Навального обвиняют в том, что часть донатов, собираемых на деятельность Фонда борьбы с коррупцией и Штабов Навального, он и руководители ФБК использовали «в личных целях». Потерпевшими признаны четверо человек. Также политика обвиняют в неуважении к суду по время прошлогоднего процесса о клевете на ветерана.

В суде уже допросили 16 человек, приглашенных стороной обвинения: это четверо потерпевших, трое экспертов и девять свидетелей, в том числе бывшего сотрудника ФБК Федора Горожанко, который назвал обвинение против Навального «абсурдным». Также на заседаниях выступили почти 30 свидетелей защиты — постоянных жертвователей ФБК.

На прошлом заседании допросили самого Навального. Политик назвал дело сфабрикованным и сказал, что потерпевшие либо выглядят подставными, либо их принуждают. Судью Веру Акимову, в неуважении к которой его также обвиняют, он назвал «непрофессиональной судьей и вообще глупой женщиной».

«Для чего я создал эту организацию? Я создал ее — запишите, пожалуйста, в протокол — потому что я ненавижу эту власть. Я считаю ее отвратительной и воровской», — ответил Навальный на вопрос о создании ФБК.

«Сначала я сидел по 10 суток, потом по 15 суток, потом по месяцу, по два. Потом меня осудили, но выпустили. Потом посадили моего брата. Это развивалось логическим образом — меня попытались убить. Теперь посадили. Я все равно буду тревожить их покой. Я не соглашусь с этой властью. И самое главное — я не один такой», — сказал политик.

«Мы видели, что люди хотят перемен. У них есть запрос на нормальную жизнь», — объяснил он, почему попытался участвовать в президентских выборах.

На вопрос прокурора о сборах пожертвований в ФБК Навальный привел аналогию со сбором на приют для кошек: если некий Иванов собирает на приют для кошек и параллельно покупает себе молоко, это не значит, что он что-то украл. Главное — что он собрал 100 рублей на кошек и потратил 100 рублей на кошек.

Заседание, назначенное на 10:00, пока не началось. Сегодня стороны должны перейти к прениям.

Журналисты уже собрались в зале с трансляцией.

В зале для прессы включили трансляцию. Навальный и его адвокаты Ольга Михайлова и Вадим Кобзев уже на месте.

Судья Маргарита Котова зашла в зал. Заседание началось с 40-минутным опозданием.

Выступления в прениях начинаются с позиции обвинения, которую зачитывает прокурор Надежда Тихонова. Первое обвинение — в мошенничестве. По версии следствия, Алексей Навальный «с целью хищения средств неопределенного круга лиц» призывал жертвовать деньги на нужды ФБК и на свое выдвижение в президенты.

Тихонова перечисляет четыре эпизода обвинения в мошенничестве — по числу потерпевших, которые фигурируют в уголовном деле.

— Полученные средства Навальный [и другие] похитили и распорядились ими по собственному усмотрению, — продолжает она.

Второе обвинение — в оскорблении участников процесса и судьи Веры Акимовой во время рассмотрения дела о клевете на ветерана Игната Артеменко в Бабушкинском суде Москвы в феврале прошлого года.

Обозначив все эпизоды обвинения, Тихонова пересказывает допросы и доказательства, которые прошли и были исследованы в ходе процесса. Навальный не обращает внимания на речь прокурора и читает что-то с листа бумаги.

— Средства собирались на заведомо неосуществимую цель — выдвижение Навального в президенты Российской Федерации», — формулирует прокурор суть обвинений в мошенничестве, имея в виду судимость Навального, которая, по словам прокурора, не позволяла ему избираться на этот пост

— [Навальный, Леонид Волков и Роман Рубанов] умышленно шли на обман граждан, — говорит Тихонова.

Руководство ФБК, по версии обвинения, ввело в заблуждение «простых обывателей», которые не разбирались в законах, чтобы собрать деньги и «дестабилизировать обстановку в Российской Федерации».

Затем государственная обвинительница переходит к тому, как, по версии следствия, создавался ФБК.

