Был бы человек. Граффити, донаты, работа в штабах — и другие предлоги для преследования сторонников Навального Извините. Что произошло с российской музыкой за время войны The secret history of 395. How activists helped hundreds of people to beat Russia’s transgender ban Активисты, полицейские и заключенные. Кому ЕСПЧ присудил миллион евро за пытки со стороны ФСБ и других силовиков «Не смерть, а боль». Экс‑глава лаборатории ОЗХО Марк‑Михаэль Блум — о серии отравлений российских оппозиционерок «Государство ведет войну с памятью». Кому в России помешали мемориалы репрессированным литовцам и полякам “Everybody out!” The case of Ruslan Zinin, the man who shot and nearly killed a draft officer in a small Russian town Вылазка в село. Что известно спустя сутки после диверсии в Брянской области «А как я его выпущу, если бумага пришла?». Полицейские из Домодедово отдали чеченским силовикам беженца, который прилетал на похороны отца из Нидерландов The man with the bag. How a lone handyman was accused of terrorism and then tortured for setting an FSB rug on fire Draft office arson, six months in jail and escape from Russia. How a shop assistant from the Urals tried to save conscripts from dying in Ukraine Правила изменились. Twitter удалил аккаунт с геопозицей самолета Илона Маска, а заодно и трекер перелетов российских миллиардеров «Весь пол в моей крови». Тиктокер Некоглай рассказал о пытках в полиции, после которых его выслали из России за пародию на военного «Пускай лучше срок, но он будет жив». Отступившим из‑под Сватово мобилизованным грозят трибуналом Военное положение, «средний уровень реагирования», «повышенный уровень готовности». Что и где объявил сегодня Путин «Непрерывная умышленная деструктивная деятельность». Тверской суд выгнал «Мемориал» на улицу в день награждения Нобелевской премией мира «Хватай кого попало, делай вид, что обучаешь, и отправляй». Чего ждут от мобилизации военные эксперты и исследователи В условиях полной тишины. Украина объявила о контрнаступлении на фронте — что о нем говорят эксперты «Мой дом — Мариуполь, я защищаю свой приемный город». Что известно о пленных иностранцах, которых российские власти называют «наемниками» «Классовая ненависть» и суд присяжных. Обвиняемых в покушении на бизнесмена оправдали из‑за полицейского агента «Я лезгинку танцевала». Репрессированные и их родные вспоминают день смерти Сталина