Мосгорсуд приступил к рассмотрению дела пятерых бывших полицейских УВД по ЗАО Москвы Игоря Ляховца, Дениса Коновалова, Акбара Сергалиева, Максима Уметбаева и Романа Феофанова. Их обвиняют в превышении должностных полномочий, фальсификации доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности, а также незаконном хранении наркотиков.

По версии следствия, 7 июня прошлого года полицейские подбросили наркотики журналисту «Медузы» Ивану Голунову. Заказчика у преступления, утверждает СК, не было — обвиняемые якобы просто хотели повысить собственные показатели раскрываемости преступлений. 

Никулинский суд Москвы сначала отправил Голунова под домашний арест, но на фоне масштабной кампании в его поддержку и отсутствия следов наркотиков на контрольных смывах с ладоней рук и ногтевых пластинах журналиста полиция прекратила уголовное преследование. Начальника УВД по ЗАО Андрея Пучкова и главу управления по контролю за оборотом наркотиков Юрия Девяткина уволили. 

Полицейских, задерживавших Голунова, арестовали только спустя полгода — о возбуждении уголовного дела стало известно в день пресс-конференции президента Владимира Путина. 

Никто из полицейских сначала не признавал вину, но вскоре Денис Коновалов рассказал про свою роль и дал показания против начальника Игоря Ляховца. Коновалова перевели из СИЗО под домашний арест. 

Иван Голунов связывает свое преследование с профессиональной деятельностью. Изначально он предполагал, что причиной его задержания стала подготовка расследования о московском рынке ритуальных услуг. Но спустя год Голунов сказал, что «вся эта история началась еще до того, как я занялся темой ритуального бизнеса». Другого предполагаемого заказчика он не назвал.

Первое заседание судья Мосгорсуда Сергей Груздев перенес по «объективным причинам». Он не уточнил, о каких причинах идет речь, однако после этого спросил у адвоката Ляховца Алексея Коврижкина, каков его адвокатский статус.

Коврижкин ответил, что был лишен статуса в октябре, поэтому не может представлять интересы подзащитного, однако не принес в суд документ с решением адвокатской палаты.

Сам Ляховец объявил, что хочет вообще отказаться от юридической защиты.

Обвиняемый Игорь Ляховец так и не заключил соглашение с новым защитником. Судья представил ему защитника по назначению Шамиля Фейзрахманова. «Чтобы не затягивать процесс, отвода нет», — говорит Ляховец. Судья отвечает, что это не торговля, речь речь о процессуальных основах.

Ляховец просит привлечь к защите его жену Марину Лиховец.

— А какое образование у вашей супруги? — уточняет судья Груздев.

— Высшее экономическое

— Как можно понимать, что ваша супруга знакома с делом лучше, чем вы, я даже не говорю про секретность

— Я не сказал, что лучше, наравне… Не будем спорить, — говорит Ляховец и начинает расхваливать свою жену.

— Мы вам сейчас не жену выбираем, — обрывает его Груздев и просит дать юридические обоснования.

— Вопрос в том, что определенные выписки, материалы, которые имеются в свободном доступе…

— Объясните своим языком, для чего нужен защитник?

— Просто для передачи мне сведений и всего остального.

Судья спрашивает, есть ли у кого-то возражения — адвокат Фейзрахманов ходатайство Ляховца поддерживает, как и другие адвокаты подсудимых и бывшие полицейские. Прокурор возражает, указывая, что, хотя у подсудимых есть право привлекать защитников, у жены Ляховца нет юридического образования и опыта участия в уголовных процессах. «Часть материалов имеет гриф "совершенно секретно", считаю, что ее участие невозможно», — говорит она.

После перерыва судья отказывает в этом ходатайстве. Груздев делает Ляховцу замечание, говорит, что тот может беседовать с женой лично в СИЗО или по телефону.

— Возникает определенная проблема, я содержусь в Лефортово, особые условия. С марта не было свиданий с родственниками, — жалуется Ляховец и уточняет, что телефонного разговора надо ждать месяц.

Судья Груздев говорит, что жалеет об этом, и может только дать совет. Он ставит вопрос о возможности начала судебного следствия: все говорят, что считают возможным. Начинает прокурор, он перечисляет фамилии обвиняемых, их должности и статьи, которые им вменяют.

