Статья 128.1 — клевета — была введена в Уголовный кодекс в конце июля 2012 года. Под «клеветой» законодатели подразумевают «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию».

В статье пять частей. Часть первая без квалифицирующих признаков предполагает наказание в виде штрафа до 500 тысяч рублей либо обязательных работ на срок до 160 часов. Дела по части 1 статьи 128.1 УК — это дела частного обвинения, где обвинителем выступает не прокуратура, а потерпевший, который подал заявление. Соответственно, он и должен доказать в суде факт клеветы.

Остальные составы статьи предусматривают уже публичное обвинение и участие прокурора. Вторая часть предполагает, что клевета содержалась в публичном выступлении, в СМИ или произведении, которое демонстрировали публично. Наказание — штраф до 1 млн рублей и обязательные работы на срок до 240 часов.

По третьей части клевета, совершенная с использованием служебного положения, наказывается штрафом до 2 млн рублей или обязательными работами на срок до 320 часов. В случае клеветы о том, что человек страдает заболеванием, опасным для окружающих, либо он совершил преступление сексуального характера, максимальный размер штрафа увеличивается до 3 млн рублей, а предельный срок обязательных работ — до 400 часов.

Наконец, клевета с обвинением человека в тяжком или особо тяжком преступлении (часть 5) предполагает штраф до 5 млн рублей либо работы на срок до 480 часов.

Предшественница статьи 128.1 в Уголовном кодексе — статья 129 (клевета). Она появилась в первоначальной редакции российского УК еще в 1996 году. В этой статье было лишь три состава — собственно клевета, публичная клевета и клевета с обвинением в тяжком или особо тяжком преступлении. По первой части обвиняемому грозил штраф, обязательные либо исправительные работы; по второй — эти же наказания или арест на срок до полугода; по третьей — ограничение свободы, арест либо лишение свободы на срок до трех лет.

В декабре 2011 года клевету декриминализировали, переведя в разряд административных правонарушений, но уже примерно через восемь месяцев — в июле 2012-го — статью отредактировали и вернули в Уголовный кодекс: теперь ни один из составов клеветы не предполагает лишения свободы или ареста.

Автор закона о возвращении уголовной ответственности за клевету, председатель думского Комитета по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников считает, что ее декриминализация «не дала искомого результата, а скорее наоборот». «Тогда это был не специальный закон, а огромный закон (№ 420-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательства акты Российской Федерации" — МЗ). И концепция была связана с декриминализацией — принимали так», — рассказывает Крашенниников. По мнению парламентария, после возвращения клеветы в УК «публичного мусора» стало меньше.

Юрист международной правозащитной группы «Агора» Рамиль Ахметгалиев напоминает, что декриминализация клеветы и оскорбления была инициативой экс-президента Дмитрия Медведева. «Это период такой "оттепели". Явно и сейчас есть этот подход — тот же Верховный суд, тот же [председатель ВС Вячеслав] Лебедев. На самом деле, все эти правонарушения нужно привести в некую градацию: есть мелкие проступки, есть административные правонарушения, за которые может быть большой штраф и административный арест, а особо исключительные случаи — это Уголовный кодекс. И это было первым шагом — есть клевета и оскорбление, давайте их переведем в административные», — объясняет Ахметгалиев.

Возвращение же клеветы в УК пришлось на июль 2012 года; законотворческую деятельность депутатов того времени пресса характеризовала выражением «взбесившийся принтер». Показательно, что одновременно со статьей 128.1 УК были приняты законы об «иностранных агентах» и об ужесточении наказания за нарушения на митингах.

Больше оправданий

Статья 128.1 — единственная в российском УК, по которой число оправданных значительно превышает число осужденных. Например, в прошлом году по всем составам статьи осуждены были 94 человека, а оправданы — 511. В 2014-м осудили 141 человека, а оправдали 663; в 2013-м — 107 и 520 человек соответственно. При этом 98-99% оправдательных приговоров по делам о клевете вынесены по первой части статьи; по остальным составам оправданных практически нет, но и осужденных — единицы.

По словам юриста международной правозащитной группы «Агора» Дамира Гайнутдинова, перевес в пользу оправдательных приговоров — результат состязательности сторон, которой в делах частного обвинения по понятным причинам создается меньше помех.