Тихонова рассказывает, что на момент появления фонда «точных источников доходов Навального никто не знал, но жил тот обеспеченно», а когда юрлицо появилось, был организован сбор пожертвований.

Перечисляя банковские документы, прокурор Тихонова ускоряет темп и из-за особенностей работы микрофона в трансляции из зала суда конкретные суммы, поступившие на разные счета, разобрать невозможно. Иногда звук совсем пропадает на несколько секунд.

Коллеги из РАПСИ уточняют, что, по словам прокурора, с 2016 по 2020 год Навальный потратил более восьми миллионов, а Рубанов более 64 миллионов рублей. Всего на личные счета Навального и его соратников, по словам Тихоновой, поступило более 735 миллионов рублей.

Зачитывая содержание экспертиз по делу о мошенничестве гособвинительница начала сбиваться и останавливаться — видимо, в поисках нужного фрагмента текста.

Навальный тем временем закончил читать какой-то документ и скучая смотрит на прокурора, изредка переговариваясь с адвокатом Ольгой Михайловой.

Изложение первой части обвинения — о мошенничестве с пожертвованиями — заняло у прокурора Тихоновой больше часа.

Теперь она начала рассказывать об обвинении в оскорблении судьи Акимовой и участников процесса по делу о клевете на ветерана в феврале 2021 года.

— В ходе судебного засения Навальный неоднократно оскорблял судью Акимову, называл оберштурмбанфюрером, — говорит Тихонова, делая особый акцент на том, что заседание не просто широко освещалось в СМИ, но и проходило в присутствии представителей иностранных посольств.

Еще на первом заседании прокурор перечисляла все фразы, которыми Навальный, по мнению обвинения, «пренебрегая нормами морали, нравственности и поведения в суде, в целях унижения чести и достоинства» оскорблял судью и участников процесса. Например, «Прошу разрешения обращаться к вам не ваша честь, а оберштурмбанфюрер», «Вы такие бессовестные люди, сборище воров», «Недобитый торговец дедом» и другие.

Коротко рассказав про оскорбления в суде, прокурор Тихонова возвращается к эпизодам обвинения, которые посвящены сбору пожертвований на президентскую кампанию Навального.

Позицию защиты, что Навальный на свои счета ничего не получал, прокурор назвала несостоятельной, так как деньги приходили на счета других сотрудников ФБК или штабов, а они состояли с политиком в одной организованной группе, в которой у каждого из участников была своя роль.

В дни заседаний по делам Навального судья Маргарита Котова созванивалась с сотрудником администрации президента Евгением Владимировым, рассказал соратник политика Иван Жданов, в распоряжении которого оказалась детализация звонков судьи.

Прокурор Тихонова подробно перечисляет, когда и какие страны посещал Навальный, выделяя, что «особой популярностью» у политика пользовались Германия и США.

Сам Фонд борьбы с коррупцией, по словам прокурора, с коррупцией в действительности не боролся, хотя собирал деньги именно на это, а, напротив, призывал нарушать российские законы, за что был признан Мосгорсудом экстремистской организацией.

После почти двух часов непрерывного чтения позиции обвинения прокурор Тихонова постоянно сбивается, теряя голос.

Она почти закончила излагать доводы следствия, описывая квалифицирующие признаки обвинения.

По совокупности обвинения по делу о мошенничестве и проявлении неуважения к суду прокурор просит назначить Навальному десять лет лишения свободы со штрафом 1,2 миллиона рублей и два года ограничения свободы.

С учетом отмены условного осуждения по делу «Ив Роше» и текущим сроком — окончательно назначить 13 лет колонии и два года ограничения свободы со штрафом 1,2 миллиона рублей.

После изложения позиции обвинения судья Котова объявила перерыв.

После перерыва адвокат Ольга Михайлова вместо выступления в прениях заявила, что даже в зале прокурора было слышно настолько плохо, что непонятно, какой режим она попросила назначить. Прокурор Тихонова говорит, что все уже сказала, но адвокаты все равно просят уточнить про режим.