Прокурор еще раз говорит, что подсудимые были представителями власти, и в начале 2019 года Ляховец для искусственного повышения показателей, решил сфальсифицировать результаты оперативно-розыскной деятельности. Он вступил в преступный сговор с остальными сотрудниками, возглавив преступную группу. Каждый участник согласовывал свои действия с другими, но их вклады были неравнозначны. Ляховец ввел в заблуждение оперуполномоченного ФСИН Матвеева, служившего в СИЗО №3 по Москве. Пользуясь заинтересованностью Матвеева в повышении показателей работы по раскрытию наркопреступлений Ляховец предоставил ему заведомо ложную информацию о том, что некто по имени «Иван», который в действительности был Голуновым, распространял наркотики в ночных клубах «Микс» и «Магадан» на Кутузовском проспекте. После этого Матвеев, который, по словам прокурора, не догадывался о планах полицейских, направил в УВД по ЗАО сообщение, на основании которого Ляховец и инициировал оперативную проверку «Ивана».

Прокурор продолжает. Зная номер Голунова, Ляховец отправил в «Яндекс-такси» заведомо сфальсифицированный запрос с номером сообщения о преступлении, установил адрес Голунова. Примерно с 3 по 6 июня 2019 года подчиненные Ляховца незаконно проводили ОРМ «наблюдение» у дома Голунова, в рамках которых не выявили причастности журналиста к наркотикам. Затем Ляховец приказал задержать корреспондента и положить ему наркотики, N-метилэфедрон, общей массой 7,18; также он поручил подчиненным подбросить наркотики журналисту домой, а затем изъять их. Коновалов купил 5,42 грамма кокаина, вещество содержащее в своем составе наркотическое средство – производное N-метилэфедрона массой 0,37 г, упакованное в сверток, а также электронные весы. Он же, как сказала гособвинительница, подбросил все это в квартиру Голунова.

По словам прокурора, наркотики подбрасывал Коновалов, Феофанов и Сергалиев этому способствовали, удерживая журналиста. Ляховец приехал и удостоверился в том, что все сделано. Затем Голунова увезли в отдел, где нарушили его право на звонок адвокату или близкому родственнику. В кабинете силовики провели осмотр с участием знакомых понятых, при которых из личных вещей журналиста изъяли наркотики.

Затем, объясняет прокурор, был составлен рапорт, вместе с другими документами он стал основанием для возбуждения уголовного дела. Уметбаев в кабинете ударил как минимум один раз Голунова, когда тот был в наручниках. Феофанов и Сергалиев повезли журналиста на медосвидетельствование, где в кабинете Феофанов придушил Голунова, пока Сергалиев его удерживал. Потом Сергалиев и Феофанов били журналиста по руке, тащили его по коридору, из-за чего Голунов бился о поверхности, он получил кровоподтеки и ссадины.

Гособвинитель продолжает пересказывать обстоятельства задержания Ивана Голунова. 6 июня полицейские Коновалов, Сергалиев, Уметбаев и Феофанов приехали домой к журналисту, куда привезли добытый Коноваловым кокаин и мефедрон, а также весы. Коновалов разложил наркотики, остальные удерживали журналиста, после чего изъяли подброшенные наркотики. Сергалиев составил акт обследования, в результате чего полицейские получили заведомо ложные доказательства, возбудили дело о сбыте наркотиков, а журналист был отправлен под домашний арест.

Прокурор также упоминает, что полицейские получили судебное решение на обследование жилища, в результате чего сфальсифицировали результаты ОРД.

Когда прокурор в третий раз начинает читать, что подсудимые были полицейскими, судья прерывает ее. «Нужно таким образом зачитывать обвинение, чтобы было понятно. Зачем в третий раз зачитывать регламент должностных лиц? Продолжайте пожалуйста», — говорит он вежливо.

— Ляховец являясь начальником отделения… — продолжает прокурор. Судья Груздев предлагает ей передохнуть 10 минут, чтобы сделать нужные пометки. Слушателей выводят из зала. Родственницы полицейских в коридоре шепчутся, что «все недоказуемо».

Прокурор опять быстро перечисляет, у кого из подсудимых какая была должность, повторять, что они были представителями власти, что Ляховец для повышения по службе создал преступную группу. Коновалов приобрел мефедрон, который хранил до 6 июня, а Ляховец дал указание подбросить наркотики Голунову в личные вещи и домой, что полицейские и сделали.

