20 июля «Новая газета» опубликовала десятиминутную видеозапись, на которой запечатлены избиения и издевательства в отношении заключенного ярославской ИК-1 Евгения Макарова. Сотрудники колонии бьют Макарова руками и дубинкой по пяткам, а также выливают ему на голову воду.
Спустя несколько часов после появления видео СК возбудил уголовное дело о превышении полномочий с применением насилия (пункт «а» части 3 статьи 286 УК); во ФСИН отчитались об отстранении от работы 17 сотрудников колонии. Источники «Интерфакса» и «Настоящего времени» сообщали, что в отношении следователя Радиона Свирского, рассматривавшего прошлым летом заявление о пытках в ярославской ИК-1, возбудили уголовное дело.
25 июля Заволжский районный суд Ярославля отправил в СИЗО пятерых сотрудников ИК-1: Максима Яблокова, Сергея Драчева, Сергея Ефремова, Игоря Богданова, Алексея Бровкина. Самый высокопоставленный фигурант дела о пытках, заместитель начальника ИК-1 Иван Калашников, остался под домашним арестом (следователь упоминал, что у него онкологическое заболевание).
Позже были задержаны и арестованы сотрудники колонии Дмитрий Соловьев и Руслан Цветков.
Задержанных доставили в суд. Это сотрудник отдела безопасности колонии Александр Морозов, младший инспектор А. Зыбин, начальник 4-го отряда Алексей Микитюк и некто Андреев.
На входе в Заволжский суд пристав спрашивает у девушки лет 20-25, к кому она пришла. «К молодому человеку», — отвечает она грустно. С ней же стоят мужчина и женщина лет 45, они говорят, что все пришли на одно заседание; потом они идут в зал, где будет рассматриваться ходатайство об аресте Андреева.
Женщина, стоя перед залом, всхлипывает и приговаривает: «Господи». Все трое отказываются поговорить с корресподнентом «Медиазоны» об Андрееве, мужчина машет рукой и говорит: «Иди».
Вслед за ними в зал заходят прокуроры и следователь. Следователь очень приветлив и здоровается за руку с журналистами, даже почему-то с незнакомым ему корреспондентом «Медиазоны».
Первым в зал заводят Алексея Микитюка. Входит судья Татаринов, который сначала напоминает журналистам, что съемка разрешена только с его разрешения. В зале также находятся старший следователь 1-го отдела по расследованию особо важных дел управления СК по Ярославской области Илья Сучков и прокурор по надзору Масленников.
Следователь передает судье документ о том, что потерпевшего Макарова извещали о проведении заседания, но он отказался в нем участвовать.
Подозреваемый — Алексей Юрьевич Микитюк 1992 года рождения. У него высшее образование, он женат и имеет годовалого сына. Работает во ФСИН начальником отряда №4, но отстранен от должности. Хронических заболеваний у Микитюка нет.
Интересы Микитюка представляет адвокат Кондратьева. Судья спрашивает, хочет ли Микитюк с ней поговорить. «Пару минут», — просит он. Объявляется двухминутный перерыв, судья уходит из зала, остальные остаются.
Судья возвращается и уточняет, хватило ли Микитюку времени на разговор с адвокатом. Тот отвечает утвердительно.
Теперь Александр Татаринов объявляет состав суда и права участников процесса. Отводов ни у кого нет. Адвокат оглашает ходатайство о проведении заседания в закрытом режиме, поскольку ее подзащитный пока находится в статусе подозреваемого. «Полагаем, что излишняя огласка может отрицательно сказаться на безопасности его и его жены», — говорит она.
Судья молчит примерно минуту, в это время в зале раздаются только звуки клавиатуры секретаря. Затем Татаринов спрашивает, поддерживает ли подозреваемый это ходатайство. Тот отвечает утвердительно, следователь и прокурор оставляют этот вопрос на усмотрение суда.
Судья вновь замолкает. Он сидит под гербом, в углу которого белой замазкой написан номер инвентарного учета. Микитюк в это время спокойно рассматривает журналистов. Судья отказывается закрыть процесс — он считает, что адвокат не представила для этого достаточных аргументов.