В результате судья снова объявляет короткий перерыв.

Спустя еще 40 минут заседание возобновилось и выступает снова прокурор Надежда Тихонова.

Она говорит, что просит назначить приговор в обстоятельствах рецидива мошенничества. Гособвинительница просит назначить строгий режим.

Судья сразу же объявляет перерыв на обед, Навальный протестует:

— Я могу без обеда, ваша честь!

— Ну раз уж нам он предоставлен, давайте поменьше…

— У меня, знаете, за 13 лет сколько будет возможностей пообедать.

Объявлен перерыв до 15:00.

Перерыв окончен, участники процесса вернулись в зал.

Началось выступление защиты. Первым слово берет Алексей Навальный: «Июль 2013 года, я сижу в Кировском областном суде… меня привезли из СИЗО, где я провел ночь… [в этот момент трансляция обрывается, но через секунду восстанавливается] где этот же прокурор говорит: "Навального нужно немедленно отпустить!". И я ему показываю: "Что?!"». Как уточняет РАПСИ, политик говорил, что в 2013 году делу «Кировлеса» позиция стороны обвинения изменилась за одну ночь.

Потом он обращается к прокурору Тихоновой:

— Только что полчаса назад вам забыли сказать, какой режим мне нужно просить, после чего вы сделали вид, что не помнили, а сами звонили уточнять… Вам не унизительно?

После этого Навальный вспоминает, как судья Маргарита Котова с интересом спрашивала, как же удалось вычислить сотрудника ФСБ Кудрявцева и позвонить ему. И сразу же переходит к вычислению звонков самой Котовой от сотрудника АП Евгения Владимирова, о которых ранее объявили сторонники Навального. Он зачитывает судье, во сколько ей звонили.

— Этим судом управляет какой-то… как бы сказать, чтобы не получить снова состав [преступления] по оскорблению? Какой-то сотрудник администрации президента! — подытоживает Навальный.

Навальный оценивает, чем может завершиться текущий процесс: «Давайте попросим 13 строгого [режима], дадим девять общего, и все». Он вспоминает «единственный настоящий эпизод» текущего суда — когда выступал свидетель обвинения Федор Горожанко, отказавшийся от своих показаний и сказавший, что на него давил следователь.

— Только одного вы не знаете. Горожанко ходил на допрос с часами, а в часах у него — записывающее устройство. Горожанко записал беседу со следователем! — объявляет он.

Затем на его словах «Мы здесь заседаем в тюрьме, почему…» трансляция снова обрывается на полминуты.

Она включается на словах Навального: «Вы сами совершили формально преступлений гораздо больше, чем вымышленный состав, который приписываете мне».

Он вспоминает, что на следующий день после того, как он купил билет из Германии в Москву в декабре 2020 года, один из потерпевших пошел оформлять пожертвование, которое потом легло в основу уголовного дела.

Затем Навальный переходит к еще двум потерпевшим, которые написали заявление о хищении денег только после того, как оказались в СИЗО.

Судья Котова делает Навальному замечание за обращения «ваш» и «наш» к участникам процесса. В ответ Навальный спрашивает, как судья Котова обращалась к Евгению Владимирову из администрации президента.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — отвечает она.

По словам Навального, он только теперь понял, зачем нужен был четвертый потерпевший Костенко — чтобы можно было вынести новый приговор с учетом приговора по делу «Кировлеса».

— Но он и нам нужен, — замечает Навальный и напоминает, что сам Костенко и его жена сказали на допросе, что заявление за них писал юрист Илья Ремесло. Юрист, говорит Навальный, отказывался отвечать на вопросы о том, где он работает.

После этого Навальный цитирует информацию о том, что Ремесло работал на подрядчика администрации президента Костина. Сегодня соратники Навального писали, что Ремесло получает «около 10 миллионов в год» от компаний, связанных с экс-начальником управления внутренней политики администрации президента Константином Костиным.

Во взломанной переписке, как говорит Навальный, упоминались пожертвования от лица пенсионера.