«Часть первая — это категория преступлений частного обвинения, и по таким делам оправдательных решений, конечно, гораздо больше, потому что состязательность выше, когда нет обвинительного уклона, когда потерпевший вынужден доказывать перед лицом судьи, что ему действительно был причинен вред. Потерпевший с обвиняемым в равных весовых категориях соревнуются в мировом суде, — объясняет Гайнутдинов — Я бы сказал, что в этом проявляется то, как должны работать большинство других статей Уголовного кодекса».

Юрист добавляет, что в делах по другим частям статьи участвует прокурор; как правило, тогда сторона обвинения выигрывает.

Дела о клевете часто оканчиваются примирением сторон: в прошлом году таких было 310, в 2014-м — 314, в 2013 — 488. Еще чаще такие дела прекращают за отсутствием состава или события преступления либо непричастностью к нему обвиняемого: 554 подобных решения в 2015 году, 437 — в 2014-м, 499 — в 2013-м. Такую закономерность Гайнутдинов объясняет тем, что заявления о преступлении зачастую подают люди, которые не знают или не понимают юридического определения клеветы.

«Человек, который услышал что-то, что ему показалось обидным и адресованным ему, считает, что это клевета. А есть масса нюансов, которые неюристу могут быть непонятны. Безусловно, может быть обидно, но при этом не подпадать под определение клеветы, — говорит юрист. — Клевета — это распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство. То есть оценочные суждения не попадают под эту категорию. Всякие ругательства и прочие поношения, скорее, могут образовывать состав административного правонарушения в виде оскорбления — 5.61 КоАП, но не клевету, поскольку это невозможно проверить на соответствие действительности. Например, утверждение, что Иванов — вор, можно назвать клеветой, если говорящий знает, что Иванов не вор. А утверждение, что Иванов — дурак, невозможно проверить на соответствие действительности: это оценочное суждение».

Интересно, что пока в Уголовном кодексе действовала статья 129, процентное соотношение обвинительных и оправдательных приговоров по делам о клевете было схожим. При этом суммарно дел по «старой» статье ежегодно рассматривалось примерно в два раза больше.

Важное отличие действующей статьи и утратившей силу: в качестве наказания по части 3 129-я допускала лишение свободы на срок до года, хотя такие приговоры и были единичны — один или два осужденных на реальный срок ежегодно.

ОПГ, коррупция, бездорожье и кража сосисок

Дела о клевете часто возбуждают в отношении оппонентов властей разного уровня — при этом многие из них не доходят до суда либо возвращаются в прокуратуру под предлогом устранения нарушений.

Так, в клевете обвиняется журналист саратовского издания «Общественное мнение» Сергей Вилков, который стал фигурантом нескольких уголовных и административных дел после расследований о бизнесе местного депутата Сергея Курихина. Дело о клевете на журналиста завели после того, как он на своей странице «ВКонтакте» опубликовал копию оперативной справки об участнике ОПГ «Парковские» Сергее Георгиевиче Курихине 1972 года рождения (личные данные полностью совпадают с приведенными на странице депутата на сайте Саратовской областной думы). Согласно оперативной справке, «Курихин и его группа выбивали долги, занимались рэкетом». В ноябре суд вернул дело следователям для устранения нарушений.

Дело о клевете дважды возбуждали и в отношении предпринимательницы из Саратова Веры Шульковой, которая в жалобе в администрацию президента писала о коррупционных схемах и связях депутата Курихина в силовых структурах. В обоих случаях саратовские судьи закрыли дела. Причем первое дело по заявлению Курихина было возбуждено по части 1 статьи 128.1 УК, то есть подразумевало частное обвинение, в котором вину подсудимой доказывает сам потерпевший. Несмотря на это, полиция провела дома у Шульковой обыск; действия полицейских и послужили основанием для прекращения дела. Второе дело возбудили уже по части 5, но оно также было прекращено.

Обвиняемым по делу о клевете проходит политик Алексей Навальный. По заявлению следователя Павла Карпова, включенного в «список Магнитского», на оппозиционера завели дело по частям 2 и 5 статьи 128.1 УК (публичная клевета с обвинением лица в тяжком или особо тяжком преступлении). Следователь был недоволен публикацией на сайте Навального данных из фильма-расследования «Каста неприкасаемых», в котором говорилось, что Карпов причастен к гибели юриста Сергея Магнитского. В начале ноября — после того, как Навальный ознакомился с материалами дела — прокурор вернул его следователю для устранения нарушений.