Тогда адвокат просит запретить «съемку и аудиозапись». Судья спрашивает, кто записывает ход заседания на диктофон. Корреспондент «Медиазоны» поднимает руку; судья говорит, что он не может запретить аудиозапись, и адвокат снимает ходатайство.
Cледователь ходатайствует о рассмотрении дела без участия Евгения Макарова, судья соглашается. Следующее ходатайство — об аресте Микитюка.
Следователь пересказывает обстоятельства возбуждения дела по пункту «а» части 3 статьи 286 УК. Он отмечает, что с делом соединены еще несколько дел, они расследуются в главном следственном управлении СК. Сучков пересказывает, что в период с 9 до 12 часов 29 июля прошлого года между отбывавшим наказание в ИК-1 Макаровым и младшим инспектором возник конфликт, в ходе которого заключенный оскорбил сотрудника колонии.
Об этом узнали остальные сотрудники колонии, которые решили проучить Макарова. До часу дня в тот же день его доставили в помещение для проведения обысков, куда пришли Микитюк и его коллеги. Они частично раздели заключенного и нанесли ему много ударов руками, ногами и дубинкой, чем причинили ему физическую боль, а также дискредитировали ФСИН.
Микитюк был задержан 31 июля, на допросе он признался в совершении преступления. Помимо признательных показаний его вина подтверждается и другими доказательствами — их следователь озвучит позже.
Следователь Сучков продолжает, что Микитюка нужно отправить под арест, учитывая обстоятельства совершения преступления и его тяжесть. Обвинение ему еще не предъявлено из-за того, что доказательства сначала нужно проанализировать; также по делу пока проводятся оперативно-розыскные мероприятия.
Сучков упоминает, что Микитюка проверяют на причастность к аналогичным преступлениям, информация о которых есть в оперативных данных, предоставленных ФСБ.
По его словам, подозреваемый, занимая оперативную должность в ИК-1, может уничтожить доказательства, а также повлиять на сотрудников или заключенных. Микитюк смотрит в одну точку, расположенную где-то на спине его адвоката.
Затем следователь перечисляет документы: постановление о возбуждении дела, принятии его к расследованию следователем отдела по особо важным преступлениям Кузнецовым, создании следственной группы, протокол задержания 31 июля в 17:50, протокол допроса — следователь не озвучивает его и говорит лишь, что он подробный. Микитюк признает вину и рассказывает про других сотрудников ИК.
Также в деле есть протокол допроса Андреева, из которого следует, что Микитюк причастен к избиению. «Допрос тоже подробный, с раскадровкой», — замечает следователь. На этом его выступление завершается.
Микитюк встает и возражает. «Я не какой-то рецидивист, никуда не собираюсь убегать, адрес вам известен. У меня осталась супруга, которую никто не может защитить, и маленький сын, — говорит он. — У адвоката есть документы и определенные доказательства, прошу вас по этому поводу понять».
Его защитница тоже возражает и говорит, что органами следствия «не приведено ни одного доказательства» в пользу ареста. По ее словам, хотя Микитюка и проверяют на причастность к другим пыткам, неизвестно, чтобы по тем эпизодам было возбуждено уголовное дело.
Кондратьева подчеркивает, что ее подзащитный — единственный кормилец семьи, а повлиять на следствие он не может, поскольку отстранен от работы. Она утверждает, что тот «самостоятельно явился в органы следствия» и подписал явку с повинной, а его действия «ни в какие сравнения не идут с действиями других участников группы». Микитюк готов помогать следствию и добровольно выдал вещественные доказательства.
«Думаю, есть возможность проявить гуманность и избрать меру пресечения, не связанную с лишением свободы», — говорит она и ходатайствует о приобщении характеризующих материалов. Она упоминает характеристику с работы, которую подписали 30 коллег Микитюка. «Фактически случайно оказался на месте происшествия», — настаивает она, и затем переходит к характеристике из школы, упоминает фотографию с членами ОНК с тренинга и документы по кредитным обязательствам Микитюка и его жены — у них три кредита.