Фонд, в котором получал зарплату Ремесло, продолжает Навальный, финансировался Олегом Дерипаской и Алишером Усмановым — героями расследований ФБК.

— А вы являетесь теми, кто, вот знаете, такая микрофлора вокруг них… которая защищает вот это все, — говорит Навальный.

— Я очень бы много отдал, чтобы прочитать ваши мысли, ваша честь. Мне интересно, есть ли хоть какое-то ощущение «Да пошло оно к черту!» как у Федора Горожанко? — задается вопросом Навальный и приводит в пример вчерашнюю акцию Марины Овсянниковой в эфире Первого канала.

— Почему вы считаете, что вот эта вот безнаказанность будет всегда? — говорит Навальный, в этот момент трансляция снова прерывается на несколько секунд. — Говорят, опасно быть оппозиционером. Ну, опасно, да — я сижу. Но статистика показывает, что быть мэром города-единоросом в общем даже опаснее. Или судьей, или сотрудником ФСИН.

Система, по словам Навального, плоха в первую очередь для тех, кто находится внутри нее. «Когда уж вы наконец-то сами выйдете с плакатом?» — говорит он. Судья Котова прерывает его:

— [Говорите про] ваше обвинение по 159-й статье…

— Мое обвинение не по 159-й, мое обвинение в том, что я занимался оппозиционной деятельностью.

Навальный говорит, что не хочет разбирать детали дела, потому что ему «нечего опровергать». В трансляции на минуту пропадает изображение, но остается звук.

Он напоминает, что в деле нет «ни одного настоящего потерпевшего» и что он якобы должен доказывать, что действительно проводил президентскую кампанию.

— Вы хотите дать мне 13 лет строгого режима. За убийство, по судебной статистике, дают в среднем семь… Но это с точки зрения вашей системы соразмерное наказание тем, кто разоблачает вас! — говорит политик.

— Всех не пересажаете! Хоть 113 лет просите и давайте — вы ни меня, ни таких, как я, не испугаете. Россия большая, народу в ней много, и не все они готовы отдать свое будущее и будущее своих детей так же трусливо, как это сделали вы, — сказал Навальный.

Теперь выступает адвокат Ольга Михайлова, которая сразу переходит к нарушениям при рассмотрении дела: защите запретили использовать телефоны и компьютеры в колонии.

Адвокат говорит, что, знай защита об этом заранее, она бы никогда не расписалась в ознакомлении с материалами дела.

Дальше Михайлова разбирает запрошенный прокурором срок: «Вдруг вспоминают дело "Кировлеса", хотя 9 марта Комитет министров Совета Европы вынес очередную резолюции об исполнении постановлений ЕСПЧ по делам "Кировлеса" и "Ив Роше" и потребовал отмены всех состоявшихся по ним решений».

Речь Михайловой снова периодически прерывается полным отключением трансляции для журналистов. Во время трехчасового выступления прокурора утром трансляция не прерывалась ни разу, отмечает корреспондент «Медиазоны».

Адвокат Михайлова перечисляет позицию защиты по поводу потерпевших по делу о мошенничестве с пожертвованиями, перечисляя нестыковки в показаниях каждого из них.

— Совершенно очевидно, что все эти люди в действительности потерпевшими не являются, а были вызваны в Следственный комитет в качестве свидетелей-жертвователей [и подверглись давлению], — резюмирует Михайлова.

Затем защитница разбирает позицию следствия, которое считает, что ФБК не занимался борьбой с коррупцией. Она перечисляет знаковые расследования и каналы распространения информации о них.

Михайлова напоминает, что сами по себе пожертвования — добровольные и регулируются гражданским правом, а не уголовным. Позицию следствия о том, что ФБК занимался экстремизмом под видом борьбы с коррупцией, Михайлова называет противоречащей закону: если ФБК и призывал выходить на уличные акции, то это потому, что в России они разрешены.

Михайлова отмечает, что в материалах дела нет доказательств того, что Навальный получал хоть какую-то часть пожертвований на свои счета или использовал их в личных целях. Доказательств того, что существовала «организованная группа» по хищению средств, в деле также нет, добавляет адвокат.