Судья спрашивает Ляховца, понятно ли, в чем его обвиняют.

— Мне понятны статьи, мне не понятно, почему они применены в отношении меня, — отвечает тот.

— Попросим прокурора выйти и повторить? — спрашивает Груздев.

Ляховец говорит, что вину не признает.

«Обвинение является нагромождением из выводов обстоятельств и событий которые по отдельности не могут давать оснований обвинять нас в столь тяжком составе преступления, — говорит он. — Возникает момент нанесения пощечины, я не знаю, имела она место или нет, я там не присутствовал».

Ляховец начинает ссылаться на показания Коновалова, но судья его прерывает: Коновалова не допрашивали в суде и не изучали его показания.

«Сама суть обвинения глупо выглядит. Когда с адвокатом общались и со следователем, поясняли, что формулировка изменится, действительно глупо выглядит, но как мы видим она осталась без изменений. Также непонятно, как данное обвинение было подписано прокурором, если он его читал, оно испещрено ляпами — с каких пор у нас личный досмотр стал оперативно-розыскным мероприятием?» — возмущен Ляховец.

Судья Груздев прерывает его и объясняет, что сейчас не допрос и не прения, а от Ляховца нужно только узнать, понятно ли, в чем его обвиняют. «Думаю, обвинение плохо сформировано, является, грубо говоря, фантазией. Когда будет следствие — выясним», — надеется он. «Для этого и собрались», — говорит судья.

Другой подсудимый Коновалов говорит, что ему обвинение понятно, он вину признает частично.

А Сергалиев считает, обвинение «не соответствует действительности». «В целом хотел бы сказать по обвинению — там первое, что оглашается, я вступил в преступную группу. Я с этим не согласен категорически, я пришел вступить в полицию — получается, я подписал контракт с преступной группой? Это вымысел. Дальше я хотел бы сказать, соответственно, мое здесь нахождение является незаконным, так же как и возбуждение уголовного дела», — продолжает он.

Бывший полицейский подчеркивает, что работал в наркоконтроле полгода, он действительно принимал участие в ОРМ, Сергалиев начинает говорить о своей невиновности и Груздев его прерывает.

«В целом говоря, я приехал на проведение ОРМ, как сотрудник выполнял обязанности, закон не нарушал. Формулировка интересная: "имитировали законность своих действий". Получается, мы законное что-то делали, но это была имитация».

Бывший полицейский Максим Уметбаев вину не признает, как и Роман Феофанов. Один из адвокатов говорит, что отношение к обвинению выразил в ходатайстве о возвращении дела в прокуратуру. Он говорит о противоречии, согласно которому в одном эпизоде говорится, что наркотики дома подбросил Коновалов, в другом — полицейские вчетвером.

Сергей Бадамшин, представляющий интересы Ивана Голунова, обвинение поддерживает.

Прокурор предлагает начать следствие с допроса Голунова, экс-полицейский Сергалиев просит до этого изучить несколько доказательств, в том числе видеозапись задержания, чтобы журналист «все вспомнил».

— Вы переживаете за кого, за потерпевшего или за судебное следствие? — уточняет Груздев. Сергалиев говорит, что хотел бы задавать вопросы относительно этих доказательств. Несколько защитников оставляют этот вопрос на усмотрение суда, только адвокат Сергалиева тоже просит сперва изучить доказательства защиты — он надеется, что это позволит установить все обстоятельства и восстановить хронологию.

Еще один адвокат поддерживает коллегу, утверждая, что в показаниях Голунова много противоречий. Судья представляет обвинению и защите право самим определять очередность исследования своих доказательств, он только просит заранее готовить письменные ходатайства.

Адвокат Сергей Бадамшин просит отложить заседание, потому что другому защитнику, Ковалеву, нужно на самолет, еще один адвокат подсудимого просился отлучиться на пять минут на продление другого ареста. Бадамшин предупреждает, что допрос будет «достаточно длительным» и его нужно начинать пораньше. Груздев с ним соглашается и напоминает, что в деле есть доказательства под грифом «совершенно секретно», и поэтому он просит предупреждать о допросе в закрытом режиме.

В процессе объявлена пауза до 12 января.