Объявляется перерыв — нужно сделать копии документов, секретарь уходит из зала с бумагами.
«Ваша честь», — прерывает тишину Микитюк из клетки. Судья останавливает его: сейчас перерыв.
Секретарь возвращается, после чего заседание возобновляется. Микитюк поддерживает ходатайство адвоката о приобщении характеризующих материалов, никто против этого не возражает.
Защитница Кондратьева начинает оглашать приобщенные характеристики. Сначала школьная: Микитюк учился на «хорошо», занимался спортом, дружил со сверстниками, вредных привычек у него не было. Характеристика из колонии описывает его как «грамотного, дисциплинированного сотрудника» с «хорошими организаторскими способностями» и стремящегося к профессиональному росту.
«Проделал большой объем работы с осужденными, — монотонно читает юристка. — Всегда подтянут». Затем она переходит к кредитным договорам, из первого следует, что семья ежемесячно платит по 4 тысячи рублей, общая сумма займа — 148 тысяч рублей. По второму договору Микитюки платят по 6 тысяч рублей, а весь договор на полмиллиона рублей, третий договор — 5 тысяч рублей ежемесячно, всего 513 тысяч рублей. В общем семья платит около 15 тысяч рублей, кредитов у них больше, чем на миллион, к тому же семья живет в съемной квартире.
У Микитюка есть вопросы к следователю. «Почему вы не говорили, что я сам пришел в Следственный комитет?» — спрашивает он, отмечая, что тот не упомянул его несовершеннолетнего ребенка. Следователь отвечает, что подтверждает упомянутые Микитюком факты, но они к делу не относятся.
Тогда адвокат спрашивает, неужели главное основание для ареста — проверка Микитюка на причастность к пыткам. Следователь возражает, что основанием является тяжесть преступления.
«Чем подтверждается предположение, что подозреваемый может повлиять на других участников и скрыться?» — допытывается адвокат. «Документально — ничем», — отвечает следователь.
Теперь выступает прокурор, он дежурно поддерживает ходатайство следователя.
Судья говорит, что у защиты есть право на последнюю реплику, и адвокат пересказывает предыдущие аргументы — Микитюк дал явку с повинной, нет доказательств тому, что он может влиять на расследование, есть жена и ребенок.
У остальных реплик нет, судья уходит в совещательную комнату.
Журналисты говорят, что на заседании по избранию меры пресечения Алексею Андрееву судья также удалился на решение.
«Яркуб» пишет в своем телеграм-канале, что Алексей Андреев 1993 года рождения — младший инспектор группы надзора отдела безопасности, его задержали 31 июля в пятом часу вечера. Он ранее не судим, холост, живет в Данилове. Андреев признался в том, что вместе с остальными бил Макарова. Он удерживал заключенного и наносил множественные удары. Задержанному уже предъявлено обвинение.
В ходе заседания представитель сотрудника ФСИН ходатайствовал о приобщении билета на поезд — Андреев не доехал до дома в Данилове, добровольно пришел в Следственный Комитет, чтобы дать пояснения; ходатайство удовлетворили.
Защита также представила суду характеристики Андреева из университета (дисциплинированный студент), с места работы в такси (также безупречная), из школы (в противоправных действиях замечен не был), с завода (воспитывался в хорошей семье). Защитник говорит, что у следствия одни и те же основания для избрания меры пресечения всем задержанным, хотя «роли установлены покадрово, посекундно».
«Следствие в первый день знало, кто и что делал. Из записи следует, что Андреев удерживает потерпевшего, когда кто-то из офицеров говорит "держи", а потом протягивает дубинку. Следствие почему-то не хочет говорить, что самый младший по званию и по должности — Андреев. Он не мог остановить офицеров. Должна быть дифференциация по мере пресечения для тех, кто был инициатором, и кто в силу положения должен был подчиниться», — цитирует «Яркуб» адвоката.