— Учитывая все вышепреведенное, прошу Навального по всем эпизодам оправдать, в удовлетворении гражданских исков отказать, — подытоживает Михайлова свою позицию по обвинению в мошенничестве и переходит к обвинению в оскорблении. Она сразу замечает, что ни один потерпевший по делу не допрошен, а значит не заявил, что считает себя оскорбленным.

Михайлова называет судебный процесс в Бабушкинском суде, где, по версии следствия, произошло оскорбление, как предвзятый. Она добавляет, что защита так и не смогла получить видеозапись того суда, хотя сразу после процесса запись показывали в эфире федеральных каналов. Реплики Навального, упомянутые в обвинении, Михайлова оскорбительными не считает.

Михайлова подробно объясняет, в чем заключались претензии защиты Навального к обвинению в клевете на ветерана.

Затем она снова сравнивает лингвистические экспертизы обвинения и защиты по делу об оскорблении. Заключение экспертов обвинения Крюковой и Тарасовой, утверждает Михайлова, на 91% состоит из фрагментов, заимствованных из доступных в интернете рефератов.

Эксперт Юлия Сафонова, которая по просьбе защиты также исследовала реплики Навального во время процесса по делу о клевете на ветерана, тоже выступала в суде. Она сказала, что специалисты обвинения при оценке высказываний Навального выбрали неверную методологию, а выводы их голословны. Заканчивая свое выступление, Сафонова эмоционально назвала экспертизу Крюковой и Тарасова «вопиющим непрофессионализмом» и «насмешкой над правосудием».

Навальный не пытался никого оскорбить, а выражал свое отношение к несправедливому судебному разбирательству, подытоживает Михайлова. Она попросила суд вынести «единственно возможное оправдательное решение».

Следом свои доводы начинает излагать адвокат Вадим Кобзев.

Адвокат Кобзев указывает на юридические противоречия: например, что Навальный, согласно обвинению, якобы одновременно и обманул, и злоупотребил доверием людей, которых вообще не знал. Как и коллега, он перечисляет конкретные результаты, которых удалось добиться ФБК в рамках антикоррупционных расследований.

Адвокат также касается вопроса о рецидиве преступлений, который усмотрела в действиях Навального прокурор Тихонова. Отмена условного срока Навального произошла в 2021 году, а пожертвования он получал с 2017 года. Следовательно, делает вывод Кобзев, не может идти речь об изменении режима с общего на строгий.

Кобзев также просит оправдать Навального.

Прокурор Тихонова встает с репликой, она отвергает слова Навального, что кто-то давал ей указания или оказывал на нее давление.

— Суд независим и подчиняется только Конституции и федеральному закону, — говорит гособвинительница. То, что потерпевшие не участвовали в суде по обвинению в оскорблении, прокурор объяснила тем, что это их право, а не обязанность.

У защиты дополнений нет. Суд объявляет короткий перерыв перед выступлением Навального с последним словом.

Перерыв окончен. Навальный выступает с последним словом:

— Даже немножко смешно, что так много последних слов. Уже закатывают глаза, что, если слово последнее, то почему он все говорит-говорит-говорит, — выступает политик. — Начать я хочу с того, что отвечу. По сути эти процессы — это такой диалог меня, моих товарищей и власти… Я хочу, пользуясь возможностью последнего слова, сделать официальное объявление для тех, кто думает, что Фонд борьбы с коррупцией остановится, прекратится, замедлится, придет в упадок или что-то с ним случится от того, что я долгое время изолирован. Нет. Не просто не остановится, Фонд борьбы с коррупцией станет глобальным. Мы учредим международную организацию «Фонд борьбы с коррупцией», который, конечно, будет фокусироваться на жуликах и ворах из Кремля, но тем не менее, нас станет больше, мы станем сильнее, мы сделаем больше видео, мы сделаем больше расследований, разоблачим еще больше тех людей, которые мешают жить нашей стране, поэтому Фонд борьбы с коррупцией будет только развиваться.