По части 5 статьи 128.1 УК возбуждено одно из трех уголовных дел основателя сообщества автомобилистов «Смотра.ру» Эрика «Давидыча» Китуашвили, который активно критиковал работу московской ГИБДД и на заседании по избранию меры пресечения публично обвинил главу управления инспекции Виктора Коваленко в том, что тот купил должность за 300 млн долларов. В конце октября дело Китуашвили тоже вернули прокурорам.

Впрочем, иногда дела о клевете в отношении критиков и оппонентов власти все же заканчиваются для них обвинительными приговорами. В Чеченской республике в августе осудили жителя села Кенхи Рамазана Джалалдинова, который записывал видеообращения к президенту Путину, жалуясь на коррумпированность местных чиновников. Судья признал Джалалдинова виновным по части 2 статьи 128.1 УК (клевета в публичном выступлении) и назначил ему 160 часов обязательных работ. Дело касалось, в частности, записи, на которой мужчина рассказывал, что в сельских школах Чечни работают учителя без профильного образования.

Главу «Общества защиты прав потребителей» Михаила Аншакова весной 2013 года приговорили к штрафу в 100 тысяч рублей за клевету на исполнительного директора Фонда храма Христа Спасителя Василия Поддевалина (часть 2 статьи 128.1 УК). Клеветой суд признал слова Аншакова о нарушении прав потребителей, которые приобретают «дешевое арабское золото» в ювелирных лавках при храме Христа Спасителя, и рассказ о результатах проверки деятельности фонда.

В дела о клевете нередко выливаются и конфликты муниципальных чиновников или представителей ТСЖ с недовольными жителями, отмечает Дамир Гайнутдинов. В Мордовии обвиняемой по части 1 статьи 128.1 УК стала женщина из села Новоямская Слобода, которая назвала главу поселения «врагом народа» из-за недостаточного внимания местной власти к уборке дорог. Дело закончилось примирением сторон

60-летнего активиста из Йошкар-Олы Евгения Шевелева в ноябре 2014 года оштрафовали на 20 тысяч рублей за выступление на митинге, также посвященном состоянию дорог. Ответственность за бездорожье пенсионер возложил на «Единую Россию» и руководителя региона, которого он назвал «смотрящим» за областью. После этого губернатор Леонид Маркелов подал на пенсионера в суд, который встал на сторону главы Марий Эл и признал активиста виновным в клевете в публичном выступлении (часть 2 статьи 128.1 УК).

Впрочем, нередко к обвинениям в клевете прибегают и участники далеких от политики бытовых конфликтов. Например, на Ставрополье местная жительница подала заявление по статье 128.1 на свою знакомую — та будто бы обвиняла ее в краже сосисок из магазина, а также утверждала, что сын заявительницы, погибший при пожаре на заводе «Ставролен», сам был виновником происшествия. В суде же выяснилось, что потерпевшая не слышала обвинений в краже сосисок лично от ответчицы — ей их передали сотрудники магазина, а слова о ее сыне женщина бросила в ответ на оскорбления в свой адрес. В итоге подсудимую оправдали.

Избыточная мера

Оценивая правоприменительную практику по статье о клевете, Павел Крашенинников говорит о ее предупредительном характере. «Мы понимаем, что она, скорее, охранительную функцию носит. Потому что я вижу, когда участвую в различных форумах, заседаниях в той же Думе: люди перестали обвинять друг друга в том, что они воры или убийцы и так далее. То есть за речью стали следить немного больше, — считает депутат. — Очень хорошо, что у нас есть норма о клевете с использованием служебного положения. На мой взгляд, это очень сильно повлияло на наших чиновников разных уровней, потому что теперь вот таких обвинений в качестве ответа на критику стало на порядок меньше».

В то же время адвокат Сергей Жорин, в практике которого не раз бывали дела о клевете, считает статью «абсолютно нерабочей». «Простым смертным добиться обвинительного приговора практически невозможно», — замечает адвокат. Решение в пользу заявителя, по словам Жорина, обычно выносят, если речь идет о клевете в отношении чиновников, политиков, бизнесменов или религиозных деятелей.