«Он вышел в Ярославле сам, пришел в Следственный комитет. Человек даже до дома не доехал к родителям. Он раскаивается в показаниях, указывает на роли всех участников. Что мешает [избрать] домашний арест? Все, что происходит со стороны СК, — показуха для СМИ, — считает он. — Все, что человек успел — закончить школу, поработать в такси, уйти в армию и поработать в колонии. Закончил первый курс университета. На самом деле, создается информационное поле, чтобы показать: они это сделали, мы их накажем. Это показуха. Не произошло ничего из ряда вон. В момент, когда выводили Макарова, Андреев выбил из его рук лезвие. Смену всю собрали и велели идти "воспитывать". Это был приказ».
Адвокат отказывается рассказать журналистам, что Микитюк говорил на допросе.
«Наверное, не меньше чем на год ориентируетесь по сроку-то следствия, да?» — спрашивает защитница следователя в полупустом зале в ожидании судьи. Тот молча подходит к девушке в очках, жене сотрудника колонии, что-то шепчет ей и уходит.
Алексей Андреев заключен под стражу до 20 сентября, пишет «Яркуб».
«Яркуб» передает, что началось заседание суда по мере пресечения у младшего инспектора дежурной смены ИК-1 Андрея Зыбина.
Следователь говорит, что молодой человек отказался давать показания. В качестве доказательств участия Зыбина в избиении Макарова он упоминает видеозапись и свидетельства остальных участников избиения.
«Зыбин наносил удары по ногам заключенного», — подчеркивает следователь. Обвинение Зыбину пока не предъявлено; следствие просит его арестовать до 20 сентября.
Задержанный Зыбин говорит, что у него есть вопросы. «Чем я могу быть опасен, что я могу скрыться? Мне позвонили за день, я сам приехал [в СК]», — цитирует его «Яркуб».
Защитница отмечает, что Зыбин имеет постоянную регистрацию и место жительства на территории Ярославской области, а от дачи показаний он отказался на основании 46 статьи УПК, поскольку «точно не знает, в чем его подозревают». Она попросила взять с него подписку о невыезде.
Судья удаляется в совещательную комнату.
Судья Татаринов, рассматривающий ходатайство следствия об аресте Алексея Микитюка, возвращается в зал и сообщает, что находит его подлежащим удовлетворению. Цитирует представленные следствием документы, согласно которым во время избиения Микитюк накинул Макарову на голову полотенце, чтобы тот не мог кричать.
В итоге судья решает отправить Микитюка под арест до 20 сентября. Обвинение ему должны предъявить в течение 10 суток.
Начинается заседание по избранию меры пресечения сотруднику отдела безопасности колонии Александру Морозову. Подозреваемый — грустного вида короткостриженный мужчина с лицом кирпичного оттенка, на его шее заметен крестик.
Заседание также проведет судья Татаринов. Он перечисляет участников процесса, но прерывается на замечание журналистам, которые слишком громко вели съемку. Адвокат Морозова — Галина Сурова.
Устанавливается личность подозреваемого. Морозов Александр Владимирович 1984 года рождения работает в ИК-1 младшим инспектором отдела безопасности, сейчас отстранен от работы. Заочно получил высшее юридическое образование, женат на женщине с инвалидностью третьей группы, у них восьмилетний ребенок. Из хронических заболеваний у Морозова только гайморит.
Он заявляет ходатайство о присутствии адвоката по соглашению Василия Ковалева. Следователь подает ходатайство об отводе этого адвоката, поскольку тот уже защищает подозреваемого Алексея Бровкина. Судья уточняет, согласен ли Морозов, чтобы его интересы представляла адвокат Сурова.
Объявляется состав суда, Татаринов зачитывает права и обязанности участников процесса. Отводов ни у кого нет, судья приобщает ходатайство об отводе адвоката Ковалева, а адвокат просит приобщить некое заявление. Следователь тоже просит приобщить несколько документов — постановление о возбуждении дела, уведомления, копии документов, касающихся личности подозреваемого.