Во время последнего слова, как и во время выступления защиты, трансляция постоянно отключается.

— Что касается этого процесса. У него была очень большая особенность, [он] очень сильно отличался от всех. Не процессуально, не тем, что он в колонии… Особенность была — ее ни с чем не спутаешь — в том, что никого не интересовало это дело, — говорит Навальный. — Конечно, на фоне войны это менее интересно. Для этого время суда и было выбрано администрацией президента, потому что …

Звук в трансляции отключается на 90 секунд, потом включается на словах «Я спрашиваю бабушку, где у вас тут болит…» и потом отключается окончательно.

Трансляция во время последнего слова Навального фактически не работает. Сначала она пропала на 10 минут, потом стала отключаться после каждой фразы. В итоге понять, о чем говорит политик, невозможно.

Так передает слова Навального корреспондент «Медиазоны»:

— [трансляцию включают] …и он заключается в такой тоже известной и знакомой каждому русскому человеку фразе: «Война все спишет». Вот для этого все и устроено [трансляцию отключают].

— [включают]…никто не обращает на это внимания. СМИ, которые хотели закрыть, закрыли к чертовой матери. Война все спишет… Мы были первые в космосе. А сейчас мы не первые, не вторые и не третьи…[отключают].

— [трансляцию включают] …Прибалтика — у всех есть большое количество проблем. Но не сравнить нашу страну, которая прозябает, и любую европейскую страну. У нас было все, чтобы так жить. И ничего из этого не получилось. С 2000 года [был] огромный поток нефтедолларов, но с 2013 года доходы населения падали и падали, — говорит Навальный. — Единственный рейтинг, который движется вверх: количество миллиардеров. Все беднеют, и только эта тысяча путинских семей, которые вцепились во все эти деньги, которые присвоили себе все эти деньги, наше будущее и наше настоящее — они отвечают войной. Экономисты говорят про потерянное десятилетие. Это мы с вами потеряли? Шли по дороге и потеряли? Это украденное десятилетие! Чтобы заткнуть рты тем, кто об этом говорит, заткнуть уши тем, кто слышит это, нужна сейчас война, которая… [трансляцию отключают].

— [трансляцию включают] …что последствием этого всего будет развал, распад нашей страны. Звучит диковато, но словосочетание русско-украинская война тоже звучит диковато. Я вот в этом зале говорил, когда начинался процесс, что все, кто считают, что будет война — они сумасшедшие. Мантра про распад нашей страны становится все более и более вероятной, — говорит Навальный.

— Там просто группа безумных сумасшедших дедов, — продолжает он. — Им не жалко никого и ничего. И уж в последнюю очередь им не жалко нашу страну. Их родина — это швейцарские счета. И как бы они патриотизм ни заворачивали — это миф. И это грандиозная угроза для нас всех. Что делать, на самом деле, понятно. Долг каждого человека сейчас — бороться с этой войной. Потому что сказано: миротворцы будут наречены сынами божьими.

Исправлено 16 марта в 18:50. Уточнена приведенная Навальным цитата из Евангелия (Мф. 5:9) о миротворцах, изначально мы ее не совсем верно расслышали.

— Гораздо лучше быть свободным человеком божьим, чем путинским холуем, которого черти будут жрать в аду, — говорит Навальный. — Но мне помогает один великий человек. Чтобы попасть в зал, мне надо пройти досмотр. И четыре-восемь раз в день я прохожу через — рядом тут — кабинет русского языка. И каждый день там оперативник проверяет мои трусы, а я рядом стою голый. И со стены на меня смотрит Лев Николаевич Толстой. Он сказал великую вещь, записал в своем дневнике…[трансляцию отключают].

Конец последнего слова дослушать не получилось. По словам слушательницы, находившейся в зале заседания, Навальный привел в сокращенном виде фразу Толстого: «Война есть произведение деспотизма. Те, которые хотят бороться с войной, должны бороться только с деспотизмом».

Приговор огласят 22 марта в 10:00.