нефедов отвечает, что рассматривается общая норма, а не проблемы конкретной колонии.

Минюст и Генпрокуратура против того, чтобы дополнительно требовать от колонии во Владимирской области документы о внутреннем распорядке, так как расматривается общая норма, а не конкретный случай Навального. Судья решает не запрашивать документы, которые просили адвокаты политика.

После всех выступлений судья Олег Нефедов начинает перечислять материалы дела. Навальный, прислонившись к стене, скучая ждет, пока судья уйдет в совещательную комнату выносить решение по иску.

«Нечасто мне доводится хвалить нашу власть», — начинает Навальный выступление в прениях. Он хвалит «классных юристов» из Минюста, которые выступили с отличной позицией и согласились, что Навальный может попросить письменные принадлежности в любое время. Но «есть суровая правда жизни, есть моя камера ШИЗО».

«Дурачок, тебе нужно было просто постучаться в двери камеры и сказать инспектору: "Принесите мне письменные принадлежности"», — объясняет Навальный, как он понял позицию Минюста. По словам политика, нигде в колониях это так не работает.

Навальный напоминает, что люди вскрывают вены, чтобы им дали ручку и бумагу, а значит Верховный суд должен исправить эту ситуацию.

Сейчас политик одновременно исполняет роль осужденного, подсудимого и обвиняемого по еще одному новому уголовному делу, а значит ему приходится работать с огромным количеством материалов, но в колонии ему просто не позволяют этого делать.

«После этого приезжает московский судья и говорит: "Вы с ума сошли, а ну-ка дайте ему все!"», — внезапно говорит Навальный. И после приказа судьи Андрея Суворова, который рассматривает новое уголовное дело политика, ему выдали не только все материалы, но даже электронную книжку.

По словам Навального, электронная книжка — это в принципе диковинка для колоний, которую никто раньше не видел. Но теперь она у него есть, исключительно из-за того, что его судят непосредственно в колонии.

Представитель Минюста Ермасов соглашается с Навальным, что проблема не в документе ведомства, а в правоприменении. Поэтому приказ Минюста, по его мнению, исправлять не надо.

Судья Олег Нефедов удалился для вынесения решения.

Навальный начинает обсуждать с сотрудником колонии, как хорошо слышно и видно Верховный суд.

— Ну что, кто был прав про письменные принадлежности? Минюст вам все разъяснил!

— Ясно, что ничего неясно.

Сотрудник колонии, которого не видно в кадре, возражает, что выдавать ручку и бумагу все еще нельзя во время режимных мероприятий.

Навальный понял, что ему вопреки обыкновению, не отключили звук из колонии. Он начинает обсуждать сегодняшние и завтрашние суды в Коврове со своим адвокатом Кобзевым.

Теперь Навальный обращается к представителю Минюста и просит принять во внимание то, что только что отвечал из-за кадра сотрудник колонии по поводу правоприменения.

Судья Верховного суда Олег Нефедов отказал в иске Навального по поводу выдачи ручки и бумаги в ШИЗО.