Адвокат поясняет, что клевету непросто доказать из-за заведомости действия, прописанной в Уголовном кодексе: «То есть лицо заведомо знало, что информация не соответствует действительности, но умышленно ее распространило. Доказать это крайне сложно. Если подсудимый говорит: "Да, в рамках следствия установлено, что эта информация не соответствует действительности, но на момент ее распространения я был уверен, что она соответствует действительности, у меня были основания так полагать", — то либо дело прекращается, либо это оправдательный приговор». При этом суды не выясняют, какие были основания у подсудимого, чтобы считать эти сведения достоверными, отмечает Жорин.

И все же, считает адвокат, статью о клевете не следует исключать из Уголовного кодекса: «Сейчас мощный ресурс — это соцсети. Распространением заведомо недостоверной информации можно очень сильно испортить жизнь человеку, вплоть до того, что он может жизнь самоубийством покончить. Поэтому нужно бороться с клеветой однозначно». Но при этом адвокат говорит о необходимости корректировки статьи с уточнением квалифицирующих признаков и разъяснений пленума Верховного суда, «чтобы суды не боялись выносить обвинительные приговоры».

Дамир Гайнутдинов находит возвращение статьи о клевете в Уголовный кодекс необоснованным. «В данном случае Гражданский кодекс позволяет восстановить полностью ущерб — моральный и, возможно, материальный, который причинило распространение каких-то порочащих сведений. Государству здесь абсолютно нечего делать, и уголовное преследование — это избыточное реагирование. Даже административное преследование избыточно», — уверен юрист.

Статья 152 Гражданского кодекса (защита чести, достоинства и деловой репутации) кажется очень похожей на статью 128.1 УК (клевета), но есть существенное различие: в последнем случае необходимо доказать заведомость действий обвиняемого. В гражданском же процессе достаточно доказать факт распространения сведений и их порочащий характер.

С Гайнутдиновым согласен и его коллега по «Агоре» Рамиль Ахметгалиев: «Я негативно отношусь вообще к любому расширению Уголовного кодекса, тем более по таким статьям, в которых речь идет о защите чести и достоинства взрослых, совершеннолетних дееспособных людей». Он также подчеркивает, что статья УК о клевете фактически дублирует статью 152 Гражданского кодекса.

Частые возвраты уголовных дел о клевете, которые возбуждают в отношении оппозиционных активистов и политиков, Гайнутдинов рассматривает как компромисс: судьи остерегаются выносить оправдательный приговор, но и не осуждают оппозиционера по «явно натянутому поводу».

«Вернули дело в прокуратуру — дали понять, что не надо его обратно приносить. Оправдательный приговор — это ЧП. Он обязательно будет пересматриваться вышестоящими инстанциями и с большой вероятностью будет отменен. И судья, чтобы не рисковать с отменой, выбирает такой путь. Но фактически мы понимаем, что это, скорее всего, нужно трактовать как оправдание», — заключает Гайнутдинов.

Ахметгалиев, который в начале 2000-х работал в прокуратуре, рассказывает, что сотрудники ведомства и судьи не любят дела о клевете: «За любой какой-то малозначительный проступок у нас предусмотрена Уголовным кодексом [ответственность], а это порождает массу юридических последствий не только для этого человека, но и для его близких: у человека появляется судимость, потом его дети, возможно, будут ограничены при трудоустройстве в государственные органы. Последствия довольно серьезные и негативные, у судей внутреннее понимание этого тоже есть, поэтому если они могут такие дела по каким-то процессуальным основаниям заблокировать, они это делают».

Гайнутдинов обращает внимание и на то, что законодатели большинства демократических стран давно не рассматривают клевету как уголовно наказуемое деяние. «Но в авторитарных режимах, безусловно, эта статья в Уголовном кодексе присутствует и очень часто используется для того, чтобы закрыть рот критикам властей. Чаще всего [такая норма] используется по политическим мотивам», — констатирует юрист.

Вторит ему и Ахметгалиев, также считающий упоминание клеветы в Уголовном кодексе показателем развития общества и государства. «Есть блок вопросов, которые в нормальном цивилизованном государстве должны решаться в рамках гражданского судопроизводства. Ненормально общество, в котором основным законом является Уголовный кодекс и, соответственно, основным правоприменительным органом — Следственный комитет. То есть у нас все правоотношения рассматриваются через призму УК. Когда основным кодексом будет Гражданский, будем жить в другом обществе», — говорит он.