Привет, ты щас сядешь. О чем нельзя шутить в России Два подъезда, «Пятерочка» и «Макдональдс». Что известно о «санитарном деле» мурманской активистки Виолетты Грудиной «Он человек научный, академический». Что известно о задержании ректора Шанинки Сергея Зуева Взломы, блокировки, визиты полиции. Как избирателей пытаются убедить не участвовать в «Умном голосовании» Навального Война СК с электросамокатами. Силовики пытаются отрегулировать рынок кикшеринга при помощи уголовных дел Полицейские бьют женщин на акциях, но государство их даже не ищет. Два примера из Москвы и Петербурга «Нацелена на полное уничтожение человека». Чем известна колония, куда этапируют Навального «Я нанес ему смертельную обиду тем, что выжил». Выступление Алексея Навального в суде по замене ему срока на реальный «Очередной шажок куда‑то вниз». Своим недоумением делятся первые пятеро россиян, внесенные в реестр «СМИ — иностранных агентов» как физические лица Макариха, 23 «Б». Как волонтеры и полиция искали владимирского школьника, который провел в плену почти два месяца Отсев настоящих. Новые и старые технологии снятия с выборов независимых кандидатов «Внесли данные, не задавая вопросов». Израильтянка трижды голосовала по поправкам в Конституцию. В России на нее завели уголовное дело «Политически мотивированный теракт — симптом нездоровья в обществе». Речь журналистки Прокопьевой, которую прокурор просит осудить на 6 лет заключения Обыск‑грабеж. Калининградских полицейских обвиняют в хищении янтаря на 14 млн рублей Сердца стук. Kоронавирус и ренессанс доносительства в России «Взял трубу в заложники». Полицейскому, в чьем отделе умер обожженный кипятком задержанный, предъявили обвинение «Разумного объяснения этому нет. Какой‑то бред». Прокуратура уже год не позволяет закрыть дело тверяка, первым попавшего под декриминализацию 282‑й статьи