Далее начинается выступление следователя, который говорит, что СК завел дело 20 июля, к нему присоединили еще несколько, и оно передано в главное следственное управление СК. Пересказывает, как Макаров поругался с Морозовым и оскорбил его, после чего коллеги сотрудника колонии решили отомстить заключенному. Вечером того же дня его доставили в помещение для проведения обысков, частично раздели, положили на стол и избили.
Следователь продолжает, что Морозов отказался дать показания, его подозревают в причастности к тяжкому преступлению, поэтому его нужно отправить под стражу. Находясь на свободе, он может скрыться или угрожать потерпевшему и свидетелям. Морозова также проверяют на причастность к аналогичным преступлениям; состояние здоровья и возраст не препятствуют его аресту.
Как и ранее, следователь перечисляет документы о возбуждении дела, принятии и создании следственной группы, протокол о задержании Морозова (с задержанием сотрудник ФСИН не согласен), протокол допроса от 31 июля, показания подозреваемого Андреева против Морозова.
«Допрос подробный, с раскадровкой», — повторяет следователь ту же формулировку и отмечает, что на видео Андреев узнает Морозова, который бьет дубинкой по ногам Макарова.
Следователь упоминает, что жена Морозова — инвалид 3-й группы, с 2014 года ей сделали несколько операций в связи с кровоизлиянием в мозг. У нее периодически возникают сильные головные боли. Следствие уделяет этому обстоятельству внимание, но это, «к сожалению, не может перечеркнуть те обстоятельства, которые закладываются в ходатайстве о мере пресечения». Следователь говорит, что Морозов сейчас не работает, и, по его мнению, будет получать зарплату до решения суда.
Он возвращается к проблемам со здоровьем жены Макарова и очень подробно перечисляет выписные эпикризы: в 2014 году у нее были жалобы на перекос правой половины лица, ей диагностировали спонтанное кровоизлияние в мозжечке, потом — невралгию. Она получает пенсию по инвалидности — 7394 рубля.
В 2010 году у Морозовых родилась дочь Дарья. На этом следователь заканчивает перечислять документы.
Сам Александр Морозов, проглатывая слова, читает по бумажке: с ходатайством не согласен, потому что нет его адвоката, а жене «постоянно нужен контроль»: у нее неуверенная походка, ей нельзя волноваться, поднимать тяжести. «Какие последствия — просто не знаю, если будет избран арест. Боюсь представить даже», — кратко говорит он.
Андрей Зыбин заключен под стражу до 20 сентября, передает «Яркуб».
Адвокат Сурова спрашивает у следователя, почему ее подзащитный отказался дать показания. Следователь говорит, что не знает, на что Сурова парирует: утверждение о том, что он отказался по 51-й статье Конституции, не соответствует действительности. Позже она поясняет, что его отказ был связан с недопуском адвоката Ковалева.
Далее она уточняет у Морозова про семью: жена не может работать, родители жены — пенсионеры, живут все на его зарплату и свои пенсии. «Когда я рядом, она меньше нервничает, и всю физическую работу выполняю я», — продолжает подозреваемый про жену.
Прокурор интересуется, сколько у жены близких родственников; выясняется, что двое: отец и мать, брат умер. Морозов говорит, что в ИК-1 он работает с 2006 года по графику сутки через двое. «То есть работая в ИК-1, вы оставляете жену на сутки?» — спрашивает следователь. Подозреваемый подтверждает, что может на такой срок оставлять супругу.
Как и на прошлых заседаниях, адвокат настаивает, что подозреваемый отстранен от службы, и не может прийти в колонию, чтобы как-то повлиять на свидетелей.
«Мера пресечения в виде заключения под стражу оставит без отца всю семью его и может иметь в общем-то не очень хорошие последствия», — продолжает Сурова. Она просит избрать меру пресечения помягче.
Прокурор уточняет, сколько лет родителям жены (им больше 60) и нужен ли им постоянный уход — «у отца постоянно высокое давление». После этого прокурор говорит, что считает ходатайство следователя об аресте обоснованным, а ухаживать за женой могут и родители.
После этого судья уходит в совещательную комнату.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке