«Он поехал не потому, что он хотел воевать за Путина, за родину, еще какие-то странные ценности, которые навязывают. Он поехал, потому что он не мог больше сидеть. То есть он пытался выбраться на свободу любыми способами», — говорит близкая подруга Александра Ковтуна, одного из «приморских партизан», погибшего в конце января на войне в Украине после вербовки в «ЧВК Вагнера».

О гибели Ковтуна, осужденного на 25 лет колонии, стало известно на прошлой неделе, а в воскресенье исламский активист Салман Север опубликовал фото справки о смерти, в которой говорится, что «партизан» погиб в Бахмуте 29 января в результате «травмы неуточненного органа грудной полости». Ссылаясь на «товарища с воли, который поддерживал Александра на протяжении всех этих лет в тюрьме», Север рассказывал, что Ковтун записался в наемники, чтобы бежать, и за это его могли убить сами вагнеровцы.

То, что Ковтун получил осколочное ранение груди, «Медиазоне» подтвердила его близкая подруга. По ее словам, Александр записался в «ЧВК Вагнера» добровольно. «Просто [еще до вторжения в Украину] он, бывало, такое говорил: "Отправьте меня воевать". Сидеть не мог уже. Получилось как пророчество. О войне мы не общались, но он поддерживал Украину. Еще в той войне. Он это сделал не потому, что он поддерживал это дерьмо, он записался, потому что он хотел выйти из тюрьмы. Ну, там же, типа, полгода — и амнистия», — говорит девушка.

Как Ковтун мог попасть в «ЧВК Вагнера»

Откуда именно Александр Ковтун попал в «ЧВК Вагнера», не вполне ясно. Он отбывал наказание в ИК-46 в городе Невьянск Свердловской области, куда вербовщики приезжали в октябре. 28 октября добровольцев оттуда забрали — об этом сам «приморский партизан» писал правозащитнику и бывшему заключенному Ивану Асташину, который консультировал его по поводу перевода в другую колонию. Эту же дату называл автор тюремного телеграм-канала «Житель МЛС».

При этом сам Ковтун остался в ИК-46 и, по словам Асташина, ждал этапа в другое учреждение: в колонии Александр принял ислам, взял имя Сайфуллах, женился на девушке из Дагестана и добивался перевода с Урала поближе к супруге. В конце 2021 года Замоскворецкий суд Москвы удовлетворил его иск к ФСИН и обязал ведомство рассмотреть просьбу Ковтуна о переводе.

5 октября «партизан» написал Асташину, что его переведут, «похоже, в Адыгею», но этап отложили — возможно, из-за визита вагнеровцев.

«Тут же пока, никуда не поехал еще, у нас эти ЧВК приезжали из-за этого связь глушанули, вот ночью вывезли тех кто поехал и сейчас уже нормально заработало все. Мне тут опера еще какую-то дичь привить пытались типа я агитирую зэков не ехать воевать, про армию РФ что-то якобы наговорил там и якобы кто-то на меня из зэков показания дал, говорят раскрутим тебя, но думаю что никто не дал ничего просто какая-то крыса что-то им сказала и они решили меня подкошмарить», — писал он 28 октября. Но позже в ту же ночь уточнил, что получил «бумаги» и решение о переводе принято.

После этого на связь с Асташиным Ковтун больше не выходил. Известие о его гибели в Украине стало для правозащитника неожиданностью. По его словам, Александр был «критически настроен к российской власти», читал украинские телеграм-каналы и надеялся, что победа Украины «поспособствует краху российского режима», а политические перемены в стране повлияют и на его судьбу.

«Он у меня спрашивал, не слышал ли я, что "ЧВК Вагнера" вывозят кого-то насильно с целью расправы, потому что ему кто-то передавал информацию, что некоторых мусульман, осужденных по террористическим статьям, вывозили насильно и просто расстреливали в зоне боевых действий. Я не смог найти подтверждения этой информации, — говорит Асташин. — И я был в полной уверенности, что он на стороне Украины. И сейчас очень странно осознавать, что это так произошло».

По словам подруги Ковтуна, в ноябре его действительно перевели в Адыгею, а в декабре он перестал выходить на связь с человеком, который рассказал ей об этом. Примерно в 20-х числах декабря, продолжает девушка, Александра отправили на войну; сама она узнала об этом уже после его гибели — в тот момент она решила прекратить переписку с заключенным.

«Хотя он меня все время поддерживал, но в какой-то момент я просто от всего устала, не хотела ни с кем общаться, — объясняет собеседница "Медиазоны". — Но он пытался со мной связываться, спрашивал, как дела. Я как-то холодно ему отвечала, потом все думала, что надо написать, все собиралась ему написать. И в итоге мне приходит сообщение о его гибели».

По ее сведениям, Ковтуна «долго не хотели пускать» в «ЧВК Вагнера», потому что «приморских партизан» считают «врагами государства», но в итоге ему как-то удалось добиться зачисления.

«Там же куча красных полос в деле, часто Саша оказывался в ШИЗО, — говорит девушка. — Он никогда не любил эту систему, он себя называл "антисистемщик". И то, что, как многие предъявляют, что он там какой-то правый или бандит. Но вообще надо понимать, как с ними обошлись, до чего их довели. Да, они были молодые, творили глупости. Никто не оправдывает убийства, которые случились, но тем не менее говорить, что они какие-то злостные ублюдки правые, неправильно».

Кто такие «приморские партизаны»

О феномене «приморских партизан» заговорили летом 2010 года, когда силовикам после масштабной операции удалось выследить Александра Ковтуна, Владимира Илютикова, Александра Сладких и Андрея Сухораду из дальневосточного поселка Кировский, которые на протяжении нескольких месяцев нападали на милиционеров. Им было от 18 до 23 лет. Позже следствие приписало к группе еще двоих человек: брата Александра Ковтуна Вадима и Максима Кириллова.

По версии обвинения, они убили двоих милиционеров (еще четверо были ранены) и четверых жителей Кировского, которые, как считали молодые люди, работали на нелегальных плантациях конопли и пользовались покровительством местных силовиков. Кроме того, им вменяли нападения на ОВД, обстрелы машин ДПС, угоны, похищение оружия и разбой, жертвами которого становились в том числе женщины.

«Партизаны» говорили, что взять в руки оружие их заставил произвол милиционеров, которые крышевали наркобизнес и терроризировали простых жителей Кировского. Следствие, а позже и обвинение в суде настаивали, что мотивом «партизан» была не борьба за справедливость, а банальное стремление к наживе.

Несколько месяцев «партизаны» скрывались в тайге. 11 июня 2010 года операция, в которой участвовали сотни силовиков, дала результат: группу заблокировали в квартире трехэтажного жилого дома в Уссурийске. В ответ на предложение сдаться «партизаны» открыли огонь. Сладких и Сухорада погибли при штурме; как утверждали власти, они застрелились.

За несколько дней до этого «партизаны» сами рассказали свою историю в видеоролике, который принес им романтическую славу борцов против погрязшего в коррупции полицейского государства, а позже был признан экстремистским и запрещен. На почти 13-минутной записи они объясняли, за что мстят силовикам: Сухорада, поднимая пистолет вверх, говорил, что сражается «с евсюковской бандой», а Александр Ковтун предупреждал, что его товарищи «готовы воевать до последнего». «Пока вы нас не убьете или пока мы не победим… Но, скорее всего, вы нас убьете», — признавал он.

Процесс над выжившими «партизанами» растянулся на много лет, дело слушалось в суде трижды (не считая апелляций). Первый приговор был вынесен в 2014 году, шестеро обвиняемых получили тогда сроки от 22 лет до пожизненного.

В 2015 году Верховный суд смягчил им наказание, отменил приговор Алексею Никитину и Вадиму Ковтуну и вернул в прокуратуру эпизод об убийстве четверых предполагаемых наркоторговцев в 2009 году.

Летом 2016 года коллегия присяжных оправдала «приморских партизан» по этому эпизоду, но Верховный суд после жалобы прокуратуры снова отменил приговор.

В 2017 году коллегия присяжных, которую суд смог собрать только с пятого раза, начала рассматривать дело в третий и последний раз.

Весной 2018 года присяжные признали «приморских партизан» виновными в убийстве четверых человек. В итоге Приморский краевой суд приговорил Александра Ковтуна и Владимира Илютикова к 25 годам лишения свободы, Максима Кириллова — к 21,5 года, Никитину дали 23,5 года, а Вадиму Ковтуну — восемь лет.

Знакомая Ковтуна вспоминает: Александр жалел только о том, что не остановил убийства милиционеров и не помешал запереть в багажнике водительницу такси, которое угнали «партизаны».

«Мне бы хотелось, чтобы люди посмотрели на это немножко по-другому. Есть такое явление, когда тебя настолько доводят… Когда люди просто взяли оружие, настолько их заебали, настолько они не могли терпеть, настолько их унизили, что они решились на такое, — говорит девушка. — То есть они думали, что они умрут все».

При этом она уверена, что на войне Ковтун не искал смерти. «Я думаю, что он рассчитывал продержаться», — говорит собеседница «Медиазоны».

Редактор: Дмитрий Ткачев